Огневой бой велся до 16 часов, когда командиром Туркестанской бригады были получены следующие донесения: а) от есаула Печенкина: «сибиряки наступают, как на параде, атакую вместе с ними»; б) от командира уральского полка: «предполагаю идти в атаку верхом»; в) от командира горного артвзвода: «осталось только 55 выстрелов».

Сообщение Печенкина осталось без ответа, командир уральцев получил благословение на атаку, а артиллеристам было приказано выпускать все снаряды.

В этот период и отличились казаки – им удалось реализовать несколько удачных конных атак.

6-й сибирский стрелковый полк атаковал Бобово. Очевидец вспоминал, как наступали сибиряки: «…быстро, как на параде, не нагибаясь и не перебегая; ясно видны командиры рот впереди, а взводов – позади своих частей. Стрельба затихла…». Этим воспользовался Печенкин: когда сибиряки были в 200–300 шагах от немецких окопов, его 4-я сотня оренбуржцев в колонне по 6 ринулась в направлении на фольв. Бобово. Немцы усиленно стреляли по сибирякам, и сотня прошла сквозь ряды последних почти без потерь. Немецкие пули летели поверх всадников, а многие стрелки с криком хватались за стремена и конские хвосты и вместе с сотней врывались в немецкие окопы. Были слышны крики стрелков: «Конница, вперед, поскорей». Казаки опередили цепь не более чем шагов на 30–50, врываясь в ряды германцев. Еще минута, и сотни не стало: она рассеялась, преследуя бегущих.

Повсюду были видны бегущие немцы. У фольв. Бобово сотня проскочила не успевшие сняться с позиции три немецких орудия. Несколько казаков подскакали к ним. Один из казаков докладывал: «Немцы побросали револьверы, подняли руки вверх, я объехал их три раза кругом и поскакал дальше». Отдельные казаки доскакали до Лисиогура. Вахмистр сотни Соломов в одиночку атаковал немецкий взвод – последний побросал винтовки и затем был пленен стрелками. Затем вахмистр бросился в лес южнее Лисиогура, но попал под пулеметный огонь, свалился с лошади и был подобран казаком 3-го Уральского полка 15-й кавдивизии. Обратно оба казака возвращались, сидя вдвоем на одной лошади.

Атаковали и уральцы. Пока горный артвзвод выпускал последние снаряды, цепь спешенных казаков 2-го Уральского полка побежала к коноводам и затем ринулась вперед – по направлению к фольв. Збики Старки. Здесь немцы не ждали атаки, и их огонь принял беспорядочный характер и постепенно замер. Возможно, немцы увидели атакующих только тогда, когда те вынырнули в сгущавшихся сумерках из-за перегиба ската. С криком «ура» уральцы на аллюре неслись в атаку – и немцы, не принимая атаки, частично бросились бежать, а частично поднимали руки вверх. Потеряв одного урядника, уральцы за четверть часа очистили от противника район между Гавронки, Антосы и Зелена.

Еще до начала их атаки мимо штаба бригады рысью прошли на Збики Бельке конные разведчики 2-й Сибирской дивизии – они атаковали вслед за сотней Печенкина.

Оренбуржцы двинулись на Зелена – но немцы уже успели отойти.

Командир бригады 2-й Сибирской дивизии генерал-майор М. Д. Енчевич в полевой записке засвидетельствовал, что первыми внесли смерть и панику в ряды немцев казаки есаула Печенкина. Его сотня пленных не привела (но трофеями оренбуржцев стали 3 легких орудия, подобранных пехотой). 6-й сибирский полк пленил 700 человек, столько же привели гусары 15-й кавдивизии, почти столько же 2-й Уральский полк (причем пленные были из состава пяти разных батальонов), и около тысячи немцев привел 3-й Уральский полк.

Потери в этих атаках: оренбуржцы – 2 казака и 6 лошадей (сотня собралась только к утру); уральцы – 3 казака и несколько лошадей.

