Не поверил, но задремал.

Я же, подоткнув любимому одеяло, на цыпочках вышла из спальни. Самой бы не помешало отдохнуть: в боку чуть покалывало.

Примерно так протекали все мои дни во время выздоровления, только больше мы не ругались.

Итак, королева в бегах, Геральт тоже исчез. Оба границ Веоса не пересекали, но знакомые мужчины сходились во мнении: ушли в другие миры.

Брак Евгении подтвердился, мэр одного из провинциальных городков показал соответствующую запись. Поразительно, но духи предков разрешили королеве взять второго мужа. Уж не знаю, чем она их умаслила, не иначе убедила в мужском бессилии Оллоса – только в этом случае ее величество могла бы выйти замуж повторно. Тут не действовало правило двоемужества или двоеженства с письменного согласия второй половины, потому как Евгения заведомо находилась в подчиненном положении, не равная, а всего лишь супруга. Зато на короля подобные запреты не касались, он спокойно мог заключить новый брак, не ставя в известность дражайшую половину. Государственная необходимость, и молчи. Но факт оставался фактом, духи предков задули расставленные в святилище свечи, подтвердив: союз угоден Вседержителям. Впрочем, высшие силы редко противились, свечи оставались гореть только в случае инцеста, брака по принуждению или грубого нарушения закона.

Второе и третье сословие скрепляли отношения без всяких ритуалов: платили пошлину, подавали заявку в магистрат и в назначенный день при свидетелях расписывались в специальной книге.

Узнав о согласии предков как обязательной части церемонии, забеспокоилась, разрешат ли духи прежних Маронов стать женой Эллана. Любимый осмеял мои страхи и заверил: еще и благословят.

Помолвку перенесли на зимнюю бальную неделю, заодно ситуация с его величеством прояснится, а то некрасиво праздновать, когда король между жизнью и смертью, неправильно поймут.

В итоге Зимний бал и вовсе отменили – не до веселья, когда тут такое.

* * *

Скрестив ноги под юбками, чинно пила чай в кабинете Соланжа. Некромант хранил стоическое спокойствие, хотя временами порывался перевести разговор в постельную плоскость. Я отказывалась. Хватит! Пора разобраться в том, что нас связывает, одной спальни для отношений мало. Может, Соланж и отменный любовник, мне требовалось от партнера другое – доверие. У нас в данном вопросе пока толком не прояснилось, иногда создавалось впечатление, будто некромант старался запудрить мозги поцелуями. Ему не обзавестись наследником без пары, раз так, все средства хороши.

И так второй месяц.

Я держала слово, после умопомрачительной близости на кончике ножа в театре, когда нервы натянулись до предела и мнилось, каждая минута может стать последней, не подпускала Соланжа. Сначала он требовал, потом просил. Бесполезно, невеста лорда Марона стойко держала оборону, хотя иногда по ночам вспоминала поцелуи некроманта с легкой грустью. Участь любовницы – не моя стезя, мне мало плотских утех, хотелось духовной близости. А Соланж… Понятия не имею, что он любит, чем интересуется. Сводил бы на вернисаж, благо в столичной Академии искусств недавно открылась выставка картин. Хоть на пикник, снова в театр – нет, только приглашения домой. Зачем, понятно – уговорить лечь в постель.

И все же я скучала, хотела бы снова ощутить горячее дыхание Соланжа. Если в руках Эллана я музыкальный инструмент, то с некромантом становилась частью его самого. Он всегда брал властно, выбивая толчками воздух из легких, и мне нравилось, нравилось, когда его плоть заполняла до краев, не оставляя ни малейшего шанса пустоте, сводили с ума его губы, рождавшие теплую волну внизу живота, одновременно нежные и грубые. Тело, один вид которого подавлял малейшее сопротивление.

Они слишком разные: Эллан и Соланж, но оба доводили до вершины блаженства. Наверное, объедини они усилия, умерла бы от счастья. Да, меня теперь посещали такие фантазии – сказывался пронизанный похотью воздух Веоса. Решилась бы? Вряд ли. Просто любовник? Тоже нет, я слишком ценила Эллана. Может, всего один раз, и кончено.

Эллан, мой лорд.

Улыбка тронула губы.

Пока он валялся в постели, мы много говорили. К счастью, не об этикете. Эллан успокоился, стал прежним, каким я его знала при жизни Элизы. Оказалось, он вовсе не подкаблучник. И жуткий собственник – в красках представлял, как станет хвастаться красавицей и умницей-женой. Собственно, я и приехала к Соланжу, чтобы объявить о помолвке и передать приглашения на прием. Подспудно надеялась, некромант в кой-то веки раскроется, заговорит о чувствах, и одновременно страшилась признания. Так не нужно выбирать, а тогда?

И Соланж действительно заговорил, только о другом.

– Полагаю, ты захочешь поболтать с демоном, – озадачил виновник тяжких дум, – тем самым, который помогал графу Твейну Онору. Ты ведь в курсе, что Твейн – отец пропавшей королевы?

Кивнула и поежилась. Одну упоминание демона вызывало липкий страх, воскрешало картинки недавнего прошлого. Вместе с тем, когда еще представится случай прикоснуться к Сумеречному миру? Вряд ли Соланж предложил что-то опасное, хотя, памятуя его прошлые авантюры…

Некромант развеял сомнения. Мне ничего не грозит, он не позволит причинить вред матери его будущего сына.

Закашлялась и осторожно напомнила:

– Я не собираюсь никого рожать.

– Природа сама обо всем позаботится, – самодовольно улыбнулся Соланж и покосился на мой живот. – Может, ты уже тяжела.

Покачала головой и с легким звоном поставила чашку на блюдце.

– Мы уже на «ты»? Не слишком ли фамильярно?

Похоже, некромант не ожидал подобного ледяного спокойствия, потому что стушевался. Он – смутился!

Воодушевленная, продолжила наступление:

– Так вот, минутная слабость ничего не значит. Спасибо за все, особенно за Эллана, – лицо Соланжа дернулось, как от пощечины. – Если долг слишком велик, я заплачу. И, – выдержала паузу и встала, намекая, время визита подошло к концу, – я очень хотела бы видеть вас другом. Пожалуйста, не совершайте опрометчивых поступков.

– Только другом? – рот некроманта болезненно кривился.

Отвернувшись, глухо сообщила роковую новость:

– Я выхожу замуж за другого, помолвка состоится восьмого января. Если вам не подходит дружба, нам лучше перестать встречаться. Леди Марон мужу изменять не станет.

Скомкала перчатки и провела рукой по вспотевшему лбу.

Тяжело, безумно тяжело! Столько раз репетировала, а, как дошло до дела, стушевалась. Виной всему Соланж, вот зачем он так смотрит?!

– Дария, не надо лгать.

Некромант положил ладони на плечи. Не спешила скидывать их, так и стояла, слушая его биение сердца.

– Ничего не выйдет. У нас только постель, – с горечью покачала головой, пытаясь не расплакаться от нахлынувших чувств. – Я приезжаю, ты молчишь. Только сын, пара, кровать. А я? Я тебе нужна, Соланж? – развернулась и стиснула его руки. – Не как последнему из рода Альдейнов, не как мужчине, а как человеку? Не тело – душа.