Вашко не спешил вставать с кресла — он сидел молча, с отсутствующим видом глядя на огни, горевшие на бульваре. Было в его практике несколько дел, о которых он не любил вспоминать, и, самое странное, это были как раз те дела, которые он принимал ближе всего к сердцу. Некоторые из них начинались так же, как и это, без малейших зацепок для расследования. Подобное начало всегда вызывало душевное беспокойство и маету.

— А может, он все деньги пускал на женщин? — предположил Георгий, входя в комнату. — Как говорится — седина в голову, а бес в ребро…

Вашко вспомнил журналы, обнаруженные в рабочем столе Тушкова, и с сомнением покачал головой.

— Что еще обнаружилось в его карманах? Чешуя от рыбы — это здорово, но…

— Вы хотите сказать, маловато? — криминалист положил в чемодан темную баночку и мягкую широкую кисть, измазанную порошком. — К ней можно добавить довольно свежие следы известняка на обшлагах брюк, семена чего-то похожего на репейник — прицепившиеся к носкам, и угольная пыль… — он потер пальцем лоб. — Есть еще одна штучка, которая для меня не совсем понятка.

— Что именно? — Вашко неотрывно смотрел на него.

— Несколько капель крови на коленях. Мелкие… Еле заметные.

— На коленях? — не понял Вашко. — Насколько мне помнится, единственная ссадина на затылке. Это что же выходит? Он склонялся к чему-то такому, возле чего была кровь? Вставал, к примеру, на колени, а на полу или земле…

— Механизм появления следов верный! Но не исключено и другое толкование — кровь на стене, а он прижат коленями к ней.

Вашко встал и начал шагами мерять комнату — в серванте тонко звякнули хрустальные бокалы.

— Кровь! Кровь! Кровь… — задумчиво повторил он и выразительно посмотрел на криминалиста. — Мда-а-а…

— Шеф, вы гениальны! — довольно воскликнул Лапочкин, радостно швыряя трубку на аппарат. — За ним действительно числится машина… не «кадиллак», не «вольво», но «жигули» — это факт.

— Молодец! — Вашко посмотрел в его сторону и снова повернулся в сторону криминалиста — его сообщение было не менее важным. — Тут у нас два вопроса: давность и принадлежность. Мы сейчас настроим с тобой версий, а кровь либо окажется собачьей, либо годичной давности. А?

— Исключено! И то, и другое проверено… Свежачок — максимальная давность три дня и хомо-сапиенсовая.

— Стало быть, человеческая… — Вашко вспомнил бессмысленное выражение лица Тушкова и помрачнел. — Разумный бы смог нам рассказать все сам… А тут, — он обвел взглядом комнату — вещи, вещи, вещи… — Половина шестого! Давайте подводить итоги!

Лапочкин не спеша подошел к столу, взял с него несколько отдельно лежащих конвертов и нерешительно потряс ими в воздухе — он еще, похоже, не успел прийти к определенному выводу, вне всякого сомнения, необходимого, для «подведения итогов».

— Хорошо! — наконец решился он. — Ирина Сергеевна лицо реальное… — медленно начал он. — Судя по всему, живет не в Москве, поэтому визиты к приемному отцу не часты. Периодичность общения — в среднем раз в два, три месяца. Содержание обычное — жива, здорова. Последние письма от июля этого года пришли из Одессы. Думаю, будет верным сегодня же запросить наших ребят — пусть зайдут, побеседуют с соседями по дому, узнают точнее, где и кем работает. Вообще все — семейное положение и так далее.

— Ты думаешь, она что-нибудь знает?

— Об отце? Отношения у них, надо прямо сказать, прохладные. Ни целую, ни крепко обнимаю.

— Даже о детях не пишет?

— Ей тридцать пять. Может, в старых девах?

— Портрета нет? — Вашко обвел взглядом стены — репродукция картины какого-то художника с цирковым артистом на огромном мяче, фотография памятника Юрию Долгорукому и все.

— Есть одна… — Евгений подал снимок блондинки, закрепленный в старой темной деревянной рамке. — Стояла в спальне у кровати.

Вашко достал очки и долго разглядывал фотографию.

— Ничего особенного. Не дурнушка.

— Можно взглянуть? — криминалист принял из рук Вашко снимок и, мельком посмотрев, отдал Иосифу Петровичу. — Но и красавицей на назвать.

— Ближе к делу, ребятки, — недовольно пробурчал Вашко. — Утро на дворе. Девочку мы проверим — это ты, Женя, берешь на себя. Дальше!

— Кроме того… — Лапочкин, громыхнув по краю стола рукояткой пистолета, по-прежнему болтавшегося в кобуре, взял другой листок бумаги. — В течение прошлой недели он несколько раз звонил в Одессу — счет пришел, но не оплачен. Правда, он его и не видел — лежал в почтовом ящике. Разговоров было три — все короткие, по три минуты.

— А одежда? Карманы смотрели?

— Чисто. Ни ключей, ни документов.

— Ясно! Что кроме пальцев?

— С пальцами история такая: судя по всему, у него бывал мужчина. Принимал он его не только на кухне — два отпечатка на шкафу и один на прикроватной тумбе. Все идентичны следу с телефонной трубки!

— Выводы? — исподлобья смотрел Вашко.

— Выводы… — криминалист поскреб курчавую шевелюру. — В гостях бывал мужчина.

— Которого не видел никто из соседей! — вставил слово Лапочкин.

— А ты еще с кем беседовал кроме нашей «блаженной»? — непочтительно отозвался Вашко о соседке.

— Да, еще с двумя…

— И все слепые?

— Нет, но никто не видел. Утверждают в один голос — жил один и скромно. Ни гостей, ни праздников. Изредка дочь.

— А он тем не менее бывал, — задумчиво произнес Вашко и вдруг спросил. — Выходит, он по ночам ходил? Старался без свидетелей. К чему бы это? А?

— Педераст? — предположил криминалист. — А как же журналы с девочками, что в столе на работе?

— Одно другому не мешает, — веско заметил Евгений.

— А накопали-то не так уж и густо, — подытожил Вашко. — Ладно, — махнул он рукой, — давай собирать шмотки и наводить порядок… Сегодня нам еще предстоит побывать здесь, — Вашко улыбнулся своим мыслям и принялся разглаживать большим пальцем усы. — Думаю, что не одним… Надо сделать высший класс — никто не должен увидеть, что здесь кто-то побывал, — он поднял вверх указательный палец. — В том числе и хозяин!

— Вы собираетесь… — Лапочкин неотрывно смотрел на начальника, приоткрыв рот — сколько они знали друг друга, а нет-нет да и удивит Вашко подчиненного неожиданной мыслью.

— Это знаете ли… — покачал головой криминалист. — А врачи?

— Положитесь на меня. Все будет, как говорится, тип-топ. Вот увидите!

Как ему удалось уговорить врачей, для всех осталось загадкой. А может и самому врачу было интересно посмотреть на поведение пациента в иной обстановке или он питал надежды на какой-нибудь особый терапевтический или психолечебный эффект. Так или иначе, но Вашко удалось его уговорить.

Для визита хозяина в квартиру была назначена вторая половина дня. Это было удобно не только для больного, которого успели накормить и сделать необходимые