Следовательно, избрание Илариона не есть попытка нейтрализовать византийцев, которые поддерживали религиозный разрыв с Западом, тогда как русские не поддерживали.

Сам по себе раскол возник спонтанно. Другой вопрос, что он мог бы проявиться в иной форме, но это опять же не имеет отношения к избранию Илариона. И вообще, Ярослав, случалось, выступал в Новгороде против русских иерархов. А грекам иногда благоволил. И что? Наверно, смещение русского епископа Ефрема с новгородской кафедры косвенно направлено против шведов, чтобы обеспечить равновесие на Балтике и сохранить Ладогу как оплот православия в большой игре?.. Мы, конечно, иронизируем.

И вот еще что. Иларион пробыл митрополитом года четыре, после чего умер. Затем митрополитов на Русь опять присылают из Ромейской империи. То есть как раз после религиозного раскола, когда, казалось бы, русичи еще больше заинтересованы в том, чтобы избирать собственного митрополита, дабы не испортить отношения с Западом. Нет, что-то опять не сходится. Попробуем разобраться.

Для составителя летописного свода имя и фигура Илариона очень важны. Почему? Потому что перед нами – первый русский митрополит? Возможно. Но только ли поэтому? В Повесть временных лет заботливо включен небольшой рассказ о биографии Илариона.

В статье под 1051 годом читаем: «Боголюбивый князь Ярослав любил село Берестовое и церковь, которая была там, святых апостолов и помогал попам многим, среди которых был пресвитер, именем Иларион, муж благостный, книжный и постник».

Итак, человек перед нами начитанный, благочестивый, соблюдающий посты. Живет в селе Берестове. Догадку Фроянова о том, что изначально это был сакральный центр приднепровских славян (вроде руянской Арконы), мы уже приводили.

Иларион ходил «из Берестового на Днепр, на холм, где ныне находится старый монастырь Печерский, и там молитву творил, ибо был там лес великий. Выкопал он пещерку малую, двухсаженную, и, приходя из Берестового, пел там церковные часы и молился Богу втайне. Затем Бог положил князю мысль на сердце поставить его митрополитом в святой Софии, а пещерка эта так и возникла». На месте пещерки вырос со временем Печерский монастырь – вскоре после того, как Иларион сделался митрополитом, еще до смерти Ярослава.

Получается, что Илариона долго готовили к роли главы Русской церкви. Это понятно. Первого попавшегося иерарха нельзя возводить в митрополиты. Иларион был близок Ярославу идейно и проводил его религиозную, а отчасти и политическую программу. Вопрос: какую?

Ответить на него помогает главное сочинение Илариона «Слово о Законе и Благодати». Непонятно, когда митрополит сочинил его: до или после своего избрания. Скорее до. И, кстати, кто избирал митрополита? Участвовали в этом византийцы или нет? Однозначно да, иначе Иларион не получил бы признания. Но тогда вся концепция об антивизантийской направленности этого избрания с треском рушится. В очередной раз несостоятельны и соображения об антагонизме между русскими, которые не хотят раскола Церкви, и византийцами. Согласиться можно только с одним: пока Запад был отделен от русских дружественной Польшей и полабскими славянами, лютой вражды по отношению к католикам не было. Она возникла позже, когда Польша стала врагом, немцы развернули наступление в Прибалтике, венгры – в Галиции, а французы и итальянцы взяли Константинополь. Опасность для Руси встала в полный рост.

Но ведь очевидно, что «Слово о Законе и Благодати» направлено против каких-то недругов. Не против Запада – это однозначно. Не против византийцев. Тогда от чего предостерегает русичей Иларион?

Мы предлагаем читателям внимательно изучить гипотезу Л.Н. Гумилева на этот счет, изложенную в работе «Древняя Русь и Великая Степь». По мнению исследователя, сочинение Илариона направлено против евреев-хазар. То есть перед нами – антисемитский трактат?

Совсем нет. Всё сложнее и глубже.

В X веке Хазарский каганат, во главе которого стояли евреи, представлял зримую опасность для Руси. Такую же опасность будет представлять Запад в XIII столетии. Наша страна находилась на грани выживания.

Хазар разгромил Святослав Старый, разрушив их столицу Итиль, а добил Владимир Красное Солнышко, присоединив Северщину и Тмутаракань примерно в 985 году. Но сами евреи-хазары никуда не делись. Их никто не думал истреблять, и они обладали большим влиянием на окраине Русского государства – в Тмутаракани. Крупные еврейские общины сохранялись в Киеве и Чернигове.

По версии того же Гумилева, хазары оказывали большое влияние на политику Мстислава Тмутараканского/Черниговского, хотя под конец жизни он и «охладел» к «друзьям своей юности». Охладел-то охладел, но явно пытался восстановить каганат, что мы и показали в соответствующем разделе книги. Не еврейский каганат, конечно. Но… поступки Мстислава вызывали опасения у части киевской элиты. К числу мыслящих киевлян, разделявших эти опасения, относится Иларион.

«Предполагаемая реконструкция событий была бы только домыслом, – пишет Гумилев, – если бы не сохранился документ XI в. – “Слово о Законе и Благодати” митрополита Илариона. Смысл этого краткого сочинения – в противопоставлении еврейскому “закону”, данному для одного только народа, христианского учения о благодати, наводняющей все страны, в том числе Русь. И тут замечает автор: “Июдея молчит”» (Древняя Русь и Великая Степь. С. 190).

Гумилев тонко чувствовал религиозные противоречия и нюансы различных конфессий, в отличие от многих других историков, воспитанных в традициях атеизма и рационализма. С выводами ученого следует согласиться и на сей раз.

«Слово», полагает он, навеяно конкретной ситуацией. «Когда еврейские войска с русским князем [Мстиславом] во главе стояли в Чернигове, киевляне вряд ли чувствовали себя спокойно. Отсутствие войны не всегда мир. Прямая антииудейская агитация могла вызвать ответную реакцию, направленную против талантливого христианского автора. Можно думать, что именно поэтому «Слово о Законе и Благодати» было обнародовано после 1037 г., т. е. по смерти князя Мстислава» (Древняя Русь и Великая Степь. С. 190).

Так вот почему Ярослав считал Илариона своим, вот почему доверил служение в сакральном месте – в Берестове? Вот отчего сделал впоследствии митрополитом?

Итак, сочинение написано после 1037 года. «Тогда тема была уже не столь актуальна, но миновала и опасность для автора, ибо еврейским сподвижникам Мстислава пришлось вернуться в родную Тьмутаракань. И все-таки слово Илариона, тогда простого киевского священника, сыграло свою роль. Оно дало киевлянам направление патриотической мысли, доминанту, формирующую общественное сознание. А это грозная сила. Не перед мечами наемных варягов отступили поборники иудаизма, а перед общественным мнением киевлян и окрестных славян, сделавших выбор в пользу византийского православия, ставшего культурной доминантой для последующих поколений русичей. Для иудейской струи в этой культуре не осталось места» (Древняя Русь и Великая Степь. С. 191).

Действительно, грамотная идеология – мощное оружие. Иларион создал такое идеологическое сочинение, которое обеспечило ему заслуженный авторитет и привело на митрополичью кафедру.