Мать высадила меня перед «Бюро недвижимости Гендерсона», и я помахала ей на прощание. Мы с ней ездили в магазин «Гвинн» в Маунт-Плезант покупать мне платье для вечеринки, посвященной презентации книги Марка. По мнению матери, сшить вместе два старых покрывала и вырезать дыры для головы и рук – не лучшая идея для такого случая.

Я вошла в вестибюль, желая поскорее погрузиться в работу, чтобы забыть про эпизод с примеркой платьев или про причину, по которой меня заставили это сделать. Судя по всему, ни одно из платьев в моем шкафу не подошло бы, даже если бы, как сказала мать, мне удалось застегнуть молнию до самого верха без треска рвущейся ткани. Я понятия не имела, когда мать успела стать таким экспертом в области моды, но она, похоже, считала, что обтягивающие фасоны в духе Ким Кардашьян мне больше не подходят. Я бы не возражала против сравнения с Ким, если бы не увидела себя в зеркале и не поняла, что у нас с ней гораздо больше общего, чем я себе представляла.

– Мамамама!

Я сняла солнцезащитные очки и с удивлением увидела перед собой Джека. Он стоял в вестибюле с коляской и обоими детьми. Увидев меня, малыши принялись возбужденно подпрыгивать, что помогло моему эго больше, чем шкаф, полный самых шикарных платьев. Поцеловав близнецов, я повернулась к Джеку. Тот, не торопясь, поцеловал меня и, вероятно, продлил бы свой поцелуй еще дольше, если бы Джолли Томпсон не откашлялась из-за стойки администратора.

– Ой, извини, Джолли. Я немного… отвлеклась. – Я вновь посмотрела на Джека. – Мы с тобой договорились встретиться здесь?

– Нет. Мы только что приехали. Джейн встретит меня здесь через пятнадцать минут, чтобы забрать детей, но я надеялся, что у нас будет немного времени, чтобы я кое-что тебе показал. А потом я пойду в кафе, чтобы там поработать.

– Что не так с твоим кабинетом дома? Тебе не нравится стол, который мы с твоей матерью выбрали для тебя? Твой кардиган и тапочки?

– Я люблю все это, честное слово, люблю. Просто я… – Он пожал плечами. – Как будто вся творческая часть моего мозга отключается, когда я нахожусь в доме… где угодно в доме. Я пробовал писать на кухне и в столовой. И даже в спальне. – Он подмигнул. – Хотя, по-моему, довольно легко понять, почему я отвлекаюсь, когда пытаюсь писать там.

Джолли снова откашлялась, и он вновь стал серьезным.

– В любом случае, я обнаружил, что, если я творю в кафе, на скамейке в парке или где-нибудь еще, моя рука начинает писать сама.

Я нахмурилась.

– Раньше у тебя этой проблемы не было, правда?

Джек покачал головой.

– Не было. Все началось чуть больше месяца назад. Это совпало с моментом, когда я узнал о сделке Марка с киностудией.

– Допустим. – Я повернулась к Джолли. – До часу дня у меня нет никаких встреч, верно?

– Верно. – Она улыбнулась младенцам. – Если вы хотите, чтобы я присмотрела за ними, а вы могли поговорить не отвлекаясь, буду только счастлива. Все ушли на обед, так что сейчас довольно тихо.

– Весьма любезно с вашей стороны, спасибо, – сказала я, с восхищением наблюдая, как она вычеркивает что-то из одного из своих списков.

– Что это было? – спросила я. Скажу честно: я всегда питала интерес к методам организации других людей.

– Каждый день в моем списке дел я пишу: «Сделать что-нибудь хорошее для кого-нибудь». Так что спасибо.

– Пожалуйста, – медленно ответила я.

– Их только что накормили и переодели подгузники, так что они должны быть довольны жизнью, – сказал Джек. – Они любят, когда им поют, и не слишком разборчивы. Если только вы не Мелли. Тогда они обычно плачут.

Я послала ему испепеляющий взгляд, но Джек лишь улыбнулся в ответ, зная, что мне нечего на это возразить.

– Отлично, – сказала Джолли и, обойдя стол, нагнулась над коляской. Сара тотчас потянулась за ее сверкающими серьгами в виде стрекоз, а Джей-Джей – к ее груди. Я быстро отвлекла их внимание: сунув руку в мешочек с игрушками, прикрепленный к коляске, вытащила две мягкие игрушки и вручила каждому по одной. – Позвоните нам, если вам что-нибудь понадобится, но обычно они ведут себя хорошо.

– Не волнуйтесь. Я люблю малышей.

Судя по часам, которые я уже провела, пока она показывала мне на телефоне фотографии своих внуков, я решила, что у нее приличная практика. Джек последовал за мной в офис и, как только я закрыла за нами дверь, прижал меня к ней.

– Жаль, что у нас всего пятнадцать минут.

Я оттолкнула его от себя: Джолли и наши дети были всего в тридцати секундах ходьбы, не говоря уже о коллегах, которые могли вернуться с обеда.

– Для этого у нас дома есть супружеская кровать.

– Неужели? Кстати, для протокола, я намерен как можно дольше хранить пикантность нашего брака. Так что ожидай этого, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

Я почувствовала, что заливаюсь краской с головы до пят. Или это у меня уже климактерический прилив? Я высвободилась из его объятий и направилась к своему столу.

– Итак, что ты хотел мне показать?

– Это вопрос с подвохом?

Я вздохнула.

– Нет, это нормальный вопрос. – Я указала на кожаную сумку, висевшую у него через плечо. Она была из искусственной кожи и с клеймом в виде ярко-зеленого значка мира и выглядела точно так же, как та, что была на плече у мужа Софи, Чэда, когда тот ехал на велосипеде на работу в колледж. Вообще-то, это был свадебный подарок от них – у меня была точно такая же, но я пока еще не нашла ей применения.

Сняв сумку с плеча, Джек вытащил толстую пачку бумаг и со шлепком положил посреди моего совершенно голого стола. Последнее было поводом для гордости: я ни разу не ушла с работы, не положив все бумаги, ручки и карандаши на свои места. Исключение было сделано лишь для рамок с фотографиями Джека, Нолы и младенцев.

– Что это? – спросила я, морщась при виде неровных краев стопки бумаг.

– Медицинская карта Хейзелл. Занимала половину полки в шкафу.

– Это настоящие записи?

– Да. К счастью для нас, Хейзелл неоднократно лежала в больнице до вступления в силу закона о мобильности и подотчетности медицинского страхования, поэтому частный врач их семьи хранил все ее записи в своем офисе, а когда вышел на пенсию, перенес их на чердак своего дома. Как мы и думали, он скончался несколько лет назад, но его пожилая вдова до сих пор живет там. Она сказала, что я могу их взять на время. Правда, мне пришлось уламывать ее, но в конце концов она сдалась. – Джек ослепительно улыбнулся, и я легко представила, каково было бедной женщине под залпом его бесконечного обаяния и лести. Джек между тем продолжил: – Я, наверно, не лягу спать сегодня ночью, буду делать заметки, потому что я должен вернуть их завтра. Я уже успел пробежать их глазами, и есть вещи, которые меня озадачивают.