Судя по всему, принц Титибу все же действительно находился на Филиппинах в тот период и действительно возглавлял «Золотую лилию». Полагаем, полномасштабное и обстоятельное расследование деятельности «Золотой лилии» на территории государств, оккупированных Японией во Вторую мировую войну, обязательно будет предпринято в ближайшем будущем. Такое расследование само по себе могло бы составить тему для отдельной книги. В 1950-х гг. в Токио (после скоропостижной смерти Титибу от туберкулеза) некий член императорской семьи в разговоре с иноземцем[60] признал следующее: японская армия в годы войны накопила трофеев на общую сумму свыше 100 миллиардов долларов США. Большую часть сокрыли на Филиппинах, и «потребуется столетие для обнаружения их местонахождения». Тот же источник подтвердил, что Титибу провел на Лусоне два с половиной года и вернулся в Японию в начале 1945 г. на борту японской подводной лодки. В современной Японии причастность членов императорской семьи к деятельности подобного рода официально не признается (и не признавалась никогда), тем не менее в последние годы проблема затрагивается, пусть и в частном порядке.

Таким образом, в отличие от своего «азиатского эквивалента» вопрос о возврате нацистской Германией «военной добычи» был не только поставлен, но и получил несоизмеримо более значимый международный резонанс (во многом благодаря влиятельному еврейскому лобби, организовавшему эффективную скоординированную кампанию). Конечно, Вторая мировая война стала страшным бедствием для народов Европы и Азии. Да, нацисты лишили жизни шесть миллионов евреев, но в результате японской агрессии в Азии погибло 30 миллионов человек (в одном Китае — 23 миллиона)! Япония превзошла фашистскую Германию и по масштабам разграбления оккупированных государств (в том числе в стоимостном выражении)! Официальный Токио продолжает играть в молчанку…

Внимание Запада странным образом сосредоточилось на вопросе о роли Хирохито в развязывании войны, но разве его следует задавать в первую очередь? Многие исследователи утверждают: император ратовал за скорейшее заключение мира и без обиняков заявил об этом Тодзё в феврале 1942 г.: «Полагаю, Вы всесторонне рассмотрели вопрос об окончании конфликта при представившемся благоприятном случае. Нежелательно затягивать его понапрасну… Опасаюсь [к тому же] ухудшения качества наших войск в случае затягивания войны». Но Хирохито, как бы он ни высказывался, не требовал быстрого мира. Победы возбуждали аппетит к новым победам, неудачи толкали к погоне за военной инициативой — переговоры подождут! Следовательно, и победы, и неудачи требовали все более «славных» побед!

Первое крупное поражение Япония потерпела в июне 1942 г. в сражении у атолла Мидуэй. Принц Такамацу пришел к заключению о необходимости скорейшего заключения мира с США. Хирохито не согласился и объявил ему об этом. Но когда «приливная волна сменилась сильным обратным течением от берега», Хирохито в срочном порядке подыскал новую точку опоры — направил усиленную авиагруппу для поддержки гарнизона на острове Гуадалканал, отдал приказ о возобновлении наступательных действий в Новой Гвинее. Чем хуже становилась обстановка на фронтах, тем более утверждался Хирохито в решимости переломить обстановку. После войны Хирохито в одном из своих дневников признал: «Я хотел нанести по врагу единичный удар, где бы он ни находился, и получить немедленную возможность добиться мира». «Возможность» ему не представилась!

В кругу вдовствующей императрицы Садако имелась тайная фракция приверженцев мира, куда входили некоторые бывшие премьеры, дипломаты, придворные сановники и члены императорской семьи. Фракция планировала направить князя Коноэ в Швейцарию (с помощниками вроде Тэрасаки Таро) на секретные переговоры с союзниками. Коноэ отнесся к идее без энтузиазма, но согласился попробовать. Ёсида представил некий план лорду — хранителю печати Кидо, — Кидо отнесся к предложению с прохладцей, и дело заглохло…

Во фракцию приверженцев мира входили члены японской потомственной финансовой аристократии, не желавшие лишних проблем. Мир необходим для сохранения того малого, что осталось от «традиционной Японии» (естественно, с их статусом в ней). Решительно покончить с премьер-министром Тодзё и иными противниками компромисса было бы для них слишком радикально. Погорев на «дипломатическом зондировании» на земле швейцарских банкиров, они сосредоточились на уговорах Хирохито заменить Тодзё на «популярного в войсках и народе человека», способного провести чистку в рядах «Группы контроля», и Япония бы затребовала мира! Никому из них не удалось переубедить Хирохито, считавшего вооруженные силы способными добиться превосходства над противником раньше, чем дипломаты сядут за стол переговоров. Тодзё на своем месте! В ноябре 1943 г. Хирохито заявил принцу Такамацу следующее: от Тодзё нет проку, как говорят, но кого ж тогда? Здесь лучше его не сыскать!

В апреле 1944 г., с ухудшением обстановки на фронтах, князь Коноэ переменил мнение о Тодзё, о чем и объявил князю Хигасикуни. Ведь Тодзё останется на посту премьера не далее чем до поражения Японии в войне, и посему вся ответственность за оное ляжет целиком на него. Коноэ стало известно о тайных переговорах Джо Грю с японским послом в Швейцарии Касэ Сунити. Грю заверил Касэ в понимании Америкой важности сохранения японского императора на престоле, являющегося единственной гарантией неприхода к власти коммунистов после войны. Ради спасения императорской семьи Тодзё нужно принять на себя ответственность, признав себя виновным в развязывании войны.

Коноэ заявил Хигасикуни: «Американцы [обладают] скудными сведениями об императорской семье и об особенностях функционирования института императорской власти в Японии». К сожалению, после их беседы война затянулась еще на год… Причиной тому послужили две навязчивые идеи: «необходимость» в военном успехе до начала переговоров о мире и «нужда» в Тодзё на посту премьера и по совместительству на посту козла отпущения, когда виктория отвернется от Токио.

В июне 1944 г. американские войска заняли исключительно важный в стратегическом отношении атолл Сайпан — командование США получило возможность размещения на аэродроме Сайпана бомбардировочной авиации, способной наносить удары по японским городам. Слово помощнику императора генералу Хондзё: «Принца Такамацу вовлекли в план по отстранению Тодзё с поста и окончанию войны. Принц будоражит императорский двор россказнями о „тревожных сигналах“, против воли лорда — хранителя печати Кидо и императора. Между Такамацу и Хирохито то и дело вспыхивают ссоры. После их очередного, но особенно горячего спора относительно Тодзё Такамацу объявил Его Величеству, что не принимает во внимание информацию, идущую мимо правительственных каналов. Император же не верит ему в этом. Кажется, император не желает решать вопросы политического свойства с членами императорской семьи. Вдовствующая императрица Садако — всегда ратовавшая за мир — со своей стороны пыталась склонить Хирохито к принятию решения об окончании войны. Князь Хигасикуни даже подумывал „задействовать“ императрицу Нагако, однако принц Такамацу выступил против этого, аргументируя свое несогласие так: „Если повести дело коряво, все может кончиться серьезными [внутренними] проблемами“».