Ви застыла на месте, прислушиваясь. Она больше не слышала шагов женщины – ничего, только скрип шатающихся поручней и стук дождя по цистерне.

В обе стороны было видно лишь на несколько футов, дальше мостки исчезали за стенками огромного водяного бака.

Плач детей в микрофоне затих.

– Дженнифер! – позвала Вайолет.

Она сделала три шага вдоль цистерны – никого.

– Дженнифер?

Она не услышала шагов, просто почуяла вибрацию мостков и повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть бросившуюся на нее Дженнифер, которая предварительно сняла обувь. Лицо женщины исказила гримаса ярости, глаза наполнились холодной решимостью.

Глаза хищницы.

Ви наблюдала за устремившимся к ней ножом; все ушло, осталось только твердое, как алмаз, намерение сохранить жизнь.

Двадцать четыре дюйма ширины мостков оставляли мало места для того, чтобы отразить нападение, и Ви, уже прижавшаяся к стенке цистерны, среагировала машинально: отвела выпад правой рукой и захватила запястье Дженнифер. Потом, не успев осознать, что делает, одновременно ударила ее по локтевому сгибу и рванула запястье в противоположную движению ножа сторону.

Лучевая кость соперницы хрустнула, нож выпал на металл мостков, и Ви ударила ей в грудину тыльной стороной ладони.

С момента нападения прошло всего мгновение, Ви действовала под диктовку инстинкта и мышечной памяти. Она бросилась, чтобы удержать женщину, но даже не успела дотянуться пальцами до ее костюма – Дженнифер ударилась задней частью бедер о поручни и по инерции перевалилась через ограждение. Ви успела только увидеть, как мелькнули ее ступни, а потом Дженнифер полетела вниз с затихающим криком – то были три с половиной секунды озвученного ужаса.

Никогда она не слыхала ничего подобного звуку падения человеческого тела на бетонную площадку с высоты ста семидесяти пяти футов.

Целый мир перестал существовать за какую-то миллисекунду.

Наступила тишина.

Вайолет взялась за мокрый поручень и посмотрела вниз, где на бетоне распростерлась Дженнифер.

Она и раньше убивала, но только монстров.

Эта женщина была невиновна.

Такое казалось Ви… неправильным.

Она оперлась спиной о цистерну и опустилась на мостки.

– Пожалуйста, не причиняй вреда ее ребенку, – попросила она. – Прошу тебя.

– Ты хороша, – сказал голос. – Ты очень хороша.

– Ты пощадишь ее ребенка?

– Без всякой причины?

– Я это заслужила.

Ви чувствовала – в ней нарастает раскаяние и психологическое неприятие того, что случилось.

– Это может быть интересно.

– Обещай мне.

– Отправляйся в обратный путь. Поговорим, когда спустишься.

Несколько минут Ви сидела, не двигаясь.

Морось сменилась дождем, и он стучал по голове; где-то глубоко внутри себя она почувствовала мучительную боль от леденящего холода.

Энди

Я смотрел, как на экране Вайолет медленно спускается по лестнице с водонапорной башни. Съемка велась с расстояния более чем в сотню ярдов – камеру держали в руках и постоянно то приближали, то удаляли изображение, корректируя фокусировку. От конденсата на линзах картинка получалась как в тумане.

Я слышал все, что говорил Лютер. Видел схватку. Видел, как Вайолет сбросила женщину через ограждение.

Теперь экран потемнел.

Я снова сидел в темноте и думал о том, что все это мне приснилось. Фильм, изображения и цвета́́́ были сном. А бесконечная ночь – реальностью.

Его голос убедил меня в обратном.

– Она изумительна, не правда ли? – спросил Лютер. – Должно быть, это нечто особенное – узнать ее. Я имею в виду, по-настоящему узнать. Ты знаешь ее по-настоящему, Энди?

– Чего бы ты ни хотел от Вайолет, используй меня. Я пройду через все, что тебе угодно, но, пожалуйста, отпусти Вайолет и ее сына. Они не должны…

– Ты ее любишь, верно?

Вопрос причинил мне больше боли, чем все, что я испытал, сидя на этом стуле.

От волнения ком встал в горле.

– Я ей задолжал, – сказал Лютер, – и все же…

Он умолк, и какое-то мгновение я слышал только его дыхание и стук дождя по пластику.

Вайолет

Ноги коснулись бетонной плиты. Несмотря на весь ужас последних пятнадцати минут, она почувствовала заметное облегчение, спустившись с башни.

Борясь с приступами тошноты, Вайолет взглянула на Дженнифер.

Какая бессмысленная гибель…

Она еще раз перелезла через ограду с колючей проволокой.

Она так устала. Так замерзла.

Думай, Вайолет. Думай.

Ви обвела взглядом дома и здания.

В непрерывном сером дожде ничего не шевелилось.

Нож Дженнифер она спрятала в правый рукав спортивного костюма; торец рукояти удобно лежал в ладони. Это затруднило спуск по скользкой лестнице, но теперь она владела оружием и надеялась, что Лютер ничего не заметил.

Он наблюдал за ней – в этом Ви была уверена. Приходилось учитывать, что камеры наблюдения размещены повсюду. Наверное, ему кто-то помогает.

Можно было бы убежать, попытаться достичь цивилизации, если б не сын. И Энди.

Ви пересекла дорогу, направляясь к кирпичному зданию с пятидесятифутовой трубой на дальнем краю. Пора укрыться от этого леденящего дождя.

– Поверни налево, – скомандовал Лютер.

Или не пора.

Она свернула в сторону от заброшенного здания.

– Теперь беги, – велел он.

Ви побежала, и топот шагов болью отозвался в правом ухе, где Лютер, как она полагала, вшил под кожу микрофон.

В остальном бег доставил удовольствие; благодаря физическим усилиям она согрелась.

Несколько минут Ви бежала вниз по улице мимо разбитых автомобилей и гниющих домов, потом он заговорил снова:

– Жилое здание. Видишь его?

– Вижу.

– Это твой пункт назначения.

В пятидесяти футах от нее над дубами высилось здание; опавшие бурые листья устилали улицу мокрым липким ковром.

– Что там внутри, Лютер?

Вайолет пересекла улицу и, отдуваясь, остановилась на повороте тротуарной дорожки во двор шестиэтажного здания, похожего на обветшавшую букву «Г».

– Разве я сказал остановиться?

Она миновала сломанные качели и заросшую песочницу, от которой осталась только рама, сколоченная из досок толщиной в два дюйма и шириной в шесть. В траве валялись игрушки – фронтальный погрузчик, трехколесный велосипед без переднего колеса, пластмассовые зеленые солдатики – потери в некоей давно забытой войне.