– Баба Яга справилась со своей ролью?

– Даже больше! – убежденно произнес менеджер. – Все просто оторопели сначала от одного ее вида... а потом и от слов. Жуткое зрелище! Мы были слегка под кайфом, смеялись, шутили... а тут замерли, буквально к месту приросли. Мне хотелось отвести глаза, но я не смог... Знаете, зеркальца на ее маске так ярко пылали, что я прослезился... а в голову будто что-то ударило... такое оцепенение по всему телу разлилось...

При воспоминании об этом его глаза подернулись отрешенной дымкой.

– Кто-нибудь заметил, как она уходила?

– Мне кажется, народ не сразу пришел в себя... Я сам был какой-то заторможенный... разбил что-то... Майя Игоревна опомнилась быстрее всех и закатила скандал! – Он сконфуженно прижал пальцы к губам. – Ой! Зря я это сболтнул.

– Вы потом обсуждали вечеринку?

– Совсем мало... почему-то вспоминать о Бабе Яге нам всем было не очень-то приятно.

– В общем, праздник не удался.

Гарик рассеянно кивнул:

– Та женщина... Донна Луна... ускользнула, будто призрак. Как, когда... черт ее знает... Сквозь стены просочилась!

– Что-нибудь особенное о ней не припомните? Может, она прихрамывала... или говорила с акцентом?

– Нет... говорила она нормально... только голос грубый, словно прокуренный... Знаете, у меня бабушка всю жизнь курила, и у нее был похожий голос, – оживился менеджер. Он обрадовался, что гостья интересуется Донной Луной, а не его неприглядным поведением. – Она изредка покашливала. Понимаете? Не сильно, а так... кха-кха! Как будто у нее в горле першило...

«Вот уж примета, так примета, – разочарованно подумала Астра. – В осенний сезон многие простужены, и кашляет каждый второй. Пожалуй, зря я сюда приехала!»

Ощущение бесполезности предпринимаемых ею действий не покидало ее.

– Да... еще походка у нее была странная... – добавил Гарик. – Тяжеловатая... или нет... прямая какая-то... В общем, я обратил на нее внимание.

– Сколько лет бы вы ей дали?

– Ну... она не старуха... но и не юная девушка... От тридцати до сорока.

– Похожа на меня?

Она встала и сделала несколько шагов между столом и стеллажом с папками и журналами.

– Нет... совершенно другой тип... Она выше, более угловатая... шире вас в плечах... Впрочем, я могу ошибиться. Под ее хламидой любая фигура спрячется.

Астра вернулась в кресло и в упор посмотрела на Гарика:

– Скажите, а Владислав Алексеевич симпатизировал кому-нибудь из сотрудниц фирмы? Или инициатива исходила только от них?

Менеджер залился краской. Опять взялись за него. Сейчас эта скрупулезная дамочка прицепится и станет допытываться – правду ли он говорил жене босса? А что такое – правда? В мире все относительно...

– Мужчинам нравится, когда женщины к ним неравнодушны, – деликатно выразился он. – Вряд ли шеф изменял жене... однако...

Он замешкался, подбирая обтекаемый ответ. Астра нетерпеливо вздохнула.

– Могу я осмотреть зал, где проходила вечеринка?

– Да, но только... там неубрано. Я ключи потерял... не ломать же замок? Искал везде... еле нашел. У меня постоянно что-нибудь пропадает...

– И раздевалку покажите! – безапелляционно потребовала она. – Кто у вас теперь за старшего?

– Анастасия Дмитриевна, замдиректора. Но ее сейчас нет. Поехала в ритуальную службу... по поводу похорон...

– Значит, нам никто не помешает. Идемте!

Гарик с понурым видом поплелся по коридору. Астра – за ним. В зале чувствовался застоялый запах пыли и увядших цветов. На подоконниках стояли вазы из-под праздничных букетов. Мебель была сдвинута к стенам, на импровизированной сцене громоздились декорации. Размалеванный холст должен был изображать лес, а фанерная «избушка на курьих ножках» – жилище Бабы Яги.

– Зина Петровна после вечеринки убрала на скорую руку... а потом я ключи потерял. Знаете, где они оказались? В коробке из-под печенья! – с детским восторгом поведал менеджер. – Убейте, не помню, зачем я их туда положил. А сегодня решили деньги собирать... я достал коробку, чтобы их туда складывать, слышу – гремит что-то. Ключи! Вот здорово...

Он осекся, сообразив, что подобная радость выглядит неуместно, и виновато опустил голову.

Астра обошла зал, внимательно ко всему приглядываясь. Вдруг ей попадется на глаза какая-нибудь улика?

– Зина Петровна вечером наведет здесь порядок, – сглаживая неловкость, сказал Гарик. – А что вы ищете?

– Не знаю... Ведите-ка меня в раздевалку.

– Собственно, это бытовка, – приободрился он. – Там мы пьем чай, обедаем. Некоторые любят только домашнюю еду.

Маленькая комнатка представляла собой кухню и уголок отдыха. Электрочайник, микроволновка, мойка для посуды, столик, шкафчик... угловой диван, зеркало на стене. Как люди переодевались в такой тесноте?

– Здесь не очень-то развернешься... – отозвался Гарик. – Видите? Зато можно вещи положить на диван... Мы освободили стол, поставили две вешалки...

Астра представила себе Донну Луну, которая закрывается изнутри, снимает шляпу... достает из сумки зеркальную маску... Почему она так старательно прячет лицо?

– Скажите, Донна Луна до выступления с кем-нибудь общалась?

– Они о чем-то шушукались с Мими... с Грибовой, – поправился он. – А больше ни с кем... Прикольная тетка эта Донна Луна! Не хотел бы я с ней встретиться с глазу на глаз...

– У Милены Грибовой были враги?

Гарик наклонился и прошептал Астре в самое ухо, обдавая ее горячим дыханием:

– Майя Игоревна ее недолюбливала...

Астра понимающе кивнула.

– У вас случайно нет групповых снимков коллектива фирмы? Сейчас все повально увлекаются фотографией...

– Конечно, есть! Полно! – разулыбался Гарик, довольный, что может услужить. – Вам показать?

Он достал со стеллажа несколько альбомов, туго набитых фотографиями совместных посиделок и выездов сотрудников фирмы на природу. Астра выбрала две, на которых хорошо было видно Мими и Долгушину.

– Я возьму снимаки на память?

Гарик с готовностью прижал руки к впалой груди:

– Сколько угодно! У нас есть еще целая коробка фотографий, только за ней надо лезть наверх...

– Спасибо. Хватит и этих.

Она не сказала менеджеру о гибели бухгалтерши. А тот не спросил, зачем она раньше приходила в «Маркон» под видом клиентки...

Англия, 1698 год

В Лондоне молодой полковник Брюс все сильнее ощущал себя русским, – пожалуй, даже больше, чем в Москве. Бывшая родина показалась ему чужой, холодной и невообразимо чопорной.