Сообразительный, тренированный, прекрасно разыгравший все свои немногочисленные карты, умеющий себя держать в руках, но спасовавший против деморализации.

…не утешает.

В четырех камерах были существа хоть и бывшие когда-то разумными, но уже полностью утратившие этот высокий статус. По зеленой коже этих орков струились вязи татуировок, часть из которых я даже понял, но разбираться было недосуг. Быстро прикончив бессмысленно валяющихся на лавках заключенных, я наконец подошёл к камере со Стеллой. Была она последняя в ряду, что делом было неудивительным — встревоженная грохотом выстрелов полугоблинша стояла, вцепившись руками в прутья решетки и изощренно материлась в окружающее пространство, выражая свою тревогу и озабоченность завтрашним днем.

Поэтому, первым же делом я, внезапно появившись перед ней, метнул вперед руку, зажимая её крохотный острый носик. Хватит, наслушался.

— Заткнись, — ласково попросил я девушку, — И без тебя тошно.

Та проскулила нечто невнятное, вылупившись на меня своими огромными желтыми глазами. Быстро её оглядев, я остался удовлетворенным: не бита (странно), не крашена (краску с волос, видимо, смыли), вроде накормлена, в туалет явно сходила, нос… мокрый. Годится. Вытерев сопли о остатки шорт, продолжил инструктаж:

— Молчишь. Идешь за мной. Потом улетаем.

Видимо, что-то в моей внешности или взгляде произвело на девушку впечатление, из-за чего она, зажимая обеими ладонями нос, мелко-мелко закивала. И даже в дальнейшем не произнесла ни звука, семеня за мной к лифту. Там мы и обнаружили всю нашу честную компанию, включая одноногого Карла, пребывающего без сознания и Лайтен, пребывающую где-то между. В лифт никто пока не заходил, видимо, стеснялись Обальда.

— Дай, — зачем-то сказал я, изымая Негатор из рук безучастно взирающей в никуда киды.

— Знаешь, как им пользоваться?! — тут же гаркнул Тарраскер, прекращая ковыряться в ухе.

— Да.

Обращаться с «личными» вещами меня учили еще в Хайкорте. Слегка я нахватался этому от Ахиола, выступая чуть ли не как второе официальное лицо в городе, чуть-чуть был подучен Теодором Рейхгарденом, великим мастером-гномом, пронесшим свою страсть к оружейному делу сквозь смерть. Желтоглазый, являясь вредным и нелюдимым стариком, отнюдь не горел желанием общаться с простыми смертными и неживыми о ежедневных делах, зато был заинтересован моими рассказами о вооружениях моего мира.

Здесь, главное, сформулированный волевой приказ, который должен быть понятен предмету. Тип приказа должен соответствовать его функции, тогда «личный» предмет активируется в необходимых для получения результата рамках, если он на подобное способен. В данном конкретном случае я просто слегка ткнул подсвечником в напуганную Стеллу, желая, чтобы «деструктор незримого» разрушил постороннюю энергетическую структуру. Еле слышный хлопок и еле увиденная нами сеть желтоватого света, за секунду растворившаяся в воздухе, показали, что задумка удалась. Правда, был и другой момент… добавленное свойство «истощения». Я ожидал, что использование прибора утомит меня или девушку, но вместо этого чертов массивный подсвечник издал протестующий скрип, после которого его и так абсурдно короткая ножка укоротилась где-то на миллиметр.

Дела…

— Всё потом! — рявкнул Тарраскер, — Магнус, хватай зеленого! Валим отсюда!

Тащить пребывающего без сознания Карла мне пришлось аж ко второму лифту. Не совсем понимая зачем, я волок с собой здоровую зеленую тушу, чувствуя полнейшую пустоту внутри, чем напоминая деревянно шагающую рядом блондинку. Самой живой из нас были Волди и Стелла, но последняя, непрестанно шмыгая опухшим носом, иных признаков жизни не подавала, за что я ей был вяло, но благодарен. Карл тоже не особо расстраивал, так как часть заслуги по молчанию полугоблинши, до этого момента неистово ругавшейся на всю округу, вполне могла быть и по его кровоточащей причине. Смысл транспортировки раненного кида для меня открылся после того, как мы все загрузились в лифт и поднялись на поверхность. Там, изгнав нас жестами из лифта, Тариус Амадей Тарраскер принялся приводить Должника в чувство ударами по лицу, вскоре даже добившись успеха. Парень застонал, открывая глаза и встречаясь взглядом с недоброй обгоревшей харей контуженного агента Кригстана.

— Покушай своего же варева, засранец, — сказал ему единственную фразу гном, нажимая кнопку минус второго этажа.

А затем он бросил спёртую у меня гранату прямо в щель закрывающихся дверей.

Иногда хорошие новости приходят вместе с плохими. Первые, к примеру то, что огромная летучая тварь, чья колдовская метка была разрушена, пойдет на посадку возле города, а затем устроит форменную истерику, выражающуюся в реве и махании конечностями по близлежащим зданиям, безусловно радуют, так как ты находишься на скоростном дирижабле, улепетывающем из дивной конфедерации со страшной скоростью, а возможный противник (жуткий, к тому же) сидит и расстроенно орёт. Могучий Зейн тебя не видит, он печален, он занят ландшафтным дизайном — это очень хорошо. Это просто прекрасно, учитывая, во сколько раз он больше дирижабля и такую мелочь, что претензии у волшебной твари конкретно только к паре разумных (или к одному из них), что находятся на борту судна.

Плохая же новость в этом случае заключается в том, что твой дирижабль — единственное, что находится в воздухе на много-много километров окрест. Это вызывает к цеппелину множество барджайских вопросов.

А еще он ярко-жёлтый, что нам в данном конкретном случае помочь ну никак не могло. И да, сидящий и орущий дракон — это очень страшно, конечно, но военные парни храбрые, а уж если им отдали приказ догнать и задать вопросы, то…

Погоня длилась долго. В хвост Солнышку, к счастью, оказавшемуся полностью заправленным, вцепилось несколько похожих на него курьерских дирижаблей, что преследовали нас по мере сил и возможностей. Догнать не могли, зато удивительно быстро садились в попутных городах, где вояки быстро перебегали в другой из подобных кораблей, вновь поднимаясь в воздух. Некоторые суда пытались идти на перехват, поднимаемые по радиосообщениям с поверхности, но Стелла сумела вывести нас из густонаселенного района конфедерации, а затем заложила широкий крюк по её лесной части. Там она умудрилась вывести корабль на одну из пограничных заправок для контрабандистов, что и стало переломным моментом в погоне. Нагнавшие нас за время стоянки дирижабли вновь начали отставать, ну а затем и садиться прямо в лесах.

На территорию Гребе мы ворвались без всяких хвостов, тут же начав прокладывать маршрут к точке перехвата Нимродели. Время поджимало.

Однако, был еще один момент, требующий срочного внимания, а именно — здоровье агента и киды. Если Тариус хоть как-то притерпелся, будучи мужиком битым и тёртым, то кида в результате нашего лихого кавалерийского штурма получила полный разрыв барабанных перепонок. Это, плюс серьезно ударившая по её разуму учиненная нами резня серьезно подорвали здоровье Лайтен, физическое и психическое. Пробыв пару дней в лихорадке, белокурая эльфийка очнулась, но большую часть времени проводила по-прежнему лишь глядя пустым взглядом перед собой. Она была в адеквате, понимала, что происходит, даже могла отвечать на вопросы, что мы писали ей на клочках бумаги, но при первой же возможности ныряла вглубь себя, переставая подавать признаки жизни.