— Гламор приводил их ко мне не однажды, царь Шолто. — Ройял усмехнулся, и по его глазам я поняла, что он сейчас скажет гадость. — Пусть тебе Мерри расскажет о моем гламоре и о том, как он ей понравился.

Эмоции Шолто ясно отразились на его лице. Он сердито повернулся ко мне.

— Не верю, — сказал он.

— Правильно не веришь, — сказала я. — Но если бы я его вовремя не остановила, могло бы и случиться. Ты не поймешь, если никогда не оказывался в центре внимания феи-крошки — носителя любовной магии. У них гламор сильнее, чем у многих сидхе.

— Вспомни, царь Шолто, мы скрываемся от смертных среди бела дня — они нас принимают за настоящих бабочек, стрекоз, за цветы. Им не удается разгадать наш обман, а гламор сидхе они могут разбить.

— Тогда почему вы не работаете в детективном агентстве Мерри? — спросил Шолто. — Могли бы вести слежку.

— Могли бы, если бы объекты не выходили за пределы зеленых районов. Но они то и дело уходят в места, где слишком много железа. — Ройял испуганно вздрогнул.

Из волос Шолто с визгом вылетели две крошечные феи, словно даже слышать такое было страшно. Трое оставшихся спрятались глубже, как дети, заслышавшие чудовище под кроватью.

— Почти никто из нас не может проникнуть в промышленные районы, — сказал Ройял.

— То есть ваш гламор действует только на нежные материи, — заключил Шолто.

Ройял глянул на него, и на изящных губах зазмеилась улыбка.

— Наш гламор очень, очень хорошо действует на нежные материи.

— Мерри я верю на слово, так что если она говорит, что твой гламор силен, я ей верю. Но я услышал, что она запретила тебе применять к ней свои способности.

— На этой неделе я буду получать дань, которую Мерри платит королеве Никевен. Полагаю, она предпочтет, чтобы я воспользовался гламором.

Шолто почти не пришлось поворачивать голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Ты все еще жертвуешь Никевен кровь через ее посредников?

— Нам по-прежнему нужны союзники, Шолто.

— Зачем, если ты не собираешься садиться на трон?

— Шпионаж, — шепнул Ройял. — Феи-крошки — как пресловутая муха на стене, царь Шолто. Никто на нас не смотрит, никто не замечает.

Шолто переводил взгляд с меня на него.

— А я думал, что на вас работает старая сеть Дойла.

— У Мрака есть свои источники, но совсем не такие приятные, как у Мерри.

Мне ясно было, что Ройял играет с Шолто, пытается вызвать у него раздражение. Ройялу страшно нравилось, когда он заставлял кого-то из моих любовников его приревновать. Доволен он тогда бывал как слон.

Шолто нахмурился, но миг спустя рассмеялся, удивив и Ройяла и меня. Я просто удивилась, а Ройял чуть не подпрыгнул у меня на плече. Феи вылетели из волос Шолто и унеслись в небо, за дом.

— Что ты услышал смешного, о Царь Слуа? — спросил Ройял.

— Ревновать ты тоже заставляешь гламором?

— Твоя ревность имеет то же происхождение, что и реакция Мерри на меня. Ничего магического в ней нет.

Шолто посерьезнел и вгляделся в лицо человечка, не сердито, а внимательно. И вглядывался так долго и пристально, что Ройял не выдержал, спрятал лицо в моих волосах. Я заметила, что это был обычный жест у фей-крошек — они так делали, когда смущались, пугались, когда кокетничали или когда не могли придумать, что еще делать. Ройяла смутило пристальное внимание Шолто.

Мунго боднул мне руку головой, я погладила его гладкий лоб. Если собаки среагировали — значит, не одному только Ройялу стало неуютно.

Я стала гладить собак, снимая лишнее напряжение.

— Пойдем в дом, — сказала я наконец.

Шолто кивнул:

— Да , нас ждут.

Он подал мне руку и повел в дом под шепот Ройяла мне на ухо:

— Слуа на нас охотятся, как гоблины. И едят.

Я споткнулась от неожиданности на невысокой ступеньке входной лестницы. Шолто меня подхватил:

— Что с тобой?

— Ничего, споткнулась.

Может, надо было спросить у Шолто, но если это правда — я ее не хотела знать, а если нет — все равно я бы его оскорбила этим вопросом. Разве можно спрашивать у будущего отца твоего ребенка, у мужчины, которого ты должна любить, не практикует ли он в свободное время легкий каннибализм?

— Боишься спросить, — прошептал Ройял, будто мелкий бес на плече.

Уже на пороге я наклонилась к Шолто и тихонько спросила:

— Слуа действительно охотятся на фей-крошек?

Он нахмурился и покачал головой, глянув на Ройяла, глубже закопавшегося в мои волосы.

— Ради еды — не охотимся. Но когда они слишком нас достают, мы очищаем от них наш холм. Ну а каким способом мои подданные прибирают свой дом — их дело. В своем царстве я фей-крошек не терплю, потому что ты права: о них вечно забываешь, а шпионы у меня дома мне не нужны.

Ройял совсем спрятался у меня на затылке, обхватив мою шею руками и ногами, будто древесный ствол.

— Прячься-прячься, Ройял, я все равно не забуду, что ты здесь, — сказал Шолто.

Я затылком ощутила, как колотится у Ройяла сердце, и едва ему не посочувствовала, но тут он принялся целовать мне шею. Затылок ниже линии волос — эрогенная зона, и под его легкими поцелуями я ощутила совершенно нежелательную реакцию собственного тела. Я его согнала.

Я переодевалась в спальне к ужину, когда в дверь постучали..

— Кто там?

— Китто.

На мне еще оставались юбка, чулки и туфли, но сверху был только темно-коричневый лифчик с кружевной отделкой. Впрочем, Китто входил в список тех, от кого не было нужды прятаться. Улыбнувшись, я сказала:

— Заходи.

Он нерешительно заглянул в дверь: мне достался редкий и высоко ценимый, как ему было известно, случай несколько минут побыть в одиночестве. Но я его уже два — почти три — дня не видела и соскучилась. Моя улыбка стала еще шире, едва я увидела черные кудри и огромные миндалевидные глаза, бирюзово-синие, как вода в бассейнах, тут и там раскиданных по округе. Тонкая вертикальная линия зрачков уже не нарушала для меня красоту его глаз. Это были глаза Китто, и я любила и глаза, и все лицо, с его тонкой костной основой и треугольным подбородком. Из моих мужчин он был самым изящным — ровно четыре фута ростом, на фут ниже меня. Но при этом с широкими плечами, узкой талией, крепкой задницей и всеми прочими атрибутами мужественности в идеальном мини-воплощении. Он носил дизайнерские джинсы и обтягивающие футболки, выгодно подчеркивающие свежеприобретенную мускулатуру. Дойл всех стражей гонял в спортзале до седьмого пота.