В милицию идти она собралась этим же днем. Вернулась из церкви, покушала, помолилась еще на дорогу и, прихватив из серванта тот злополучный конверт с угрозой, пошла.

– Вам к кому конкретно надо, бабуля?

Пожилой мужик за стеклом смотрел на нее с усталым упреком. Без тебя забот полон рот, тут ты еще со своим ободранным огородом приперлась, читалось в его понуром лице. Он и смотреть на нее тут же почти перестал, начав говорить с кем-то по телефону. Ее это нисколько не смутило. Жизнь прожила долгую, научилась терпеть и ждать. Да и паренек в костюме ей тут же на помощь пришел. Он рядом с дежурной частью все крутился. Наблюдал вроде. А как дежурный перестал на нее обращать внимание, сразу спросил:

– Вы по какому делу в милицию, мамаша? Случилось что?

– А вы кто, если интересуетесь? – вопросом на вопрос ответила тетя Маша.

Первому встречному, даже такому симпатичному и прилично одетому, она не собиралась все выкладывать. Ей документ требовался. Он ей его и показал. И был он – его документ – как две капли похож на тот, что совал ей под нос убитый ныне парень.

– Ага… – задумчиво проговорила тетя Маша, возвращая парню корочки. – Стало быть, вы и есть то большое начальство, что к нам в город приехало из-за убийства вашего товарища?

– Оно самое, – кивнул парень, настораживаясь.

– Вот и хорошо. Веди тогда к своему начальнику, с ним и стану говорить.

Парень не стал с ней спорить и повел прямиком в кабинет начальника милиции. Тетя Маша шла за ним следом, на ходу соображая, как и с чего начнет рассказывать. Так ни до чего не додумалась, не успела.

– Входите. – Он распахнул перед ней дверь начальника милиции.

Тетя Маша вошла и едва не ахнула.

Народу-то, народу! Тут и начальник их отделения милиции, только с чего-то сидит не на своем месте, а чуть в сторонке, будто сместить его уже успели. На его месте за столом какой-то дядька неулыбчивый, без формы. В рубашке с короткими рукавами и при галстуке. Еще два широкоплечих детины возле окна стояли. Между ними на стульях маялся тот самый парень, что приходил к ней и про Катю спрашивал. Местные милиционеры под стендами на стульях друг к другу жались, и что-то больно кислым был их вид.

– Здравствуйте, – она слегка наклонила голову в сторону дядьки при галстуке. – Можно войти?

– Входите, – буркнул тот неприветливо, вопросительно глянув на ее сопровождающего.

– Женщина сказала, что у нее имеется информация по поводу убийства Терехова, товарищ полковник, – забормотал тот и тут же поспешил улизнуть за дверь.

– Да? – не удивился вроде бы полковник, указав ей на стул. – Проходите, присаживайтесь. Что у вас?

– У меня?

Тетя Маша помялась немного, юркнула глазами в сторону Дедкова, тот смотрел на нее, не отрываясь. Будто силился что-то сказать ей, да не имел права. Ну, ничего, она и сама справится. Она им сейчас…

– Вот что у меня. – Она достала из кошелька картонный прямоугольник, обернутый целлофаном, развернула его и фотографией вверх положила его на стол перед полковником. – Вот что у меня.

– Что это? – Полковник взял его в руки, глянул на фотографию и медленно зачитал: – Охотничий билет Мишина Бориса Ивановича. Ну! И что?

– Знаете такого? – Она развернулась всем корпусом к местным милиционерам.

Те синхронно закивали.

– Молодцы, – похвалила она. – Это наш участковый, товарищ полковник. Мишин Борис Иванович. Участковым он у нас уж годов, почитай, десять на улице Дзержинского.

– Это понятно, а при чем тут вот это? – Он помахал охотничьим билетом в воздухе. – Как у вас оказался этот документ?

– Вот с этого надо и начинать, – вздохнула она, стыдливо опуская голову. – Как нашла я его, так покоя мне не стало, товарищ полковник. А потом и вовсе в землю зарыла вместе с курткой. Пускай, думаю, земля хранит все секреты. Мне не по силам. А видишь, как все оборачивается. Сначала на Катерину охоту начали, теперь вот на ребят.

И она с горечью махнула рукой в сторону Дедкова.

– Та-а-ак! Кто-нибудь что-нибудь понял? Я лично нет! – Полковник швырнул охотничий билет на стол и сердито забарабанил пальцами по столу. – Кто-нибудь объяснит?

– Он потерял его, – подал голос начальник милиции, наливаясь краской. – По весне потерял. Гражданка, видимо, нашла. Что здесь удивительного, и как это может быть связано с убийством гражданина Терехова, я не пойму и…

– Только гражданка его не нашла, а купила, – перебила его с фырканьем тетя Маша. – Купила вместе с курткой, которую Ванька Голощихин продавал. В ту куртку, он Катерине Старковой рассказывал, и была сумка с деньгами завернута.

– А я что говорил!!! – подскочил со своего места Дедков. – Я ведь то же самое почти говорил! Мишин это, больше некому!

Подняться ему не дали. Тот парень, что стоял слева от него, быстро наложил лапу на его плечо и вдавил Дедкова обратно в сиденье казенного стула.

– Говорил, говорил, – пробурчал полковник. – Ты, Дедков, говорил, что в этом деле чуть ли не вся местная милиция замешана, а выходит… Так, давайте-ка мы сейчас рассредоточимся и поговорим с каждым по отдельности. И, думаю, уже для протокола.

Для протокола тетя Маша говорила долго и обстоятельно. Все без утайки. И про то, как куртку чужую, купив, начала было отмывать да на документ наткнулась. Как долго вчитывалась в буквы, вглядывалась в фотографию, охала и ахала и рот рукой зажимала, не зная, что и подумать. Думала, думала, сопоставляла со всем, что ей было известно на тот момент, да и решила до поры до времени все это дело припрятать понадежнее. Про то, что решила тогда схоронить в земле на веки вечные, она умолчала благоразумно.

– А что же вас натолкнуло на мысль прийти в милицию именно теперь? – хитро поблескивая карими глазами, спросил с улыбкой полковник.

– Так… так убили же парня! А за что?! – заполошно всплеснула она руками. – Сначала Катя пропала без вести. А потом вот и его… И тут еще эта записка в конверте. Я же очень долго размышляла над ней.

Она и правда с замиранием сердца все ждала в гости бандитов. Каждый день ждала. Но никто к ней, кроме соседок да участкового, не приходил.

– А с какой целью приходил Мишин? – вставил полковник, без устали смоля сигарету за сигаретой. – Что он хотел от вас?

– В том-то и дело, что ничего толком не говорил. А нет-нет да и про Катю спросит. Как придет, так все разговор на нее сводит. Ему-то что за печаль про нее знать? Разве же то его дело, ей интересоваться? Тут не захочешь, да подумаешь.

– О чем?

– О том, что какой-то интерес у него до нее есть. Тут еще этот билет охотничий. Он мне просто покоя не давал. Все думала и думала, как он мог в той куртке оказаться?! Куртка ведь убитого парня, так? Того, что на дороге подстрелили?