— Я тоже люблю тебя, — тихо шепнул Куп ей на ухо, так чтобы никто не услышал, кроме нее самой. Он снова повернулся к столу и своему куску яблочного пирога.

Вероника ощутимо напряглась, и Куп, откусывая пирог, улыбнулся про себя. Хорошо. Ответный пас — это всего лишь честная игра.

Мужчина подталкивал свою спутницу к главному выходу выставочного зала.

— Я надеюсь, ты не возражаешь, что мы рано уходим?

— Нет, — сказала она. — Конечно, нет. Я знаю, что у тебя была трудная неделя.

— Да, я совсем измотался.

Не всегда легко быть умнее среднего человека. Люди подчас ведут себя так глупо. Но в большинстве случаев это работало на него. Иногда, однако, бывает приятно, когда рядом есть кто-то, с кем можно вести остроумную беседу. По крайней мере с человеком с таким уровнем интеллекта, чтобы он мог оценить твои блестящие способности. Все время обретаться среди серости было утомительно из опасения заставить волноваться тех, кто менее удачлив.

У него было несколько неприятных моментов, когда обнаружилось, что Купер Блэксток является братом Эдди. Но парень оказался всего лишь квантом света — и никакой субстанции внутри. Блэксток, по слухам в «Тонке», хоть и читал в часы простоя тома размером с подкладное детское сиденье, был просто бармен, бывший солдат. Вряд ли они с ним находились в одной лиге.

Представив себе Блэкстока этим вечером, он рассмеялся вслух. И впоследствии ему пришлось искать объяснение, чтобы развлечь свою спутницу.

Важная персона, морской пехотинец, оказывается, выгуливает ватагу детишек. Какая чушь!

Все было в порядке, как обычно. И абсолютно никаких причин для беспокойства.

— С добрым утром, красавица.

Вероника приоткрыла один глаз, сонно уставясь на обладателя теплого, ласкового голоса, бормочущего ей в ухо. Худощавое, свежевыбритое лицо Купа и его светлые волосы, торчащие влажными слипшимися пиками, медленно вошли в фокус и обрели четкость. Обнаженный до пояса, в потертых тренировочных брюках, низко сидящих на бедрах, он весь состоял из твердых костей, мышц и гладкой кожи с восхитительным запахом мыльной стружки.

Он взглянул на Веронику с лукавой усмешкой и подсунул чашку с кофе ей под нос. Но как только Вероника попыталась ее взять, он откровенно продемонстрировал свой коварный норов, отдернув чашку назад.

— Подари мне поцелуй, — сказал Куп, — и я обещаю дать тебе кофе.

Вероника тут же надула губы. Он засмеялся:

— Это наводит меня на мысль, что бы такое еще заставить тебя сделать за твой утренний кофе.

Куп долго не отнимал рта от ее губ, дожидаясь, пока она сядет, и тогда протянул ей чашку. Нескрываемо насмешливым взглядом он следил, как Вероника делает несколько жадных глотков обжигающего кофе. Она неодобрительно взглянула на него поверх края чашки.

— Я уверена, ты один из тех пренеприятных людей, которые вскакивают с постели, насвистывая веселую мелодию.

В ответ он воспроизвел несколько тактов из «Насвистывай, пока работаешь». А когда она замахнулась на него подушкой, ему еще хватило нахальства ухмыляться.

Куп легко уклонился от удара.

— Ты показала свое неумение целиться.

— Возможно, — сказала Вероника. — Но я продемонстрировала великолепное искусство выполнять сразу несколько задач. Не каждый может драться подушкой и при этом не пролить ни капли кофе, как видишь. — Она снова замахнулась подушкой. — Ты еще не видел, как я могу одновременно похлопывать себя по голове и почесывать живот.

Куп вырвал у нее из рук подушку и, заткнув ее себе под мышку, плюхнулся рядом на матрас. Потом перекатился на бок и, подперев голову ладонью, с нежностью улыбнулся глазами.

— Кажется, сейчас ты проснулась чуточку больше. Поэтому начнем по новой. С добрым утром, красавица!

Вероника пригубила остатки кофе, отставила в сторону чашку и бросилась на него. Смеясь и катаясь вместе с ним, она в конце концов оказалась наверху. Стряхнув с глаз волосы и оттолкнувшись от его груди, она с ухмылкой смотрела на него с высоты своего положения.

— Тебя тоже с добрым утром, красавчик. — Когда его восставший фаллос ткнулся ей в живот, она подняла брови. — Как? Опять? — Вероника заерзала вокруг него, с восторгом наблюдая, как темные глаза Купа теряют фокус. — Ты занимался со мной половину ночи. Эта твоя штука, она что, никогда не устает?

— Угу. — Расправившись со своими тренировочными штанами, Куп сомкнул длинные пальцы вокруг ее оголенных ягодиц и подвинул ее, как ему хотелось. — Позволь мне войти, Принцесса.

— Ну, я не знаю. — Вероника почувствовала, как у нее закосили глаза, когда он скользнул вверх-вниз у нее между ног и потом покинул то лакомое местечко. Но она умудрилась произнести правдоподобно скучливым тоном: — Остается не так много времени. Скоро Марисса привезет Лиззи домой. И потом, я собиралась сделать педикюр.

Куп поднял голову и захватил в рот ее сосок. Он не отпускал его, пока Вероника не застонала вслух.

— Позволь мне войти, — уговаривал он, — и я покрашу тебе ногти.

— Договорились. — Сомнений как не бывало. Вероника приподняла бедра и обхватила мужскую плоть. Прочно удерживая ее, она одним уверенным, плавным движением опустилась на нее сверху.

Через полчаса она выскочила из-под душа. Натянув чистое белье, свитер и болотные брюки, она проследовала на запах только что сваренного кофе. Но в кухне было пусто, и Вероника, наполнив чашку свежим кофе, окликнула Купа.

— Я здесь.

Вместе с кофе она пошла в гостиную. Куп был там. Он сидел на диване и сортировал флакончики с лаком, выставленные в ряд на столике у другого конца дивана. Вероника, ошеломленная, остановилась.

— Убирайся немедленно! Ты что, в самом деле собираешься красить мне ногти?

— А как же! — сказал Куп. — Уговор есть уговор. Негоже, чтобы кто-то сказал об одном из немногих, кому дорога его честь, что он не сдерживает своего слова.

Вероника скептически изучала его.

— Ты уже когда-нибудь делал педикюр?

— Никогда. Но в любом случае речь не идет о нейрохирургии. Верно, Душистый Горошек? С координацией тонких движений до сих пор у меня обстояло отлично. — Куп властно поманил ее согнутым пальцем. — Дай мне ногу, и я тебе докажу.

Восхитительно. Вероника села на противоположный конец дивана и вытянула правую ногу. Куп взял ее за стопу и, положив себе на колено, стал потирать большими пальцами под сводом. Вероника неподдельно стонала от удовольствия.

— Какой лак желаешь? — спросил ее Куп. — Лично я выбрал бы «Сайрен ред».

— О, конечно, темно-красный. «Сайрен ред» — то, что надо. — Вероника наблюдала, как его большие руки обхватили флакон, чтобы отвинтить колпачок. — Сначала нужно встряхнуть.