Дуилл обнажил в волчьей ухмылке зубы.

— Лишнее доказательство, что у них есть то, что стоит защищать.

Уотлинг отряхнул с рукава мелкую пустынную пыль, повернулся к Дану.

— По-твоему, нас заметили? — спросил он.

— Наверняка, — ответил мискито. — На нашем правом фланге я видел трех всадников. Движутся за нами, как тени, последние часа два. Им известны и наши силы, и наша цель.

— Тогда вот что решим, — твердо сказал Уотлинг. — Назад дороги нет. Коли заметят, что мы отступаем, то гарнизон Арики бросится в погоню. Тогда дела пойдут худо. Будем действовать по первоначальному плану. Дойдем до той возвышенности и разобьем на ночь лагерь. Утром начнем наступление на город и захватим баррикаду.

* * *

Арика удивила Гектора своей заурядностью и захудалостью. Лежа на гребне возвышенности над городком, Гектор рассматривал улицы Арики, которые проступали из теней, по мере того как светлело небо. Расположены они были по той же строгой, знакомой по Ла-Серене схеме. Но дома в Арике ничем не напоминали аккуратные каменные особнячки Ла-Серены, они представляли собой неокрашенные одноэтажные здания, сложенные вроде как из непритязательного необожженного кирпича. Единственная имевшаяся в городе колокольня была небольшой, а внешняя стена форта, о котором упомянул Дан, оказалась не выше плоских крыш окружавших его домов. Со своего наблюдательного пункта на возвышенности Гектор хорошо видел учебный плац, куда высыпали из казарм солдаты, строившиеся к утреннему смотру. Внимание юноши привлекло импровизированное внешнее укрепление из булыжника и земли, перегораживавшее главные городские ворота. В длину оно имело по меньшей мере шагов пятьдесят, а его высота позволяла обороняющимся опирать мушкеты на баррикаду, как на бруствер, и вернее целиться. Через равные интервалы были расставлены часовые, позади них расхаживал офицер, следивший, чтобы дозорные не теряли бдительности. Артиллерии Гектор не увидел и поэтому облегченно вздохнул. Атака на жерла пушек была бы чистым самоубийством.

— Встать! Первая шеренга — готовсь!

Это командовал Уотлинг, в чьем армейском прошлом сомнений не оставалось. Атака должна идти дисциплинированно, в отличие от предыдущих кампаний, когда наступление на город чаще всего выливалось в стремительный, но неуправляемой бросок на боевые порядки обороняющихся. На этот раз от буканьеров требовалось наступать тремя волнами. Первая и вторая должны были действовать поочередно: одна продвигается вперед, другая прикрывает ее огнем, и так, «перекатами», они приблизятся к оборонительному валу и нанесут сосредоточенный удар. Четверых гренадеров и с дюжину буканьеров постарше и не столь проворных, оставили в резерве под командованием Бартоломью Шарпа. Их задачей было двигаться ярдах в пятидесяти позади первых волн атакующих и поддержать штурм там, где в том возникнет необходимость.

— В атаку! — скомандовал Уотлинг и зашагал вперед.

Позади него первая волна буканьеров начала быстрым шагом спускаться с холма. У каждого на левом плече была повязана оранжевая лента, чтобы отличать своего от врага в предстоящем бою. Гектор прикинул расстояние, которое надо было преодолеть атакующим. Вышло около полумили. Несколько сараев и амбаров обеспечат кое-какое укрытие, за редкими буграми стрелок может спрятаться, чтобы, не подвергаясь опасности, перезарядить мушкет. Командовавший солдатами у баррикады офицер уже повернулся лицом к городу и настойчиво жестикулировал. Должно быть, он заметил движение на холме. Вскоре из города прибежал вооруженный отряд, и солдаты заняли позиции за оборонительным валом. Сосчитав их, Гектор прикинул, что атаке буканьеров противостоят, должно быть, не меньше сорока мушкетеров. Не приходится сомневаться, что наверняка еще больше испанских солдат держат в резерве за стенами форта, и тогда выходит, что отряд Уотлинга намного уступает противнику в численности. Если буканьеры хотят захватить Арику, то надеяться при штурме им придется на свою превосходную меткость и свойственную их ремеслу свирепость.

