Конечно, его аппарат мог находиться с министерстве госбезопасности, а столпившиеся вокруг полицейские читать надписи с экрана, но и в этом случае они не сумеют отыскать Ци, если она ответит. И потому он с любопытством ждал.

На экране появился ответ:

– Почему ты хочешь мне помочь, если работаешь над «Золотым щитом»?

– Я работал над «Золотым щитом», – написал он. – Я был среди его создателей и иногда использую его, чтобы кому-нибудь помочь.

– Почему ты хочешь мне помочь?

– Я хочу помочь «трижды обездоленным».

– Почему?

– Партия должна служить народу. Как сказал Мао, «только народ – движущая сила истории».

– И все же ты работаешь на службу безопасности.

– Я думаю, людям лучше находиться в безопасности. Но тут возникает вопрос – что значит безопасность? Я считаю, что когда люди счастливы, страна в безопасности. Поэтому мне нравятся твои идеи.

– Откуда ты знаешь, что у меня за идеи?

– За тобой часто наблюдают. У меня есть записи.

– Ты работал на Си Цзиньпиня?

– Да. Он был великим лидером, как ни крути. В двадцатых годах я помогал с его кампанией по искоренению бедности.

– Каким боком к этому имеет отношение служба безопасности?

– Я всегда занимался квантовыми компьютерами и искусственным интеллектом. Си Цзиньпинь просил нас выяснить, каким образом можно ускорить искоренение бедности. Это оказалось трудно, как часто бывает. Но мы добились определенных результатов.

– Но все-таки проблемы остались.

– Когда четвертый срок президента Си подошел к концу, он не остался на пятый. Даже четвертый оказался сложным. Двигаться вперед мешали стычки его возможных преемников. А после его ухода влияние Си испарилось, возобладала новая политика. С тех пор наше руководство ослабло. Они не хотят искоренять бедность. Лишь борются между собой в надежде, что кто-то из них станет следующим Си.

– И кого в нынешнем руководстве ты поддерживаешь?

– Пэн. И твоего отца. А еще Лю и И. Они и другие пытаются разрешить главные проблемы. Но не в их руках бразды правления. Шаньчжай хочет сделать главным кого-нибудь из своих людей. И будет добиваться этого на съезде партии. Он выбрал худший вариант – Хоя.

– А я хочу полностью подкосить режим.

– Я знаю. И думаю, это будет полезно. Стоит попробовать. Так я считаю.

– Так чего же ты хочешь от меня?

– Ничего. Просто могу сообщить, что здесь происходит, учитывая, что за тобой и твоей группой следят.

– Ну так сообщи.

– Те службы безопасности, которые охотятся за тобой, еще не в курсе, что ты вернулась на Луну на ракете Фана Фэя. Узнала только одна, и это опасно.

– «Красное копье»?

– Да.

– Значит, они знают, где я.

– Вероятно.

– Значит, я должна уехать.

– Вероятно. Я бы уехал. Фан Фэй – серьезная сила, но и он, возможно, не сумеет тебя защитить.

Повисла долгая пауза. Аналитик уже решил, что Ци решила завершить разговор. Аппарат показывал, что канал открыт, но она могла и не знать, как его закрыть. Хотя американец наверняка знает, а он может быть рядом.

И тут поступило новое сообщение:

– Я с тобой свяжусь. Спасибо.

Связь оборвалась.

Аналитик откинулся в кресле и глубоко вздохнул. Его руки слегка тряслись. В такие моменты он больше всего жалел, что бросил курить. В подобных ситуациях он привык затянуться сигаретой. А теперь следил за своим дыханием – вдох и выдох, вдох и выдох. Почти как курение.

– Новое оповещение, – сказал ИИ.

– В чем дело?

– Каналы один и четыре только что схлопнулись.

– Что это значит?

– Я больше не вижу твоих сообщений по этим каналам.

– Как насчет остальных?

– Второй и третий по-прежнему работают, а также с пятого по тридцатый.

– Разузнай об этих неполадках подробнее.

– Будет сделано.

Кто-то шел по следу.

zhèngzhì lùxiàn de zhēnglùn

Чжэнчжи лусянь дэ чжэнлунь

Спор о теории

В беседке у пруда лавового туннеля Фред сидел рядом с Ци и Та Шу. Он пытался идентифицировать блюда на столе и осторожничал, опасаясь такой же реакции организма, как в Гонконге.

– Это не Китай, – заявила Ци, обведя рукой классический пейзаж. – Это подделка под Китай. Западная фантазия о том, как выглядит Китай, очередной ориентализм. Часть процесса разделения, который привел к покорению периода Опиумных войн и последующему столетию унижения. Выглядит нелепо и отвратительно. Кто построил этот идиотский парк развлечений?

– Фан Фэй, – ответил Та Шу. – И он выглядит, как на картине эпохи Тан. Если это и фантазия, то китайская фантазия. Подлинная китайская мечта, задолго до контакта с Западом, не говоря уже о столетии унижения. Многие китайцы до сих пор лелеют эту мечту. Многие до сих пор помнят несколько поэм наизусть. Это наша суть. – Его лицо озарила доброжелательная улыбка. – Это место как будто сошло с картин Вана Вэя!

Ци нахмурилась.

– Ни одна картина Вана Вэя не сохранилась, – сердито напомнила она.

Фред заметил, что она не в духе. Ей нужен только предлог, чтобы на кого-нибудь наброситься. Он уже решил, что избежит этой участи, но как бы не так.

– Хватит ухмыляться, – велела она.

– Я и не ухмылялся, – возразил Фред. – Просто мне тоже нравится это место. Здесь так красиво. Видишь цветы персика на воде?

Та Шу засмеялся.

– Нужно узнать, откуда они взялись! Может, где-то выше по течению есть место, где вас двоих не сцапают.

Ци покачала головой.

– Нас уже сцапали.

– Считай это убежищем, – предложил Та Шу.

– Нет, – отрезала Ци. – Здесь наверняка сотни человек. А в таком скоплении обязательно найдутся доносчики. Так что никакое это не убежище. И снаружи уже знают, что мы здесь.

При этих словах она нахмурилась, как будто не вполне была в них уверена. Фред задумался, не получила ли она эти сведения из того звонка по приватному квантовому телефону, который вручил ей Та Шу. Фред помог ей принять звонок, а потом с любопытством разглядывал китайские иероглифы на экране. Поскольку они находились на обратной стороне Луны, звонок проходил через спутник, и когда Ци закончила разговор, Фред ей об этом напомнил – она могла забыть или не понять. Тогда она нахмурилась в точности так же, как и сейчас, но адресовалось это не ему, а его словам. «Связь наверняка помогал установить Фан Фэй, – ответила она, поразмыслив. – Пока что я не знаю, как это оценивать. Но мы у него в клетке».