– Чей-чей сын, Антон? – осторожно переспросила Арина. – О ком конкретно ты говоришь?

– Сын Отца нашего небесного! – воздел руки вверх Антошка.

– Он меня на небе, значит, ждёт? Да? Всех просто ждёт, а меня, значит, с удвоенной силой? А за что это мне такой блат? – Арина поднималась из кресла, не отрывая глаз от раскрасневшейся глупо-вдохновенной физиономии Антошки. – Может, я ещё на белом свете пожить хочу, а отец небесный, выходит, меня уже к себе на небо призывает?

– Да нет, не так, послушай... – Антон, видимо, пришёл в себя, испугался и... И что вот в его голове было ещё «и», этого никто, к сожалению, не знал.

– А что тогда ты тут такое городишь? – Арина рассердилась. Она сердилась редко. А особенно так...

– Сын Отца нашего небесного... – Антошка поспешно назвал имя нынешнего европейского бога, – воплощённый в руки свои, то есть в земных наших Отцов-руководителей, внесли, в смысле внёс твоё имя в список главных отрекающихся. Это так почётно, Арина! Ты отрекаешься – и тебе даже каяться не надо. Чем больше имущества ты сдашь, тем меньше будет срок и интенсивность твоего покаяния! А смотри, ты сколько всего сдать можешь! Да тебе вообще каяться ни в чём не придётся. Отрекаешься – не каешься! Отрекаешься – не каешься! Всё разумно! Божественная поэзия! И родителям твоим – вон у тебя сколько родителей...

Валера решил, что обработка была прицельной. С прицелом на Аринины богатства. И родни её многочисленной, конечно. Но Арина развеяла эту мысль.

– Думаю, это он сам инициативу проявил, – сказала она. – И по глупости своей желая мне небесного блага, и чтобы покрасоваться перед остальными братьями – во сколько народу я ещё завербую, только записывайте. Если они до сих пор нам на глаза не попались, значит, понимают, что ничего им здесь не обломится. Дурачков вот таких ищут.

– Кто дурачок? Я дурачок? – начал концерт Антошка, но слушать его никто не стал.

В Арининых апартаментах появился Мартын, от которого Антошка шарахнулся (попал в объятья Вити Рындина, взвыл) – и на всякий случай перекрестил обоих. За ним подтянулись испуганные внезапностью вызова Захар, Дибич-Забакланский, Костя Шибай – в милицейской форме и бодро пахнущий конюшней (уселся рядом с Валерой).

С Антошкой было просто. Девчонка Женечка примчалась с распечаткой найденных в Интернете ныне проходящих или вот-вот готовых начаться литературных семинаров, конференций и фестивалей. Долго выбирать не пришлось – так что уже завтра Антон Мыльченко в составе только что сформированной независимой делегации от их города отправлялся самолётом в Иркутск на поэтические чтения «Таёжная романтика». Сопровождать Антона будут два мышцатых поэта Кишко и Полотнянко, так что стихи, мороз, лыжи, санки – и мозги поэта должны встать на место. К тому же бригаду решено было усилить Киланой Змеющенко, которая должна была прилететь к Антону в Иркутск и чьими нервами и драгоценным творческим временем решили пожертвовать в лечебных целях. Антошке, которого на время подготовки акции вывели из помещения и мариновали, забалтывая, специально вызванные девчонки, планировалось вечером ненавязчиво вручить якобы присланное на его имя особое приглашение. Чтобы поверил точно. А дальше и убеждать не надо – под белы ручки и поехали.

* * *

С первыми сведениями примчалась Танька Астемирова. Мама Антошкина, как она выяснила, была дома, правда, в компании безбашенно-говорливых девушек. Астемирова умно прикинулась невестой, Антошкина мама, знающая Таньку с первого класса, по этому поводу не возражала. Когда аргументов не хватило, Таньке пришлось даже дать одной из божественных девиц в глаз – только тогда они из квартиры вымелись. В доме обнаружились брошюры, матрацы, тюки и сумки с тряпками – то есть следы присутствия многочисленных посторонних людей.

– Они у тебя ночуют? Почему? Им жить негде? И кому им? – взяв Мыльченко за подбородок, чтобы он не отворачивался и смотрел в глаза, строго говорила Арина. И Валера подумал, что если бы она к нему так пристала, то он бы выболтал всё, Арину интересующее, незамедлительно.

Однако Антошка включил дурака и держался стойко. Или даже сам не понимал, что дурака этого включил.

* * *

Но остальное оказалось не просто совсем. Антошка, конечно, обрадовался особому приглашению на поэтические чтения – только вот паспорт, общегражданский Антошкин паспорт, который был нужен для покупки билета и дальнейшей поездки, находился уже в руках «Сына Отца твоего».

И они его не отдали. Они – это умные руководители, к которым в составе грозной ударной группы ординарец Валера тоже приехал с Ариной.

Не отдали по-хорошему. Пытались вызвать аналогичный по боевым качествам отряд охраны, чего, конечно, им не удалось. Пытались воздействовать на людские неокрепшие души призывами к покаянию, молитве, а затем просто к совести. Души оказались окрепшие, а основной закон страны запрещал отбирать у её адекватных граждан паспорт – и сыны Отца своего не могли этого не знать. И потому они включили, как и их подопечный Антон недавно, главного и безотказно работающего в таких случаях дурака – сказали: «А у нас нету».

Ещё основной закон запрещает рыться в чужих вещах – и потому к офису проповедников доставили местного участкового. К обыску он тоже не мог иметь сейчас отношения, но его продемонстрировали осаждённым – и стало понятно, что это только начало. Поэтому паспорт всё-таки нашёлся. Предстояло выяснить, для каких целей его собирались использовать или уже использовали.

Педальный отряд покинул стены вороватого Отца, то есть воплощённых его рук на земле, а участковый поделился, что проповедники ему тоже не нравятся. Но поскольку они зарегистрированы как благотворительная общественная организация, придраться не к чему.

* * *

Антошку умчали в Сибирь, а Арина, как мог видеть Валера, задумалась. Пан Теодор принёс весть, что секта проста и незатейлива, но мозги забивает плотно, квартиры принимает от населения охотно, есть уже плачущие страдальцы, как есть и счастливо расставшиеся с недвижимостью и перешедшие в вечное движение к Отцу небесному. В смысле, добровольцы, охотно сменившие отдельные квартиры на матрацы в углах чужих жилищ и ощущение единения с Сыном Отца своего.

Забросив остальные дела, работники «Разноцветных педалей» совершили рейд по району. Оказывается, население тоже было не в восторге от слишком уж очевидно-дурманной деятельности сектантов. Вроде как их время давно прошло – удивлялись бабки, а всё ещё кто-то ведётся. Жаловались, что в их пролетарском углу нет ни церкви, ни часовенки, через весь город приходится ездить свечку поставить к праздничку – это вот минус, большой минус, да...

Проповедников надо было нейтрализовывать. Сначала Арина пыталась действовать внушением. По одному ей отлавливали главарей, привозили в «Педали» – и Арина пытала их в своём кабинете. Отцы и Матери кололись неохотно, добровольно переписанные на них квартиры вернуть было уже нельзя – и только в двух случаях удалось заключить обратную сделку: то есть как будто новые владельцы продали квартиры старым. Большинства же небесных покупателей даже отыскать не удалось. Это говорило о том, что руководство секты находится в другом городе. Или стране.