Вторая волна покинула позиции и тоже двинулась в наступление вниз по склону. Бойцы двигались рассыпным строем, затрудняя тем самым прицельную стрельбу врагу. С баррикады раздались нестройные выстрелы, но расстояние было слишком велико, и огонь быстро стих. Как подумал Гектор, испанский офицер сдержал своих людей.

— Полагаю, лучше нам тоже пойти, — промолвил Шарп расслабленным голосом. Он спокойно поднялся на ноги, словно бы собрался на неспешную загородную прогулку, и пыхнул глиняной трубкой. Вынув чубук изо рта, он выпустил тонкую струйку дыма и разглядывал повисшее в воздухе облачко, пока оно не рассеялось. — Идеальный день для гренадера. Вряд ли фитиль ветром задует. — Он взглянул на безоблачное небо и сардонически улыбнулся. — И, разумеется, ни намека на ливень, который мог бы погасить огонь.

Гектор протянул выданный ему кусок огнепроводного шнура. Шарп энергично попыхал трубкой, потом сунул кончик фитиля в разгоревшийся табак.

— Шнура у тебя хватит примерно часов на пять. Будем надеяться, за это время битва закончится, — сказал Шарп, возвращая юноше тлеющий шнур. Гектор осторожно раздул огонек на толстом фитиле, обмотал свободный конец шнура вокруг запястья, затем пропустил темно-красный кончик между пальцев. Юноша подождал, пока Шарп подожжет фитили его товарищей, и все осторожно двинулись вниз по холму, к Арике.

Первые ряды буканьеров уже подошли к баррикаде на расстояние выстрела. Пираты останавливались, один за одним, прицеливались и стреляли в защитников за бруствером. Гектору показалось, что он видит, как в воздух взлетают щепки и фонтанчики земли. От баррикады раздалась нестройная ответная стрельба, но оружие буканьеров было лучше и имело большую дальнобойность, поэтому ответный огонь испанцев не причинил никакого вреда. Вторая волна атакующих прошла сквозь цепь стрелков и заняла позицию перед ними. Со стороны буканьеров не доносилось ни криков, ни одобрительных возгласов. Слышались лишь стук и хлопки, когда кремневые замки воспламеняли порох, да оскорбительные выкрики и проклятия испанцев.

Несколько секунд спустя Гектор увидел, как погиб первый из буканьеров. Вот он стоял, целился, а в следующую секунду крутанулся на месте и рухнул на землю. За баррикадой торжествующе заулюлюкали.

Уотлинг выкрикнул приказ и замахал оранжевым платком. За его сигналом последовал беспорядочный беглый огонь, и все буканьеры вдруг устремились вперед в едином порыве. Теперь они кричали и вопили, сжимая в руках мушкеты и сабли. С баррикады раздался треск мушкетных выстрелов, и Гектор заметил, как упали по крайней мере трое атакующих, прежде чем первый из них достиг вала и полез на него. Гектор успел разглядеть фигуру одинокого буканьера — у юноши мелькнула мысль, что это почти наверняка Дуилл, Стоя на верху баррикады, он размахивал мушкетом, держа его за ствол, как дубину, и бил прикладом куда-то вниз. С десяток людей кинулись вдоль баррикады, намереваясь обойти ее сбоку, пока их товарищи карабкались через преграду. Несколько минут исход ожесточенной схватки оставался неясен. Люди кричали и вопили, отступая и нанося удары. В клубах дыма и облаках пыли лязгал металл, раздавались крики боли, и несколько раз слух Гектора улавливал более высокий по звуку треск пистолетных выстрелов.