Сандро оставался самим собой. Ведь не любила она мяса с кетчупом. Он любил, а она нет. И знал он об этом, и помнить был должен, только не считал нужным на этом акцентироваться. Раз ему нравится, то никто роптать не имел права. Пусть и остепенился он, может быть. И делать ей больно уже не соберется никогда, что это меняет?

– Что ты забыла, Катюш? – Сандро полез губами ей в шею, принялся шептать в самое ухо: – Что ты забыла? Как нам хорошо было с тобой? Я не верю! Это не забывается. Мы же созданы друг для друга, пойми!

– Ты давно понял? – усмехнулась она, отодвинула от себя тарелку и начала выбираться из-за стола. – Пусти меня, Саня. Не до любовных утех мне, поверь.

– А до чего тебе? – Он надул почти полностью поджившие губы и громыхнул ее вилкой по столу. – Я перед ней кручусь, кручусь, а она нос воротит. Чего ты, вообще, а?

– Ничего, – она пожала плечами, оборачиваясь на него от окна. – Я вообще ничего, Саня! Меня как бы нет вообще. Столько всего свалилось! Как с ума не сошла, не понимаю. Соню убили из-за меня. Васька погиб, я опять же виновата!

– Это стечение обстоятельств, – откликнулся он с возрастающей обидой.

Всех вспомнила. Всех пожалела, а то, что его едва жизни по ее вине не лишили, прошло как бы вскользь. Будто и не человек он вовсе. Будто и не пострадал. Неблагодарная!!!

Сандро насупился и совсем уж было собрался уйти, оскорбленно хлопнув дверью, но тут его настигло одно маленькое уколовшее совесть напоминание.

А ведь он сдал бы Катьку непременно, если бы знал, где она в тот момент прячется. Не раздумывая, сдал бы. И ни за что на свете не продержался бы так долго, как продержалась бедная Сонька Каледина. И Катька наверняка об этом догадывается, потому и не ставит ему в заслуги его синяки и ссадины.

– Это не стечение обстоятельств, Саня, – возразила с печалью Катерина, обхватив себя руками за плечи, будто могла замерзнуть в толстом банном халате в жаркий летний день. – Это я во всем виновата. Все их смерти на моей совести. Если бы не мое упрямство, не мое желание кому-то что-то доказать… Они были бы живы сейчас… И Кирилл пропал куда-то!

Вот! Вот из-за кого она печалится! Вот о ком страдает больше всех! Вот из-за кого не смотрит в его сторону и не воспринимает его ни как мужчину, ни как мужа, пускай и бывшего. Что же могло случиться за то время, когда она покинула его квартиру в мокрых джинсах посреди ночи и до теперешнего дня? Что могло прийти в ее голову такого, из-за чего Дедков вдруг стал для нее столь желанен. Прозрела, что ли?!

– Может, и прозрела, – не стала Катерина возражать, когда Сандро выпалил все это на одном оскорбленном дыхании.

– Три ха-ха! – Он тяжело и шумно задышал, подходя к ней со спины поближе. – Столько лет рядом крутились, ты замуж выходила, он сто раз женился и детей плодил, и вдруг такое прозрение! С чего бы это? Влюбилась, что ли?

– Может быть… Может быть, я его всю жизнь и любила. Только его одного всю жизнь. – Жаркий полдень за окном принялся корчиться и преломляться от слез, заполнивших ее глаза. – Ты прости меня, Саня, но… Но у нас с тобой нет будущего. Ты такой, какой есть. И измениться ни за что не сможешь.

– Почему? Смогу! Только скажи как, Кать!

Ой, как стало Сандро обидно. Как больно, черт возьми! Никогда так не было! Он видел много раз ее слезы, но то были другие слезы. Плакала она раньше все больше из-за него. То есть из-за его проделок. А теперь его бывшая жена плакала совсем из-за другого мужчины, и это его ранило, оскорбляло, заставляло себя и ее ненавидеть. Может, он ревнует?! ОН?! КАТЬКУ?! Сумасшествие! Видимо, Хромину удалось все же изрядно подпортить его душевное и физическое здоровье, раз его так колбасит из-за нее.

