Поскольку Хирохито продолжал упорствовать в своем милитаризме, двор полагал себя вправе предпринять «радикальные шаги». Принц Такамацу, князь Хигасикуни, принц Микаса и князь Коноэ — движущие силы. Возможно, принца Титибу также вовлекли в интригу, так как он несколько раз прилетал в Токио из Филиппин. 8 июля 1944 г. члены императорской семьи пришли к секретному соглашению «принудить» Хирохито к отречению от престола в пользу своего десятилетнего сына наследного принца Акихито. Принц Такамацу стал бы регентом, князь Хигасикуни получил бы портфель премьер-министра. Без промедления начались бы мирные переговоры с США… Когда лорд — хранитель печати Кидо донес «слух» до Хирохито, Хирохито немедля отправил Тодзё в отставку (14 июля).

Война закончилась через тринадцать месяцев после отставки кабинета министров, ведь преемник Тодзё, генерал Койсо Куниаки, не получил ни от Хирохито, ни от Кидо письменного указания начать мирные переговоры. Устранив угрозу личной власти, Хирохито ждал «великой победы» («тэннозан»), ждал благоприятного для Токио момента. В октябре 1944 г. такой «тэннозан» могла стать битва за остров Лейте[61] — и действительно, она явилась крупнейшим морским сражением в истории. Спустя годы Хирохито писал: «Если бы нам удалось первыми нанести удар по Америке у Лейте и вынудить ее отступить, тогда мы, вероятно, смогли бы начать поиски компромисса». Как бы вторя Хирохито, премьер Койсо однажды заявил в своем радиообращении: «Если бы Япония одержала победу у Лейте, она бы выиграла эту войну». Япония проиграла, японский адмирал, командовавший флотом близ Лейте, руководил сражением по радио, укрывшись в одном из подвальных помещений в Токио!

В феврале 1945 г. аналитики японского Генштаба предсказывали высадку десанта союзников на южный японский остров Кюсю (не позднее июля) и на Хонсю (не позднее сентября). Принц Такамацу, наиболее пессимистически настроенный и трезвомыслящий из братьев, опасался более скорой развязки.

Выступавшие за скорейшее начало мирных переговоров японские политики и дипломаты (во главе с Ёсидой) обратились к Коноэ с просьбой организовать аудиенцию у Хирохито и передали через него свой меморандум. Поражение в Новой Гвинее представляло им случай — аудиенцию назначили на 14 февраля 1945 г. Князь Коноэ — одержим страхом перед угрозой коммунистической революции в Японии. При встрече с императором Кидо зачитал ему меморандум «миротворцев» и пытался убедить его в необходимости остановить войну, иначе коммунистическая революция сметет императорскую семью. Капиталистическая система, классовое общество, императорская семья в опасности! Коноэ развивал тему: «Подавляющее большинство наших солдат являются выходцами из бедных семей, материальное положение делает их восприимчивыми к лозунгам коммунистической доктрины. Коммунистические элементы завлекают солдат на свою сторону утверждениями, будто [императорская семья] и коммунисты могут мирно сосуществовать. Полагаю, теперь стало абсолютно очевидно: маньчжурский инцидент и китайская война, переросшие в Великую Восточно-Азиатскую войну, — звенья заговора [коммунистической] группировки в армейских рядах». Коноэ бросил камень в огород «Группы контроля». Забавно видеть, как на твердолобых фашистствующих функционеров из «Группы контроля» Коноэ навесил ярлык коммунистов, но если вспомнить о злодеяниях Сталина… (Генерал Ямагата в свое время использовал схожие аргументы: если не крайне правый, значит, коммунист; демократия и коммунизм — двуглавая змея: потакая одной голове, потакаешь змее!)

В самом деле, война высвободила дотоле сдерживаемые в Азии революционные настроения. Коммунисты и иные радикалы делали успехи в Корее, Китае, Индокитае, Бирме, Малайе и Индонезии. Князь Коноэ утверждал: если «Группу контроля» не отстранить от управления армией, то после поражения (уже неизбежного) Японию захлестнет волна социальных потрясений, которые в конечном счете приведут к падению династии Ямато и краху всего, во что они верят. Единственный выход из создавшегося положения — назначить премьером популярного в армии служаку, желательно из рядов приснопамятного «Пути императора». (По иронии судьбы такое назначение и являлось одним из главных требований подавленного Хирохито в 1936 г. восстания молодых офицеров.) «Авторитетный военный» во главе правительства сможет совладать с «Группой контроля». Выбор пал на отставного генерала Угаки, но Угаки запросил самоотвод, поэтому в итоге «миротворцы» сошлись на кандидатуре генерала Мадзаки, поборника молодых офицеров в 1936 г.

Хирохито пришел в ужас: он презирал Мадзаки в 1936 г., презирает и теперь, и ничто не сможет убедить его изменить отношение к Мадзаки! Остается загадкой, почему Хирохито настолько страшился наивного, абсолютно неуместного идеализма молодых реформаторов — даже теперь, в 1945 г., после всех тех бедствий, обрушившихся на Японию по вине «Группы контроля». Реставрация Мэйдзи возвела императора на недосягаемую для простых смертных высоту, опутав его в то же время по рукам и ногам догматами мудреной мифологии и шаманскими мистификациями. Пылкая влюбленность в императора членов «Пути императора», таким образом, свидетельствовала о «дурной одержимости», и, возможно, Хирохито всерьез напугала чрезмерная вера в него. Привечать фанатичных поклонников во дворце крайне рискованно, ведь религиозные фанатики непредсказуемы!

Князь Коноэ полагал Вашингтон способным пойти на «крайние меры» в отношении японского императорского двора в случае «мирной инициативы» со стороны Токио. Гарантией послужит «влияние Джорджа Грю и прочих американских антикоммунистов».

Тут бы Коноэ и закруглить свою речь, пока теплится надежда… Но нет, Коноэ неразумно «проговаривается»: возможно, Хирохито придется отречься от престола в пользу сына и переехать в буддийский монастырь в Киото (где в прошлом последнее пристанище нашли многие его «предшественники»). Удивительно, почему Коноэ (один из умнейших сановников того времени) оказался столь невосприимчив к тогдашнему настрою Хирохито! Император впал в глубокую задумчивость… Коноэ не получил ответа. Время аудиенции истекло.

Принц Такамацу, узнав о «провале» Коноэ у императора, обвинил Коноэ, Ёсиду и «миротворцев» в «некомпетентном представлении» сути дела Хирохито, в отсутствии «конкретной стратегии».

Одиннадцатью днями позже — Хирохито продолжал колебаться — ВВС США приступили к массированным бомбежкам японских городов. Только в одном Токио погибло 200 тысяч человек. К 10 марта около двух миллионов токийцев остались без крова; бомбовые удары с воздуха наносились по городам Осака, Нагоя, Корияма, Сидзуока и Коидзуми. Хирохито продолжал хранить молчание…

В конце марта Хирохито принял решение: «Поскольку армия и военный флот ведут подготовку к решительному сражению за Окинаву, полагаю в настоящий момент несвоевременным прекращать войну». Трехмесячная оборона Окинавы стоила жизни 110 тысячам японских военных, 150 тысячам мирных жителей. Американские потери составили 12 тысяч убитыми и 36 тысяч ранеными. Завершить Окинавскую операцию суждено было Гарри Трумэну, после внезапной кончины Рузвельта,[62] согласно конституции, занявшему пост президента. 7 мая 1945 г. Германия безоговорочно капитулировала.[63] Хирохито представилась очередная возможность остановить войну, однако он не счел возможным отказаться от обязательств перед германскими союзниками, пойдя на сепаратный мир. «Взяв на себя перед Германией твердое обязательство не искать одностороннего мира, я не намеревался, исходя из соображений международного доверия, обсуждать условия мира впереди Германии. Поэтому я желал наискорейшего поражения Германии». И все-таки Хирохито протянул с решением еще три месяца после безоговорочной капитуляции Германии…