— Я…

— Должна слушаться меня. Доверять вопреки всему. — он злобно цедит, стискивая руль. Насилуя от злости машину, не трогая меня. Мне становится страшно и неуютно. Скорость достигает трёхсот километров в час. — Коган — друг, но опасный и психованный друг, который любит рисковать. Не нужно растравлять его фантазию.

— Не понимаю, Макс. Ты же альфа самец, неужели боишься какого-то лысого рыжего? Или он круче, чем ты? — мне хочется уязвить его самолюбие, как он ранил меня. Мне так хотелось презентовать себя, не как его маленькую сестру, а как его женщину, что внутри меня взорвался гейзер говна.

— Коган иммигрировал в Россию из Ирландии, потому что там его приговорили к смертной казни. Он убил пятерых одним ножом. Из-за своей девушки. Очень любил ее. Одержимо. Был болен ей всю его жизнь. Когда она ему изменила, он отрезал член ублюдку, который с ней переспал, а потом и всем его братьям. В этом мы похожи.

— Любите убивать? — такая история не может ни шокировать.

— Одержимы болезненной любовью. — после его слов мне становится стыдно. Параллель очевидна. — Коган слишком непредсказуем, он один из тех, кого лучше держать рядом с собой. Дружить. Потому что, как враг — он слишком опасен.

— Как твоё представление меня, как шлюшки на один день, может уберечь меня от него?

— Коган часто хочет что-то чужое. Красивая девушка друга и дочь влиятельно Гроссерия — просто мечта. — Макс сильно хмурится. — А ты еще в его вкусе. Еще одна война нам не нужна.

Мне становится не по себе. С меня и Хозяина хватит с преследованиями. Два маньяка — слишком много для меня. Вжимаюсь в сиденье. Вид у меня помятый и напуганный. Я и подумать не могла, что у Макса есть друзья маньяки.

Макс неожиданно начинает смеяться, после чего более спокойно объясняет:

— Сейчас мы никому не можем доверять. И Когану тоже. Благодаря многолетнему усердию Луки — никто не видел твоего лица. Все знают, что у Гроссерия есть дочь, но как она выглядит… кто видел Алису, могут сразу провести параллель. Но это не так очевидно. Поэтому не стоит светиться, слушай меня и делай так, как я говорю. Если я себя веду, как мудак, то значит так нужно.

— То, что ты рассказал про Когана выдумка? — у меня волосы становятся дыбом от его розыгрыша. Ему нравится водить меня за нос?

— Только то, что он может быть одержим тобой. Но на его месте мог быть Хозяин, а ты играешься. Я сорвал, чтобы показать тебе, любой вокруг нас может оказаться им. Мы не просто так съехали в квартиру, это один из способов уберечь тебя. Скрыть от чужих глаз. Поездка в Большой театр — не легкомысленное свидание. Это хорошо продуманное мероприятие, которое охраняли около пятидесяти человек. Они тщательно следили за нашей безопасностью. Коган не входил в мою программу… но у него что-то есть и это может быть полезно. Такие вещи нельзя откладывать на завтра.

— Когда ты все объяснил, все стало понятно, но в тот момент мне было жутко больно. Понимаешь, все было так волшебно, мне казалось, что я за гранью реальности. Мы были вместе, мы занимались любовью… мы… и потом все это. Сумбур и сюр. Как реагировать правильно? Я хочу чувствовать, что мы вместе, что мы, пусть и ненормальная, но пара.

— Всегда подыгрывать мне. Верить. Ты же знаешь, я никогда не причиню тебе вред. — голос Макса становится мягче. — Прости, Алёненок, что все так получилось. Я завезу тебя родителям, а завтра заберу.

Я даже не заметила, как мы успели добраться до коттеджа. Макс летел на запредельной скорости.

— Хорошо. — это все, на что меня хватает. Открываю дверь и выхожу наружу, не дожидаясь, когда он откроет дверь.

Властные руки тянут меня назад, впечатывают в стальной пресс, прижимают к себе. Макс стискивает меня как безумный, зарывается носом в волосы и шумно целует. Он целует меня в шею и тихо шепчет:

— Прости меня, я был слишком резок. Нужно было заранее обговорить с тобой некоторые правила. До знакомства с Коганом предупредить о нем. Просто я не умею быть нормальным. Не умею вести все эти разговорчики. Объясняться. — его нежность меня обезоруживает. Это так не похоже на него. — Я так сильно тебя люблю. Для меня твоя безопасность и благополучие важнее всего на свете.

— Я тоже люблю тебя. Возвращайся скорее.

***

Селена

Бутылка красного вина притягивала меня к себе. Я оставила её на столе, чтобы проверить свою выдержку. Если я не перестану пить, то сопьюсь. Нужно воспитывать в себе выдержку.

Я не доехала до Сочи. У меня не хватило сил даже на это. Добравшись до лагеря в Подмосковье, я решила собрать себя по кусочкам. Большое количество работы должно вытеснить мысли о Максе. Здесь накопилось много дел.

Стук в дверь меня возвращает в реальность. Уже поздно. Сейчас ночь.

Открываю дверь и нерешительно замираю.

На пороге стоит он. Спокойный и вальяжный в идеальном костюме, от пахнет чистым сексом. Я уже забыла насколько он может быть соблазнительным.

— Что ты тут делаешь? — пытаюсь привести мысли в порядке и прикрыть рукой пятно на футболке. Выгляжу я неряшливо. — Неожиданно.

— Я соскучился. — он отодвигает меня в сторону и заходит в мою комнату в общежитии. Такой огромный в такой маленькой комнатке.

— Как же твоя новая девушка? Алёна не будет ревновать? — скрещивая руки, рассматривания Макса. Он садится на односпальную кровать, расстегивая пуговицы на пиджаке.

— Сэл, я совершил чудовищную ошибку и хочу ее исправить. Пожалуйста, иди ко мне… я так хочу тебя.

***

На моем лбу мерцает неоновая надпись «Я женщина». Приятно на неё смотреть в зеркало, она делает меня старше, загадочнее и счастливее. Но очень хочется ее стереть в доме у родителей. Мне страшно смотреть в глаза матери, от которой не может укрыться это моё новое мироощущение.

Хорошо, что отца нет. Ему бы точно не понравилось.

Мама дала мне свои шорты и футболку, чтобы я могла переодеться в домашнее. Сегодня у нас с ней видимо девичник, можем поговорить откровенно.

К ней заходила тетя Аня, жена Майлза, и поэтому на столе все еще стоят бокалы от вина и сырная нарезка.

— Не грусти. С ним все будет хорошо. — убежденно говорит Мама, убирая бутылку вина в холодильник и возвращаясь ко мне, разбивая моя надежды, что и мне перепадёт немного. — Придётся привыкнуть к тому, что он будет пропадать.

— Как Папа? Все папины деловые командировки — это же никакие не поездки по бизнесу?

— Нет. — честно отвечает она, истончая заботу. У мамы редкий дар улавливать чувства и эмоции других людей. — Мы хотели уберечь тебя от такой жизни. Чтобы тебе не пришлось жить постоянно с охраной, оглядываться, когда куда-то идёшь и ждать… вернутся ли твои близкие домой.

— Как можно было меня уберечь от всего этого, если Папа в самом эпицентре?