колдовство без следа и сковать ее, а удар шоковой дубинки докончил дело. Большую часть просто вырезали, некоторых взяли живьем. За исключением троих беглецов, которые наверняка мнили себя везунчиками, но на самом деле просто оттягивали неизбежное, потому что им позволили бежать.

Сразу после завершения зачистки «Шести цветков», инквизитор собрал всю группу на брифинг, на котором определились с планом дальнейших действий.

На Германа ложился допрос захваченных еретиков, чему он явно не обрадовался. Связано это было с тем, что психический контакт не только сильно выматывал псайкера, но и открывал его разум порче, что гнездилась в пораженных ересью умах. Слушая это объяснение, Вертер поймал себя на мысли, что слова «еретик», «порча» и «колдовство» уже не кажутся ему дикостью, а вполне гармонично ложатся на окружающую действительность.

Варнак на брифинге не присутствовал, а вместо этого самозабвенно ковырялся в серверах, то есть в когитаторах, арбитров, пытаясь восстановить удаленные данные или хотя бы определить сигнатуры вируса, который их проредил.

Архивариус с облегчением вернулся на борт корабля, распрощавшись с ненавистной поверхностью, и занялся привычным делом — координацией. С ним же отправилась Хаддрин и все четверо свободных бойцов. Локальный диалект улья заметно отличался от принятого в шпилях низкого готика, и для выполнения дальнейших задач оперативникам требовалось его знание. Процедура гипнообучения, впрочем, много времени не заняла, и примерно через четыре часа все вернулись обратно в улей. Вертер улучил момент при перелете, чтобы на полчаса погрузить себя в электросон, потому что на ногах он провел уже сутки, и неизвестно, когда получится отдохнуть. По возвращении оперативники получили от взмыленного инквизитора задачи: преследовать сбежавших еретиков, убедиться, что они успели вступить в контакт со своими сообщниками, после чего ликвидировать показательным способом, дабы посеять панику и заставить культ действовать необдуманно.

Вертер думал, что его поставят в группу с опытными членами отряда, но у инквизитора, похоже, были какие-то свои соображения. Алисия, Джей и Айна шли втроем, а вот Гериону и Вертеру предстояло действовать в одиночку, только поддерживая связь через Вареза. Это тест на лояльность? Или проверка умений на предельной сложности? Или просто отряд, встревоженный его недавним контактом с материями варпа, не хочет сражаться с ним плечом к плечу? На этот раз хваленая интуиция молчала, а в лоб он спрашивать не решился. А после нескольких часов в улье ему уже было все равно. Настроение испортилось намного раньше, когда он немного осмыслил все случившееся с ним в борделе, усугубилось во время допроса главы арбитров, но окончательно скатилось только сейчас, раздавленное невероятной массой улья, отравленное переработанным воздухом и удушающей смесью промышленных выхлопов, проникающей даже через фильтры респиратора.

Улей, бесспорно, производил сильное впечатление.

Вероятно, когда-то он был более-менее привычным мегаполисом, устремившимся ввысь своими небоскребами, многоуровневыми эстакадами и пешеходными мостиками. Но потом что-то случилось, и уровни начали отделяться друг от друга. Ветшала старая инфраструктура, новая достраивалась прямо на ее руинах, сверхплотная компоновка и ограниченность ресурсов уничтожила частный транспорт как явление, а суровые экологические стандарты канули в Лету, и улей стал тем, чем являлся и поныне. Невообразимо огромным трупом, отказывающимся умирать, в раздувшейся туше которого буквально кишели бесчисленные люди. В большинстве своем они носили одежду простейшего покроя из грубой ткани, а их лица, никогда не знавшие солнечных лучей, напоминали обескровленные трупы. Они были в большинстве своем хилыми и невысокого роста — следствие скверной пищи и обилия токсинов в воздухе. В сравнении с сытыми и благополучными жителями шпиля они казались другой расой, если не другим биологическим видом. В глаза бросалась еще одна странность: в толпе не было видно ни одного старого лица, или даже просто пожилого.

И им не было числа. Вертер думал, что родился и восемнадцать лет прожил в крупном городе, но многомиллионная Варшава конца XXII века могла претендовать в лучшем случае на звание одного из районов Волюптема. Несметные толпы людей текли по туннелям улья от жилых блоков-ячеек к сотням заводов и мануфакториев, или же расплескивались по более мелким учреждениям, подобно крови, исторгаемой сердцем и напитывающей прочие органы. Вертер поначалу не мог понять, чем такая орава ухитряется заниматься, но потом вспомнил про распространенное в далеком будущем благоговейное отношение к машинам и поразительное соседство почти волшебных технологий с примитивнейшей архаикой. Про конвейерное производство здесь, видимо, еще помнили, а вот автоматические производственные линии забылись. История сделала круг, может даже не первый раз по счету, и ручной труд снова стал основой экономики. И среди этого живого моря ему следовало выследить цель.

Вертер еще раз сверился с ауспексом и понял, что слишком отклонился от курса. Согласно показаниям прибора, феромонный след уходил с основного туннеля в небольшое ответвление. Это было хорошим знаком, скорее всего, цель скоро окажется в поле зрения. А плохим знаком было то, что параллельный ответвлению коммуникационный туннель сужался настолько, что протиснуться в него можно было только ползком. Мысленно поблагодарив конструкторов лазерной винтовки, создавших ее по компактной схеме «булл-пап», он снял ее с плеча и полез в образованный трубами и толстенными пучками кабелей лаз. Сервочереп послушно тащился следом, и аколит с мрачным удовлетворением думал, что Варезу, наблюдающему за ним через визоры дрона, приходится любоваться исключительно на обтянутую камуфляжными штанами задницу.

Спустя еще полчаса петляния по внутренностям улья, Вертер наконец понял, что близок к цели. Коммуникационный туннель привел его внутрь жилого блока, отдаленно похожего на привычные многоквартирные дома, но намного более крупного и тесного. И дальше ползти было некуда, дальнейшее ветвление коммуникационных линий сжималось до таких габаритов, что и крыса бы не протиснулась. Нужно было выбираться, но… ругнувшись сквозь зубы, Вертер вспомнил, что в своей форме и до зубов вооруженным, он, мягко говоря, не сможет смешаться с толпой. И даже если где-то умудриться раздобыть другую одежду, его также выдаст огромный по меркам улья рост и здоровая кожа лица. С другой стороны… Вертер покрутил настройки ауспекса и убедился, что жизненных форм в зоне покрытия почти нет.

— Палец-5 вызывает Око, — сказал он, переключая вокс на передачу. — Палец-5 вызывает Око.

Сервочереп тихо зажужжал от натуги, но все же передача каким-то образом дошла до временного штаба в шпиле.

— Око на связи, Палец-5, - отозвался Варез.

— Я в жилом блоке 88–14, мне нужно текущее точное время и расписание работы местных заводов.

— Сутки на Рисла-IV составляют 28,3 стандартных терранских часа. Все мануфакторумы используют непрерывный цикл производства, и длительность рабочей смены составляет ровно 14 терранских часов, она начинается в начале и в середине каждых суток,