1-й Туркестанский корпус отбросил немцев и сам перешел в наступление. Общее количество пленных в этот день (телеграмма начштаба корпуса генерал-майора Я. К. Циховича) достигло 10 000 человек.

Темнота, вязкая почва и усталость лошадей не позволили атакующим продолжить преследование. Чтобы завершить поражение германцев, следовало ввести в бой 1-ю бригаду 15-й кавдивизии и весь отряд В. А. Химеца – направив ночью конницу на пути Прасныш– Хоржеле.

13 февраля 2-й Сибирский корпус переправился через Венгра у Добржанково и севернее и вынудил к отступлению немецкие арьергарды и «свежие силы» Гальвица. 1-й Сибирский корпус к 16 часам вступил в Прасныш.

Туркестанская казачья бригада, собрав три менее утомленные сотни, выслала их на север – в помощь сибирякам. В дневнике начальника штаба бригады отмечено, что он этот день находился в фольв. Збики Старки со знаменами двух полков, четырьмя пулеметами и последней сотней уральцев.

2-я бригада 15-й дивизии оставалась в Филиппы, а 1-я бригада прошла через фольв. Збики Старки и к вечеру дошла до Чернице Борове.

Одной сотне туркестанцев еще удалось порубить отступающих немцев на шоссе на Грудуск. Этим закончилось преследование на поле боя.

14 февраля 1-й и 2-й Сибирские корпуса начинают преследование в направлениях на Хоржеле и Дзержгово, а из конницы лишь Туркестанская бригада двигается на Хоржеле – в авангарде 2-го Сибирского. 15 февраля впервые появляется на сцене немецкая конница – два эскадрона которой были выбиты туркестанцами из Адамы. А 16 февраля южнее Хоржеле были замечены флюгера саксонских драгун.

У Хоржеле немцы получили новые подкрепления. Но Северо-Западный ТВД стабилизировался – началось окопное сидение, продолжавшееся вплоть до новой операции Гальвица (Третья Праснышская) в июле 1915 г.

Как когда-то метко заметил Мольтке Старший, ошибки развертывания часто не могут быть исправлены во время всей кампании – и эта фраза применима к ошибке в расположении русской конницы к началу операции. Сосредоточение отряда В. А. Химеца «во имя массирования» было хорошо для решения наступательных задач, но, пока Туркестанскому корпусу следовало обороняться, оставляло желать лучшего.

Стиснутая на узком пространстве, а затем попавшая в узкий коридор между наступавшими немецкими корпусами, конница еле смогла выскочить на нужный ей простор – и лишь тогда приостановила немецкое наступление. Но дорогой ценой – ценой преждевременного вступления в бой.

В начале немецкого наступления две бригады отряда применили различные способы действий: 4-я – артиллерийский, «повиснув» на фланге 1-го Резервного корпуса, а туркестанцы спешивались, доводя дело до винтовки.

Накладывала отпечаток и специфика местности: два небольших разъезда (уральский и хорунжего Кадошникова) захватили в лесах по одному (но крайне нужному) пленному. В то же время разведывательным отрядам, которые были привязаны к дорогам, взять «языков» не удалось. Удалось выявить фланг немецкого наступления – за несколько часов пройдя от Маков до Красносельц.

Коннице пришлось действовать на очень протяженном фронте.

10 февраля Туркестанская бригада заняла 10-км фронт и «уговорила» своего высокодоблестного противника «не настаивать». В. А. Химец успешно прикрыл промежуток также около 10 км – но двумя бригадами.

Задачи в этот период не требовали нанесения противнику какого-либо самостоятельного, решающего удара – требовался выигрыш времени для подхода сибиряков. Достичь этого можно было огнем с протяженного фронта. Ежедневные бои – то там, то тут – заставляли немцев разворачиваться, проводить разведку и вновь сворачиваться. Коннице удавалось и отбрасывать прорвавшегося на отдельных участках противника – 9 февраля у Эльжбетово и 10 февраля у Залесье.