…Об окружающей обстановке: на улице все оставалось точно таким же, как до. До нашего вторжения внутрь этого. Осознавать, что в мире ничего не изменилось, было одновременно странно и отрадно.

Время: потихоньку подползает к шоу. 16.04. Во всяком случае, именно так утверждает электронное табло на фасаде неприметного здания напротив и сотовый телефон Клона.

Я неоднократно тоже пытался завести себе сотовый. Обстоятельства заставляли. Работая и ведя семейную жизнь, ты всегда должен быть в зоне доступа. Такая аксиома.

Ложка меда в бочке с дегтем: мои сотовые телефоны постоянно ломались и терялись. Рекорд: ровно полгода. Именно столько просуществовал мой самый кондовый и бронебойный телефон (говенный чиповый «Филипс» с минимумом опций — для него даже не предлагались эти идиотические мелодии из масскультуры, вроде хитов «Фабрики звезд», Михаила Круга или «Я свободен» Валерия Кипелова), который мне подарили в одном (факинберговском) журнале, где я работал внештатным редактором (250 редакторских плюс сдельная оплата за собственноручно состряпанные тексты, разумеется, тоже мизерная).

Там тоже хотели иметь меня в зоне доступа. Вариант: там меня тоже хотели иметь. Оба варианта верны, в принципе, и полностью соответствуют действительности. Меня вообще всегда смешило выражение «иметь в зоне доступа». По сути дела, это практически то же самое, что «иметь в зоне». Хотя нет, правильнее будет — «иметь на зоне», так что с тюремной педерастией это никак не связано. Зато крепко повязано с другой, куда более распространенной педерастией. Читай: с той педерсией, которая предлагается вашему вниманию вне зоны. С так называемой свободой, которая состоит в том, что каждый (оприходованный и неоприходованный) мудак абсолютно свободен в своем желании посягнуть на вашу задницу. При этом все это обязательно озвучивается — с экранов поганых ящиков, устами формирующих ваше мнение специалистов, вами самими: смотрите — я, блядь, свободен. Как Валерий Кипелов. У меня есть выбор: подставить зад или подставить зад. А если меня что-нибудь коробит — мне просто надо научиться мыслить позитивно. Тогда я просто ничего не замечу. Красота.

Клон всегда считал, что у меня такая паранойя. Он размахивал руками, лыбился непонятно кому и орал: «У тебя паранойя. Ты зациклен на мысли, что весь мир хочет твою идиотскую жопу. Если ты будешь продолжать в том же духе, то так оно и произойдет. Тебя кто-нибудь обязательно отпидорасит».

Но вообще-то я не об этом. Я о том, что: удивительно, как быстро люди привыкают к вещам вроде собственного творческого статуса или сотового телефона. Я так и не понял как следует сути сего феномена. Не успел.

Моя жена говорила: представь, что ты едешь куда-нибудь на автомобиле и вдруг попадаешь в аварию, скажем, на Третьем кольце. Автоматы в округе отсутствуют, до ближайшего съезда — несколько километров пешего хода по обочине трассы, со всеми этими безумными тачками, проносящимися на дикой скорости. Моя жена говорила: ну как же здесь без сотового.

Я отвечал: раньше сотовых не было, а ДТП были. Люди ведь как-то выходили из ситуации. Она возражала: да, но раньше не было Третьего кольца.

Я к тому, что: такие споры можно вести годами, и каждый останется при своем. Мало того, каждый останется по-своему прав. Хайтек, блин. От которого не уйдешь.

Сотовые телефоны — это еще не самый совершенный вариант. У них иногда не вовремя садятся батарейки, а еще не любой тариф предполагает обещанный платеж. Самый совершенный вариант — какой-нибудь микрочип, вживленный под кожу при рождении и получающий энергию непосредственно от сердца. Который дает возможность любому интересующемуся вычислить твое местонахождение и вступить с тобой в связь (в том числе и половую, если выражаться фигурально) и садится только тогда, когда окончательно сдает твой мотор. Хотя нет: он должен поработать еще какое-то время, чтобы, если мотор сдаст в пути или еще где-нибудь вне дома-работы, скорбящие близкие смогли без проблем обнаружить твой труп. Все это вы уже неоднократно видели в фантастических фильмах. Об всем читали.

После того самого (памятного) разговора в летнем кафе я со всей дури засадил свой сотовый в стену на противоположной стороне улицы. Он разлетелся на составные, как ореховая скорлупа, если по ней как следует треснуть молотком. Уже потом я подумал, что надо было отдать его какому-нибудь бомжу.

После этого я все время пользовался домашним телефоном, но теперь у меня нет и домашнего телефона. Мне вдруг приходит в голову, что если что, сегодня я смогу позвонить с сотового Клона. Вслед за этим мысленно осекаюсь: кому??

В любом случае, надо будет не полениться спуститься в метро и купить телефонную карточку. Так, на всякий случай.

Перевожу взгляд из глубин собственного мозга на Клона: тот усиленно изучает очередную smsKy. Текст: «Privet Klon:) Ту nastoyashiy podonok! Так derjat! White Power!» Клон трясущимися, не отошедшими после лестницы пальцами набирает: «Poshli па hui so svoim white pa, pidorasy».

Я не то чтобы поддерживаю Клона (я вообще-то его никогда теперь не поддерживаю), но, скажем так, согласен (в данном случае) с его отношением к очередным почитателям. Борцы за чистоту арийской расы, читающие журнал «Fool». Полный пи… — дец. Даже молодые фашисты не могут быть настоящими.

Продолжение диалога (через минуту): «А kak je zaryady pro geneti4eskiy musor, kotorye byli v tvoih knijkah?» Ответ: «Genomusor ne lyublu, no i vas toje».

Я (в очередной раз) начинаю пикировку:

— Что, пожинаешь плоды своих трудов по самопиару?

Клон лаконичен:

— Именно. Расхлебываю все это говно.

Достаю из кармана очередную сигарету, прикуриваю от зажигалки «Федор». Никакого кайфа. Абсолютно. Дешевый никотин обжигает горло, как если закурить натощак и после прохождения марафонской дистанции: все-таки меня еще не отпустило после этих идиотских лестниц. Старение организма?

Морщусь, делаю (из принципа) глубокую тягу и отщелкиваю практически целую сигарету на тротуар. Краем глаза замечаю бомжа, материализовавшегося непонятно откуда и тянущего покрытые коростой руки к королевскому бычку. Бомж очень спешит: I как ему кажется, на такой шикарный подгон может посягнуть кто-нибудь еще. Или, по меньшей мере, затоптать. В последнем он, пожалуй, прав.

Я тоже много в чем оказывался прав — много раз, в принципиальных и не очень вопросах.

— Всегда считал, что вся эта х…ня когда-нибудь выйдет тебе боком, Клон. Уверен был.

Реакция Клона: она меня поражает. Он готов чуть ли не наброситься на меня с кулаками. Останавливается посреди улицы и начинает на меня орать:

— Послушай, ты, блядь. Ты тупой псих с навязчивой, блядь, идеей. Убогий лузер, прое…авший свою жизнь, но до сих пор беспонтово пытающийся быть не таким, нах…, как все. Никому не интересный доходяга без определенного рода занятий, всегда бросавший то, что начинал. Вообще все — работу, семью, творчество, даже свою сраную машину. И мне тебя, на х…, жалко. Но даже это не дает тебе права вот так становиться в позу и косить под умного па-пика. Знаешь, что я больше всего ненавижу в людях? Я ненавижу, когда они вот так говорят: я, блядь, всегда считал, я всегда говорил, я был прав.