Руби дрогнула. Все, попалась, попалась. Тем временем здоровяк обратил внимание на меня.

— А что насчет вас, мисс? Вы тоже япошка?

Я покачала головой. Я дрожала всем телом. Он был больше, чем на целый фут выше меня, поэтому его фигура казалась мне угрожающей.

— Вы знали о том, что она японка?

Я не успела открыть рот, как Руби заговорила.

— Нет! — Ее голос был громок и резок. — Мисс Ли не японка. Это будет легко доказать. И она ничего обо мне не знает. — Тут она повернулась ко мне: — Прости, что я ничего тебе не сказала. И прости за неприятности, которые у тебя могут быть из-за меня…

— Послушайте, нам нельзя снимать япошек, — вмешался мистер Батлер.

— Кимико Фукутоми не будет нигде сниматься, — вступил второй агент. — Во всяком случае, там, куда она сейчас отправится, кино не будет.

— Вы должны проследовать с нами. — Здоровяк дернул шеей, как будто у него зажало нерв.

— Можно мне хотя бы одеться? — тихо спросила Руби.

— Пять минут. Мы будем за дверью.

Как только оба агента, мистер Батлер и Бетти вышли и закрыли за собой дверь, Руби сбросила халат. Я должна была поблагодарить ее за то, что она защитила меня, но у нас было слишком мало времени. Я торопливо стерла с нее косметику.

— Кто-то меня сдал.

Она не могла пошевелиться. Я одевала ее, как ребенка.

— Эй, ребята, что тут происходит? — услышали мы веселый голос.

— Джо… — выдохнула Руби.

До нас донеслись голоса троих мужчин.

— Делай сам выводы, парень, — прозвучало четко и внятно. — Твои проблемы.

Дверь открылась. Джо выглядел как парнишка, у которого отобрали мяч. Хотя нет, не так. Он выглядел как Фреди Томпсон из Плейн-Сити, когда его стали дразнить за то, что я носила забытые им в прачечной вещи: ему было больно и противно. Если восьмилетний мальчик мог испытывать отвращение такой силы, что же за чувства множились в сердце молодого мужчины, которого учили убивать японцев, а он, как оказалось, не просто спал с японкой, но и сделал ей предложение?

— Это правда? — Слова, казалось, застряли у него в горле.

— Я не стыжусь того, кто я такая, — просто сказала Руби.

— Не стыдишься? — спросил он. — Так что же ты сама не сказала мне о том, что ты японка?

— Ты хотел китайскую фарфоровую куколку, и ты ее получил, — ответила она, вскинув голову.

Я знала, что она пытается защититься от собственных чувств и ошибок и от реакции Джо, но ее издевательская ремарка оказалась для него неожиданным и сильным ударом. Он залился краской, его шея побагровела. На его лице читался гнев и унижение. Он сжимал и разжимал кулаки, до тех пор пока костяшки не стали белыми. Внезапно он стал таким, каким я видела его на острове Сокровищ, когда он чуть не ввязался в драку. Он потерял самообладание. Ярость за все, что случилось с его страной, сосредоточилась в ненависти к одному конкретному человеку, Руби. Женщине, которая его соблазнила, предала, солгала ему и сделала его проигравшим. Он занес руку для удара. Я не раздумывая заслонила собой Руби, и кулак Джо пришелся мне прямо в челюсть. Я испытала знакомые ощущения. Поскольку Джо был намного выше и сильнее моего отца, удар оказался очень сильным, и я врезалась в стену. Падая боком на край стола, я услышала хруст ребра и ощутила пронзительную боль.

Руби осталась прекрасной и неподвижной, как статуя. Длинные волосы ее парика спускались по спине, кожа была бледна, как лепестки гардении, а глаза неподвижны, как камни.

Я заплакала в углу, боясь пошевелиться, чтобы не стало еще больнее. Так часто бывало, когда отец избивал меня, только на этот раз я не была парализована страхом. Я знала, как себя вести в подобных ситуациях, и напряглась, готовясь к дальнейшему.

Глаза Джо расширились от ужаса, вызванного тем, что он натворил. Он лихорадочно переводил взгляд с меня на Руби и обратно.

Его кулаки расслабились, снова сжались, он еще раз посмотрел на Руби и выбежал из комнаты.

Руби тут же бросилась ко мне.

— Поверить не могу, что ты закрыла меня собой. Ты цела?

Я кусала губы, чтобы не стонать от боли. Руби помогла мне сесть на стул и встала рядом с ним на колени.

— У нас совсем мало времени, — тревожно зашептала она.

Я сделала вдох, чтобы ответить, но тут же сморщилась от боли.

— Беги за ним! — просила она меня. В это время в гримерную вошли агенты ФБР. — Пожалуйста, иди за ним. Пожалуйста… Ему очень нужно, чтобы рядом кто-то был…

Она сжала мои колени, затем поднялась и повернулась лицом к агентам. Я бросилась к двери.

— Прощай, Грейс.

— Прощай, Руби.

Я нашла Джо у фонтана. Его трясло.

— Каким же я был дураком! — с отвращением выдавил он. — Выходит, заслужил.

Мне было больно говорить.

— Ты не дурак, и ты этого не заслужил.

— Ты знала? — Он заставил себя посмотреть на меня. Вздохнул. — Ну конечно, ты знала. Держу пари, что Элен тоже. Вы, трое…

— Мы умоляли ее все тебе рассказать.

Он молча смотрел на меня, взвешивая и оценивая мои слова. Он не извинился за то, что ударил меня. Он был ослеплен болью, вызванной нашей с Руби ложью. Когда он придет в себя, он будет сожалеть о содеянном, а сейчас…

— Женщина может врать, сколько ей будет угодно, а мужчина будет принимать все ее слова за чистую монету.

Что возразишь на это? Руби ему солгала, а он ей поверил. Я хранила ее секрет, зная о том, что Джо будет потрясен, узнав правду. Поэтому я молчала ради них обоих. А теперь я видела ужасные последствия своих усилий.

Он резко развернулся на каблуках и решительно пошел к воротам. От всей его фигуры веяло болью. Наверное, он не осознавал, что ударил меня.

Челюсть горела. Если немедленно не приложить к ней лед, ее основательно раздует. К тому же, похоже, у меня были сломаны несколько ребер слева, и при каждом вдохе казалось, словно мне в бок втыкали раскаленный прут.

Когда я вернулась в гримерную, ни агентов ФБР, ни Руби уже не было, но меня ожидал Дэвид Батлер. Он держал в руках парик Руби. Мятые гардении валялись на полу.

— Я должен отснять сцену с танцовщицей-азиаткой, — сказал он. — Ты можешь танцевать?

— Конечно!

Я потерла челюсть. Она болела ужасно, да и бок не давал мне вдохнуть. Я не успевала осмыслить происходящее. Сходила с ума от беспокойства за Руби, сочувствовала Джо. Шанс попасть в кино