– Я не знаю, Саня. Я не знаю, как можно тебя изменить. Меня изменить. Мы такие, какие есть. Другими быть не способны.

– Почему?! Все можно! Все! Нужно только попробовать, Кать! – Сандро вцепился в ее плечи, с силой сжав, уткнулся лбом в ее спину и глухо запричитал: – Я вдруг понял, Кать, что не могу без тебя. Совсем не могу! Ты такая одна, и мне никого другого не надо! Станем жить, как и раньше…

– Ага, – тут же подхватила Катерина с грустным смешком. – Станем ездить к твоим родителям. Ловить на себе недовольные взгляды твоей мамаши, когда мне приспичит пойти искупаться на пруду, вместо того чтобы полоть картофельные грядки.

– Ну при чем тут моя мамаша?! Что ты вечно передергиваешь?!

Он готов был заплакать сейчас, в самом деле готов был, настолько она казалась ему нужной теперь в его жизни. Казалось таким важным, чтобы именно Катька встречала и провожала у порога. Чтобы чай ему готовила и телевизор вместе с ним смотрела. И чтобы брюзжала даже, когда он грязные носки оставляет сбоку диванной спинки. Пусть все это будет, но только с ней. А не с какой-нибудь другой женщиной, пусть и самой прекрасной на свете. И он готов по утрам терпеть только ее помятый вид и всклокоченные волосы. И только ее рот готов целовать с нечищенными после сна зубами.

– Мне никто не нужен, кроме тебя, Катька. Никто! – сдавленно пробормотал Сандро ей в спину, сдвинул руки с ее плеч, погладил по груди, обхватил за живот и притянул к себе теснее. – Я клянусь, что не стану смотреть ни на одну женщину!

– А как же ты станешь массировать им животы, плечи, спины, ноги, милый? – Катерина отстранилась и отошла от него в сторону, снова к столу. – Все, что сейчас с тобой происходит, это лишь настроение, поверь. К тому же… У меня ведь нет денег!

– К-каких денег?! – Глаза он благоразумно опустил долу, чтобы не дай бог она ничего там не успела рассмотреть.

– Тех самых, которые с таким упорством искал Хромин. Их у меня нет, Саня.

– А где же они? – брякнул он по неосторожности и тут же пожалел, услышав, как она смеется. – Да ладно тебе, Катрин! При чем тут деньги, вообще?!

– Действительно. При чем тут деньги, раз ты готов любить меня сирую, нищую и голодную. Слушай, а давай я к тебе перееду, а квартиру подарю мальчишке одному бездомному, что меня спас, а?

Она куражилась над ним! Куражилась и измывалась, его стервозная бывшая жена! Она пыталась заставить его думать о себе плохо, гадко, отвратительно. Что будто бы он… Из-за денег… Да чушь же! Полная откровенная чушь! И…

– Кстати, а где все же те самые деньги, что Хромин искал? – Сандро обезоруживающе улыбнулся. – Где они, Кать?

– Ох-ох-ох, ступай, милый, домой. Пора тебе уже, – выдохнула Катерина, глядя на него с лукавинкой. – Там Лида тебя наверняка заждалась. Ведь обивает пороги, ждет тебя каждый день. Ступай.

– А деньги-то, Кать? Что с ними?

– С ними все в порядке. В милиции они.

– Ты?! Ты сдала деньги милиции?! Обалдеть…

Он боялся выглядеть разочарованным, но все же обругал ее мысленно на все лады, неразумную бабу, не знающую, как распоряжаться счастьем, свалившимся в руки прямо с неба. Потоптался возле окна, потрогал сухую землю в цветочном горшке для чего-то. Тут же подумал, что хозяйкой Катька никогда не была хорошей, вон и цветы уморить ухитрилась. Поглядел в окно, заметил возле своей машины детвору, тут же обеспокоился хулиганства и потопал к выходу, буркнув напоследок: