Затем, после того как на этом этаже всё было кончено, мы спустились еще ниже, в мирно спящий исследовательский комплекс. Тут пришлось искупаться в крови всем, кроме Волди — пришла очередь пулемета.

Гномы стреляли, Лайтен их страховала, кот прятался, а я… внимательно наблюдал за происходящим из-за укрытий. Здесь моей целью был поиск и уничтожение редких вспышек красной агрессии в целом море вязкого густого страха. Тот, кто испытывает агрессию — может быть вооружен, он может изловчиться и выпустить в моих товарищей свинцовую смерть. Да, Тариус и Обальд были прикрыты широким лафетом стоящего на полу пулемета, да, они практически лежали на металле, прячась за броней, и упором на пятки гася откат крупнокалиберного стреляла, но тем не менее…

Никакой красоты, никакой грации и изящества, никакого благородства, никакой пощады. Пули, разрывающие мечущиеся тела, сталь лезвия, бьющего не наповал, но нанося смертельные раны, одуряющая вонь пороха, крови и испражнений умирающих разумных. А на самой вершине этого фестиваля смерти я, периодически пьющий кровь умирающих. А куда деваться? Невооруженные некомбатанты быстро и решительно умирают только в сказках и фильмах. Каждый цепляется за жизнь до последнего. Особенно если этот орк, одетый в черно-серую униформу со непонятными значками на груди, обладает хоть какими-то знаниями по магии. Надо сказать, что их знания помогли скорее нам, чем им — лихорадочно распевающих заклинания орков было куда удобнее опознать… и пристрелить. Никаких тебе боевых магов, посылающие молнии и пламенные шары молча и мановением руки.

Нельзя сказать, что это меня не радовало.

Но кое-что сказочное тут всё-таки было. Экспресс-допрос одного спрятавшегося паникера, который сам себе нанес довольно серьезные повреждения, при попытках протиснуться в техническое отверстие, совсем не предназначенное для его габаритов, подсказал нам, что Стелла и Негатор находятся на нижнем, пятом уровне лаборатории, эдаком складе образцов. А еще этот трясущийся пожилой орк неимоверно обрадовал нас, рассказав, что полугоблиншу не допрашивали. Местные яйцеголовые были буквально очарованы наличием на девушке крайне сложного и тонкого магического плетения, демонстрировавшего удивительную устойчивость к посторонним воздействиям, а так, как она все время буянила и обзывалась, то они просто держали большую часть времени её под снотворным, переместив под замок лишь тогда, когда дальнейшее вливание химии стало бы совсем уж вредным для организма.

Лайтен убила «языка» так, что он ничего не понял и не успел среагировать. Одним из своих излюбленных приёмов, ударом в ухо. Обернувшись к Тариусу Амадею Тарраскеру, я увидел, что его лицо, покрытое черным нагаром от близости к работавшему пулемету, демонстрирует нам белые зубы улыбки. Уставший гном радовался как ребенок.

Но недолго. Нам еще предстояла работа по зачистке двух этажей, перед спуском на последний. Минус четвертый оказался жилым блоком, где мы передохнули несколько минут, после того как там не оказалось живых. Мы с Лайтен приняли душ, попытавшись смыть с себя всё, что налипло на коже и застряло в волосах, а гномы, ополоснув лица, подождали нас у пулемета, вновь занявшего свое место в лифте.

— Что там ниже, Криггс? — наконец, спросил Обальд.

— Шесть живых разумных, — ответил я, вчувствовавшись, — Пятеро на одинаковом друг от друга расстоянии, наверное, в камерах. Шестой… видимо, охранник.

— Убиваем всех, — выдохнул Тарраскер, пристально глядя на меня, — Девчонку тоже.

— Ты в самом деле думаешь, что сможешь вести дирижабль на перехват с Нимроделью лучше, чем та, что родилась на Солнышке? — выдвинул я давно вынашиваемый аргумент гному в лицо, — Он, вообще-то, собран из чего попало её отцом, Тариус. Это не типовая конструкция. Включи здравый смысл.

Гном зло сплюнул. Определенно любитель ставить галочки в каждом квадратике на повестке дня. Уважаю последовательных. Не доверяет. Тоже уважал бы, но слишком уж явно агент это продемонстрировал. Видимо, нервы после бойни сдали. Впрочем, а у кого нет? Нас всех пятерых можно записывать в клиенты к психиатру, даже Волди всего трясет, кот зажался в углу лифта, спрятав морду за спину Тарраскеру. Про Лайтен и говорить не стоит, бывшая землянка смотрит перед собой пустым взглядом. Сам же я кое-как держусь благодаря закалке из прошлого, хотя вспоминать трагедию Хайкорта не доставляет мне никакого удовольствия. Пусть эти воспоминания и сглажены прошедшим временем и перенесенными тяготами.

— На месте разберемся…, - пробурчал кригстанский агент, вдавливая кнопку последнего этажа.

И мы поехали вниз.

Еще в Незервилле я себя несколько раз одёргивал, когда начинал сильно уж полагаться на добавки к собственным органам чувств. Абсолютная зоркость зрения, возможность видеть чужие эмоции через препятствия… это уже было, как любила выражаться продвинутая на компьютерных играх молодежь на Земле — «читом». Зашкаливающим преимуществом, от чего я привыкал чувствовать себя могущественным и неуязвимым. Любой, кто замышляет настоящее зло, либо злится, либо боится, а значит, ты предупрежден практически о любой опасности. Только вот эти ощущения могущества и контроля ложны, они расслабляют, заставляют утратить бдительность. И вот тогда — раз! … и происходит нечто нехорошее.

Я был железно уверен, что внизу лишь шесть не подозревающих о нас разумных. Ощущал их «экспертом по проникновению», серые и красные оттенки их аур практически отсутствовали, все шестеро не двигались с места ровно с того момента, как я их десять минут назад определил. Лифт спустился, коротко звякнул, его створки открылись и…

Вспышка. Страшный грохот, бьющий по ушам. Кровь.

И пустой коридор перед нашими глазами.

Мы с Лайтен стояли впереди, по обе стороны от лафета пулемета, поэтому досталось нам не очень, так, слегка зацепило по плечам и рассекло эльфийке щеку. Кот и Тарраскер тоже были почти здоровы — агент сидел на полу, вцепившись в рукоять огнестрельного монстра, а кот приютился к нему под бок. По центру и выпрямившимся был только Обальд, которому и снесло всё выше нижней челюсти, дуплетом из установленного на полу кустарного дробовика-ловушки, направленного под углом вверх на подставке, роль которой играл самый прозаичный деревянный ящик. Рядом никого не было, все мои чувства, как основные, так и дополнительные, об этом кричали, а зрение демонстрировало совершенно пустой длинный коридор с тупиком в конце. Там стояла одинокая простая ваза, из которой торчало нечто, похожее на кактус.

Во мне еще оставался добрый заряд чужой живой крови, за считанные секунды восстановивший слух. Кида и Тариус таким похвастаться не могли, они ошеломленно трясли головами, держась за стены и тупо пялясь на то, что осталось от мага. Волди, видимо заранее сунувший голову между стеной и гномьей спиной, чувствовал себя нормально, но это было слабым утешением, дальше мне предстояло действовать самому. Благо я знал куда идти. Шестой разумный, находящийся вне системы, по которой были расположены на этом этаже пятеро, явно не был простым дневальным или охранником. К нему я и поспешил, выхватив у Тарраскера так ему до сих пор не пригодившийся дробовик. Агент лишь махнул одной рукой, морщась и указывая второй на уши. Они с кидой пока не бойцы.