– Малышка, – голос Итана прозвучал у меня за спиной, заставляя тело покрываться мурашками. – Я так устал. Сделаешь мне свой фирменный кофе с ванилью. Я соскучился…

Интересно! Соскучился по моему кофе?

– Ты ведь терпеть не можешь ваниль, наслаждайся обычным, – равнодушие изобразить, увы, не очень-то получалось.

– Вкусы, знаешь ли, меняются, – тихо сказал он.

И что же? Больше я не в твоём вкусе? Слёзы уже подступили к горлу. Сегодня все закончится? Сейчас он признаётся мне во всем? Где был? Почему снова бросил меня?

Как мне теперь жить дальше?

Подкатившая истерика была прервана тёплой ладонью вдруг скользнувшей по моей щеке. Итан, прильнувший к моей спине, мягко заставил меня повернуть голову. Поцеловал в висок:

– Кажется, я уже полюбил ваниль, – потянул носом воздух рядом с моими волосами. – Она ведь пахнет тобой…

Снова эти чертовы мурашки. Я же так соображать не могу…

– Мама рассказала мне, – пролепетала я, сама того не желая. – Вот почему ты не мог объясниться раньше. Тебя сдерживало обещание?

– Снова собираешься злиться на меня?

– Да, – почти шептала я, силясь вспомнить аргументы. – Кто я для тебя, Итан?

– Даже не знаю, – его охрипший голос приятно щекотал мой слух. – Моя семья. Моя малышка. Девушка, ради которой я готов отказаться от всего, что у меня есть, даже от тебя самой, если ты так пожелаешь…

– Почему? – наконец все-таки разозлилась я. – Почему ты постоянно пытаешься отказаться от меня? – я вырвалась из его рук и, отойдя на безопасное расстояние повернулась. – Разве я сказала, что хочу этого? Ты предпочёл послушать мою маму, не посчитав нужным узнать, что я думаю по этому поводу! Как ты мог оставить меня, после того, что между нами было, не сказав ни единого слова? Даже проводить или попрощаться не удосужился! – вся обида прошлого вдруг вылезла наружу, не позволяя мне молчать. – Мне показалось, что я действительно важна для тебя! Но оказалось, что это лишь твои собственнические чувства взыграли! Получил, что хотел и сбежал!

Итан взялся за голову и тяжело вздохнул:

– А разве это не ты так поступила?

– Что?

– Я совсем запутался с тобой, Бонни! Когда ты сбежала, я подумал, что ты просто поиграла со мной по-пьяни! Но потом спустя столько лет ты объявилась и недвусмысленно намекнула, что это я домогался тебя, хотя я был уверен в обратном! Позже оказалось, что ты обижена, что я оставил тебя, тогда как сама отвергла мои чувства!

– Что? – я не поняла и половины из того, что он сказал. – Что значит «сбежала»? Когда это я успела отвергнуть твои чувства?

Между нашими взглядами было такое напряжение, что казалось, сейчас полетят искры. Итан отвёл взгляд и, потянувшись к открытому ящику в столе, достал оттуда чёртову кружку.

– Вот! – он с грохотом опустил чашку на стол.

– Что это?

– Не ты ли выкинула ее в помойку, вместе с моими чувствами?

– Я не, – я вдруг вспомнила, как держала в руках подобную кружку, а затем в гневе швырнула ее.

– Ванда действительно приказала не приближаться к тебе. Но я не мог найти в себе сил, подчиниться. Мне казалось, что тебе будет плохо без меня так же, как и мне без тебя, – он опустил глаза, будто вспоминая события тех дней. – Когда Бэн сообщил, что ты пропала, я чуть с ума не сошёл, подумав, что навсегда потерял тебя. Разыскав тебя в клубе, уже тогда подсознательно я не собирался отпускать тебя. И та ночь… Я не сомкнул глаз, когда ты, наконец, уснула. Все думал, как нам жить дальше, – он поднял на меня свои печальные глаза. – Конечно, я сделал выбор в твою пользу. Ведь ты важнее. Всегда.

Пытаясь понять смысл его слов, я взяла со стола чашку:

– Я не понимаю? Ты ведь ушёл в то утро… – я осеклась, увидев на дне неумелый рисунок: «часы» говорили о том, что сегодня придётся подождать отправителя сообщения, и, неведомый мне ранее шифр – «сердечко».

– Я поехал в ту пекарню, что была рядом с вашим старым домом, через весь город по пробкам, за твоими любимыми булочками. А когда вернулся… обнаружил, что ты сбежала. У меня было много мыслей: поигралась, испугалась, обиделась… Я ещё тогда понял, что не хочу больше жить без тебя. Даже если бы пришлось все потерять, я хотел позволить себе… наконец любить тебя.

– Ты такой болван, – выдохнула я, не в силах поверить, сколько времени мы потеряли напрасно. – Вариантов, что я так и не увидела твоё послание, не появилось в твоей бестолковой голове? – я подняла на него глаза полные слез.

Он нахмурился:

– Бонни, я совсем запутался. Я чувствую, что ты любишь меня, но не понимаю как… – он пытался подобрать слова. – Я думал, что ты хочешь, чтобы я был рядом, как брат, как друг. Подумал, что из-за этого ты отдалась тогда…

– Ну, точно, идиот, – пробормотала я, вытирая рукавом слёзы. – Я отдалась, потому что хотела тебя! Я никогда не любила тебя, как брата!

– Хочешь сказать, – он снова нахмурился.

– Хочу сказать, что ты идиот, – надулась я, не желая больше ничего говорить.

Он не оставлял меня? Получается всему виной мой скверный характер?

Какого черта я должна быть во всем виновата? Ещё и в любви первой признаваться?

Нет уж! Хоть капельку гордости я имею право сохранить.

– Где ты пропадал в этот раз?

Я тут же пожалела, что спросила, потому что его лицо будто потухло:

– Прости, что не рассказал раньше, – он выдержал паузу, заставившую мое сердце болезненно сжаться в предчувствии плохих новостей.

И я не ошиблась.

– Мой отец… погиб.

Я в ужасе смотрела на Итана в надежде, что мне послышалось.

– Мне позвонили и сообщили о катастрофе. Я толком ничего не понимал, – он покачал головой, будто пытаясь избавиться от тяжелых мыслей. – Когда приехал туда, мне рассказали, что «Аврора» сгорела. Там куча ребят… – он не мог договорить. – Я пытался разобраться, что произошло, но… Стив нашёл меня, сказал, что Тай совсем плох. Я был с ним в больнице все это время. Этот парень просто герой. Стив рассказал, что Тайгер вытащил кучу людей из огня, а отца он попытался спасти первым.

– А сейчас Тай…

– Он жив-жив, – спохватился Итан, видимо оценив мой шокированный вид. – Я уехал лишь потому, что мое присутствие будит в нем чувство вины. Болван. Его собрали по кусочкам, а он извиняться вздумал. Должно быть ему ещё хуже, чем мне. Ведь пока я рос с вами, он воспитывался моим отцом. Наверно поэтому он всегда напоминал мне его.

– Ты в порядке? – дрожащим голосом спросила я.

– Уже лучше. Изо дня в день, сидя над кроватью Тайгера, я убеждал его, что отец с ребятами сейчас должно быть управляют небесной лодкой. Пытался поддержать и успокоить его, объясняя, что он ни в чем не виноват, – он тяжело вздохнул. – Сейчас я больше волнуюсь за него. Но быть с ним рядом, значит стать живым напоминанием о смерти нашего отца, – он отчаянно опустил голову.