Раздался еще один взрыв, и сквозь грохот осыпающихся камней прорвался знакомый душераздирающий рев раненого грака.

Он опоздал! Он все-таки опоздал, его проклятое извечное невезение на этот раз вышло боком Элмару — а ведь тому всегда везло, пока он не связался с убогим неудачником!..

Ворота храма распахнулись, и на дорогу выбежало трое вооруженных людей. Убийцы вылезли из засады и торопились проверить работу и, если понадобится, доделать. Они там и ждали, на крышу залез только один — тот, что с гранатометом, а остальные стояли внизу… О том, что четвертый все еще наверху, что у него может быть сколько угодно боеприпасов, а одинокий всадник на дороге под полной луной — идеальная мишень, Витька в тот миг даже не задумался. И в том, что троица заинтересованно обернулась к нему, важным было лишь одно — они отвлеклись от Элмара.

Быстро ощупав свой арсенал, он выдернул из-под куртки короткоствольный автомат, очень похожий на его любимый «Сет-18», бесславно сгинувший в Пятом Оазисе, и на скаку выпустил несколько коротких очередей. Двое упали замертво сразу, один еще попытался отстреливаться, но безнадежно мазал, не в силах толком удержать оружие пострадавшей рукой, а потом его просто стоптала ошалевшая от пальбы лошадь. Может, она бы еще и останавливаться не пожелала с перепугу и унесла всадника неведомо куда, если бы на ее пути не возникла огромная туша Орка — еще живая, ревущая от боли, злобно хватающая воздух оскаленной пастью и скребущая камень всеми четырьмя лапами, в том числе оторванными.

Воспользовавшись лошадиным замешательством, Витька спрыгнул на мостовую и, оскальзываясь на залитых кровью камнях, бросился туда, где, неестественно раскинув руки, лежал, словно свергнутый с постамента памятник, неподвижный Элмар. Может же быть такое, что он еще жив! Если основную силу взрыва принял на себя грак… Господи, ну пусть, пусть он будет жив!

Он упал на колени рядом, отстегнул шлем и начал его стаскивать — медленно и осторожно, обмирая от мысли, что сейчас вместе со шлемом снимется и голова. Запоздавший отходняк от гномьих грибов, похоже, накатил в полную силу, и любые действия казались бесполезными, будущее — беспросветным, и винить в этом стоило только себя. Да разве был у него хоть один шанс успеть? Ведь мало того, что неудачник, так еще и идиот безнадежный. Если уж он собрался кого-то спасать, бедняге сразу можно венок заказывать….

Шлем наконец поддался и слез, обнажив безжизненное лицо с закрытыми глазами. Голова осталась на месте. Крови почти не было, только из уха на растрепанные, помятые шлемом волосы стекала тонкая струйка.

— Элмар! — позвал Витька без всякой надежды на ответ. Даже если Элмар жив, вряд ли он услышит… — Ну пожалуйста, ну твою же мать!..

— Это делается не так, — негромко и совершенно спокойно произнес кто-то у него за спиной.

Витька рывком обернулся, подхватив брошенный автомат и запоздало вспоминая про четвертого на крыше.

— Не стреляйте, — так же негромко произнес незнакомый человек в черном, даже не делая попытки поднять арбалет, который держал в руке. — Насколько я понимаю, вы — Виктор?

Кангрем молча кивнул. Человек шагнул вперед, стянул прикрывающую лицо черную повязку и присел рядом, коротко пояснив:

— Я — Флавиус.

— Фигасе! — изумился Витька. — Вы в курсе, что вас тут все потеряли?

— Да, — бесстрастно ответил пропавший министр, пытаясь нащупать пульс на шее поверженного героя. Да уж, кретин ты, Витек, первостатейный, и истеричка к тому же… Сам не мог додуматься…

— Я опоздал, — зачем-то покаялся Витька, хотя его никто не спрашивал, и вообще все и так было понятно.

— Я тоже, к сожалению, — эхом откликнулся Флавиус. — Кстати, вы были непростительно неосторожны. Вы пропустили четвертого.

— Спасибо, что вы не пропустили, — вздохнул Витька, сообразив, почему тот четвертый не подал признаков жизни. — Ну что там?

— Есть, — кивнул Флавиус. — Он жив. Но вряд ли сможет встать, не говоря уж о том, чтобы сесть в седло.

— Да это уже мелочи, как-нибудь управимся… может, стоит позвать на помощь кого-нибудь из храма?

— Там никого нет. Храм пуст. Во время оккупации священнослужители разбежались, опасаясь преследования, и вернуться еще не успели.

— Тогда надо поймать лошадь и отвезти его к врачу. Вы знаете, куда тут поблизости можно обратиться?

— Нам надо добраться до казарм и довести до конца то, что он задумал. Время уходит, вполне возможно, враги уже там и с большой долей вероятности пользуются случаем, чтобы склонить командование на свою сторону.

— Но Элмар все равно не сможет ничего сказать.

— Я смогу. Но нам не следует разделяться. — Он тяжело поднялся на ноги, закинул за спину арбалет и огляделся. — Я вижу, ваша лошадь уже на последнем издыхании и на нее рассчитывать не стоит.

— Я торопился, — покаялся Витька. К чувству вины за печальную судьбу товарища добавилась еще и вина перед несчастной лошадью. — И я не умею ездить верхом…

— Сейчас я попробую поймать свою, а вы пока снимите с (го высочества доспехи. Во-первых, его надо хоть поверхностно осмотреть и по возможности оказать первую помощь, а во-вторых, погрузить его будет трудно даже без доспехов. Логом попробуем постучаться в какой-нибудь из домов, хотя после того, что тут произошло, нам вряд ли откроют.

— Надо будет — я вынесу дверь, — пообещал Витька. С горя он был готов вынести все двери, какие попадутся на его пути.

— Что ж, возможно, придется. А пока поглядывайте по сторонам, я не уверен, что опасность миновала.

Отважный подпольщик опять закрыл лицо и вскоре тенью растворился в темноте, но Витька успел заметить, что двигается он не совсем уверенно и даже не совсем ровно.

Оставшись один, он еще раз огляделся, понял, что, если какая опасность и объявится, уж он точно будет последним, кто ее заметит, и засунул руку под доспехи, нащупывая застежки. Левый наплечник, тихо звякнув, лег на мостовую. За ним последовал правый. Орк перестал реветь и только глухо, недовольно ворчал. Луна опять спряталась — а чего, свое дело она сделала, злодеям мишени подсветила, а добрые люди дорогу и так найдут…

Витька отложил в сторону нагрудник и осторожно ощупал туловище. Все цело, крови нет, но внутри может твориться что угодно, а внутреннее кровотечение — штука опасная и коварная…

Когда он освободил от доспехов правую руку и взялся за левую, Элмар вдруг застонал и открыл глаза. Едва не спятивший от радости Витька начал было спрашивать о самочувствии, но первый паладин только болезненно скривился и прошептал:

— Я не слышу.

Попытки выяснить то же самое жестами выглядели, наверное, как пляска обкуренного паралитика и вряд ли чем-то помогли бы делу, если бы Элмар сам не пожелал об этом поговорить.

— Не дергайся… — тихо простонал он. — Слушай внимательно. Мне надо в казармы. К демонам врачей. Я должен им сказать… Не перебивай, я все равно не слышу. Ты должен мне помочь добраться. Любым способом. Что с Орком?