— Как ни странно, — вклинился неожиданно в разговор Альтаировский друг, — нужно идти за владельцем кнута, он сам приведет нас в нужное место.

— С чего ты взял? — покосилась девушка, а вот Эл шел, словно не слушая и не разбирая дороги.

— Мальчишка передал ему приглашение Люциана, — вот это слух у него, подумалось Наире, все же есть плюсы быть не-человеком, — не думаю, что тот держит ларец слишком далеко от себя, так что в любом случае, мужик приведет нас либо к ларцу, либо к Рагнару.

— Что тоже самое, — заключила она и дальше зашагала молча, хотя подниматься было в разы тяжелей, чем спускаться.

— В целом, да, — прозвучало сзади.

Вацлав как обычно шел сзади, страхуя их с тыла, она посередине, а Эл спереди. И судя по их ровному дыханию и летящей походке, она задерживала их, но поделать ничего не могла. Ноги уже наливались свинцом при каждом поднятии выше, и держалась она из последних сил.

Внезапно мир вокруг перевернулся, и она оказалась головой вниз. Перед глазами оказались упругие ягодицы, обтянутые плотной темной тканью. Полукровка не выдержал медленного темпа девчонки и решил ускорить передвижение, решительно перекинув ее через плечо. И после бодро зашагал вперед, обгоняя дракона и пытаясь нагнать по запаху Бера, пока он не затерялся за многочисленным зловонием его соратников.

Когда лестница закончилась, Наира с облегчением снова оказалась на своих двоих, пусть и с полной дезориентацией в пространстве. Но ее быстро привели в чувство, крепко потащив за собой, да так, что на руках явно останутся синяки.

— Слышите? — прошептал Вацлав, на секунду замерев.

— Чую, — вид у Эла был мрачный, словно он был готов к тому, что увидит, но происходящее ему заранее не нравилось.

— Ничего не чую и не слышу, — голос у нее был раздраженный, ей надоело, что она тыкается во все как слепой котенок среди матерых хищников. Эта вынужденная слепота и глухота за последние дни ей порядком надоела.

Они как можно тише проскользнули в знакомые ей с детства высокие двустворчатые резные двери, куда ей всегда было запрещено входить. В этом зале отец всегда устраивал клановые собрания и сборы, допуская лишь чистокровных оборотней. Смысла, правда, соблюдать тишину не было. Внутри был такой гул из многочисленных голосов, что ворвись сюда с криками толпа военных с выстрелами и окриками, собравшиеся ничего не услышали бы, поглощенные криками и спорами.

Из многочисленного хора голосов Наира выцепила для себя главную информацию — сбор был по поводу ларца. Старейшины и главные войны стаи желали, чтобы она была вскрыта здесь и сейчас, при них. Судя по побелевшему лицу Люциана, тот не горел желанием выставлять это на обозрение, но в зале присутствовал весь Совет веров в полном составе, а идти против Совета десяти он не мог, скованный обязательствами.

— Тихо, — громогласно прекратил он бессмысленные споры, — так и быть, откроем ларец сегодня, сейчас, чтобы все видели, что он дарует мне.

И встав с постамента, на котором был установлен трон, отчего девушка слегка усмехнулась, прекрасно зная запросы и чрезмерную кичливость отцовских амбиций, спустился в центр зала. Ларец все это время был крепко зажат в его руках. Он ни на миг не ослаблял хватку, казалось, опасаясь диверсии своих же волков.

— Твоя кровь, — нахмурился и прошипел дракон, смотря на склянку в руках альфы стаи, в которой плескалась красная жидкость.

— Что? — слова доходили до нее медленно, она лишь молча наблюдала, как мужчина перевернул ларец так, чтобы скважина замка смотрела вверх, откупорил склянку и залил кровь в эту щель. Слегка отстранился и таким странным взглядом смотрел вниз, словно ожидал какого-то невероятного чуда. Проходила секунда, другая, но ничего не происходило. И Наира выдохнула, поняв, что его манипуляции не сработали и не смогли обмануть древнюю магию Златокрылых.

Но тут вдруг изнутри замочной скважины стало нарастать свечение, ларец загудел и зашатался в разные стороны. Все заулюлюкали, ожидая его открытия, но тут мощная взрывная волна отбросила Наиру назад. Никто не успел среагировать на мощный выброс, и всех раскидало по залу. Держась за голову и не сдерживая стон боли, она попыталась приподняться, но напоролась на что-то острое. Возле нее неведомым образом оказался ларец, причем закрытый, и она даже не успела испытать облегчения, как ее резко дернули за руку, мигом поднимая с пола.

— Не ожидал, что ты настолько глупа, чтобы сунуться в логово зверя дважды за сутки, — отец не церемонился, когда тащил ее к центру, не обращая внимания, что она еле передвигает ногами, и тянул ее, чуть ли не волоча по полу.

— Что ты делаешь? — голос ее был слаб, но глаза пытались сфокусироваться на шкатулке, что Лютый нес в другой руке.

— Я думал, твоя кровь подействует, — флегматично бросил ее в центр, положил ларец и вытащил кинжал, — но так даже лучше, станешь свидетельницей моего восхождения.

Она пыталась отползти, но он снова схватил ее за оголенную руку и нацелил на нее острие, она закричала, зовя Эла и Вацлава, но никто не отзывался. Дракон валялся без сознания, а демона нигде не было.

Ладонь обожгло болью от глубокого пореза, на коже выступила кровь, которую альфа Восточного клана не пожелал тратить впустую и тут же дернул ее ближе к ларцу. Алые капли стекали в скважину, внутри которой заклубился голубой дым. Девушка прикрыла глаза, зная, что это означает.

Раздался щелчок, и на секунду ей показалось, что время замерло.

— Наконец-то, — счастливо выдохнул Люциан, оттолкнув ее подальше, когда крышка ларца стала медленно открываться, — я стану Правителем новой Империи, да будет этот день благословенным.

Наира отползла дальше, баюкая ладонь у груди, порез все никак не заживал, отчего ей хотелось плакать. Отец окончательно сошел с ума, а она наблюдала, как его зрачки ненормально расширились, а сам он сидел на коленях, протягивая руки к открывающейся реликвии. И будто бешеный пес рычал, когда кто-либо хотел подойти поближе.

Девушка закусила губу, на глазах выступили слезы. Неужели это все, неужели такой исход был предопределен. Как же горько ей было на душе от собственной вины, ведь могла бы сидеть сейчас в квартире, и ничего по ее вине не случилось бы.

Крышка полностью раскрылась и снова захлопнулась.

— Ну, — разъяренно прокричал вскочивший Люциан, грозно смотря то на ларец, то на нее, — где Венец, девчонка?

— Я, — сглотнула вязкую слюну, — я не знаю.

— Бесполезная тварь, — прошипел от неудавшейся попытки, — знал же, что надо было проверить все, ты пустышка, как и твоя мать, нужно было сохранить жизнь твоей сестре, а не тебе.

Наира не могла осмыслить поток его бессвязных слов, но единственное, что отпечаталось у нее в сознании, так это то, что у нее была сестра. Неужели Рагнар был прав, и она родилась не единственной дочерью своей матери? Ну почему же мама никогда не говорила ей этого.

— Браво, — раздались хлопки, и в зал вошло трое высоких мужчин в черных балахонах, — такого представления мы давненько не видали, лет триста, кажется, да, Санжар?