— Ты уверен? Когда-то ты подозревал Майлза в предательстве. Помнишь, чем все закончилось?

— В Монако по нам шарашили из наших же гранатомётов. Они хранились в автономном управлении, которое под защитой Ока. Программа распознаёт лицо и даёт доступ внутрь. Доступ есть только у меня, Макса, Майлза и Захара. Видео с камер уничтожены. Око утверждает, что была задана программа самоуничтожения. Теперь, Алиса, вопрос. Кто дал приказ на самоуничтожение? Точно не я. Остаётся Майлз, Захар и Макс…

Око не может врать. Практически совершенный искусственный интеллект.

Внутри становится гадко и страшно.

Не понимаю, как оказываюсь на его плече. Все происходит так быстро, он настоящее чудовище, тащит меня как свою добычу в комнату. Жестоко бросает на кровать, снимая с себя ремень. Несколько раз им бьет по спинке кровати.

Металлическая бляшка царапает дерево. С моего лица сползает озорная улыбка, нервно сглатываю. Я доверяю Максу, знаю, что он не причинит мне боль, но готова ли я к тому, что он мне уготовил? Я лишь частично знакома с его темной стороной, не подозреваю на что он способен.

Макс связывает мои руки ремнём и переворачивает на живот, фиксируя моё тело так, что я не могу даже вздохнуть без его позволения. Полностью в его руках.

— Если тебе так интересно моё мнение… циркачка из тебя неплохая. Вполне гибкая, но нужно развивать подачу номера… Да и костюм нужен подходящий. В следующий раз я сам выберу для тебя сцену, номер и бельё. — он больно шлепает меня по ягодицам, отодвигая в сторону трусики и проверяя, влажная ли я. Удостоверившись, что между ног все хлюпает, он без церемоний и прелюдий, напористо входит в меня, раздирая на две части. Даже не даёт подготовиться. Я всхлипываю от долгожданной сладости близости и дикого напора. У меня слишком узко для него. Тесно. — Да и мне не понравится, если ты будешь светить своей промежностью еще перед кем-нибудь. Я ревнивый, знаешь ли. Могу разозлиться даже от фантазии…

Он двигается очень медленно. Ритмично. Удерживая ремень, связывающий мои руки. Чувство беззащитности и нахождения полностью в его власти — заводит меня. Его сила порабощает. С губ срываются предательские стоны, а перед глазами темнеет.

— Тебе хочется выступать перед другими мужчинами? — он спрашивает угрожающе, терзая мою матку своей огромной головкой. Конечно же, я отрицательно качаю головой, ничего не видя перед собой из-за слез. Нет, мне не больно. Просто чувства раздирают. Он освеживает меня! — Я не услышал ответа…

Он давит, вынуждает показать, что принадлежу ему.

— Нет. Так… только перед тобой… — говорю честно. Не стыжусь того, что хочу быть только его. В этом есть что-то первобытное. Мне хочется принадлежать самому сильному представителю пола.

— Хорошая девочка. — он делает бёдрами круговые движения, отодвигая мою ногу немного в сторону, чтобы проникать еще глубже. — Тебе даже не стоит знать, на что я способен в порыве гнева.

О нет, я могу себе представить. Я видела, что ты сделал с Левоном. И мне не хочется случайно натравить тебя еще на кого-нибудь. Моё чудовище.

— Тогда может быть актрисой? — с вызовом бросаю я, прогибая спину и заглядывая ему в холодные глаза. Он тут же наклоняется и не целует меня, а играет с моими губами, запуская одну руку в лифчик, спуская его. Косточки лифчика впиваются в мою грудь, оставляя на ней красные полосы, и поддерживают холмики, призывающие ласку. По телу пробегает сотни муравьев.

Макс стискивает тут же грудь, шлепает, поигрывает, щипает сосок. Он точно знает, что мне нравится. Без слов безошибочно определяет самый тайные и пошлые желания. Я сейчас кончу…

Он останавливается и выходит из меня, чувствую приближение разрядки. Чмокающий звук разочаровывает, мне становится тут же одиноко и пусто. Хочу его. Ноги даже в лежачем положении дрожат.

Макс развязывает занемевшие руки и шлепает снова по ягодицам.

— Актриса из тебя получилась бы замечательная. Только я пущу тебя на съемки при одном условии: сначала я кастрирую всех мужиков на площадке. Сможешь сниматься только с ебучими евнухами. А вот танцы… Мне нужно еще раз посмотреть… оценить на что ты способна. — он поднимает меня на ноги и ставит просто на кровати. — Танцуй.

Это не просьба, это приказ, не терпящий возвращений.

Макс скидывает с себя остатки одежды и абсолютно голый садится на прикроватную табуретку, находя в кармане джинс сигареты и зажигалку, закуривает и повторяет более грозно:

— Танцуй, детка.

Это наказание? Так он расправляется с самодеятельностью?

Видок у меня еще тот. Просто шлюшка.

Красная помада размазалась по лицу, волосы растрепались, лифчик спущен. Между ног смазка стекла по колено. На бедре виднеется синий засос и след его зубов.

Я немного покачиваю бёдрами, не могу расслабиться и почему-то боюсь его. Руки еще ноют после ремня.

Сейчас я впервые вижу его член при свете дня во всей его красе. И мне становится страшно. Хорошо, что в театре я не смогла рассмотреть его. Я плохо на глаз считаю сантиметры, но выглядит он устрашающе. Клянусь, им можно оглушить человека.

Здоровый Толстый ствол с бугрящимися венами. Головка с размером моего кулака.

Вместо танца я опускаюсь на колени и обхватываю себя руками. У меня нет сил стоять на ногах, не то что танцевать. Мне жутко хочется его потрогать. А еще больше — снова ощутить его в себе.

Макс продолжает курить, изучая меня.

— Иди ко мне. — снова короткий приказ и я, как загипнотизированная повинуюсь, иду на его голос. Макс безошибочно читает мои мысли, берет мою руку и кладёт на него. Моя руке слабее его члена, пульсирующего и еще покрытого моей смазкой. Он продолжает удерживать мою ладонь, а затем двигает вверх-вниз, показывая как нужно доставлять ему удовольствие.

Я повторяю движения, как заворожённая, глядя ему в глаза. Он избавляет меня от лифчика, оставляя абсолютно голой. Он любуется мной. Просто неотрывно смотрит, затаив дыхание. Моя сила во власти над ним.

— Если бы я мог, то запер тебя в этой комнате, только для себя. Никому бы не показывал. — он говорит чистую правду. Ярый собственник и агрессор. Трудно идти против него. Он проводит пальцем по моим губам, растирая помаду. — маленькая пошлячка. Когда ты успела вырасти такой?

Он утягивает меня вниз, заставляя встать перед ним на колени. Поглаживает мои волосы. Его член в миллиметрах от моих губ, я смущенно закрываю глаза и сглатываю. Сейчас в его руках чувствую себя очень маленькой, неопытной и напуганной.

— Не хочу больше тебя видеть с красной помадой. — он немного давит на подбородок, заставляя приоткрыть рот. Я знаю, почему ему не нравится, я выгляжу старше, опытнее. Ему нравится моя чистота. Мне и самой с ней уютно. Киваю. Мне хочется сделать ему приятное.

— Я не умею… — стыдливо говорю я, облизывая губы и открываю глаза. — Но хочу научиться…