Он опустил меч между горящих злобой глаз мгновенно, ожидая, что клинок отскочит от зеленоватой брони, но тот неожиданно погрузился в плоть и рассек ее до нижней челюсти. Глаза чудовища подернулись кровавой пленкой, и вместе с утробным воем оно исторгло потоки слизи. Голова затряслась, дернулась, Лук вместе с колодой отлетел в сторону, а через мгновение там, где всплыло огромное желтое брюхо, закипела вода. С полдюжины подобных тварей рвали своего собрата на части. Откуда-то с берега раздался крик. Лук, стараясь не выпустить меч, повернул голову. На блеснувшем песком берегу стояли сразу два десятка некуманза и размахивали копьями. Их узкие, сплетенные из тростника лодки лежали на берегу.

— Нет, — отплевываясь, пробормотал Лук, — сейчас, ребята, вы в эту речку не полезете. Хотя одну лодочку могли бы и столкнуть.

К счастью, пирующие неподалеку твари такой мелкой добычей, которой почувствовал себя Лук, не заинтересовались. Но плыть было и в самом деле тяжело, к тому же до Хапы еще следовало добраться, что же он будет делать без колоды? Лук еще раз обернулся и вдруг заметил раскрытую створку. Колода почти полностью скрылась под водой, но одна из створок продолжала торчать над речной гладью. Барахтаясь, Лук сумел засунуть меч в ножны и подплыл к колоде. К счастью, тонуть она пока не собиралась, хотя и была полна воды. Лук осторожно ухватился за борт и стал шарить рукой внутри. Весло все еще оставалось на месте, плавало между просевших бортов, а вот мешка, а значит, и запасов соли, смены одежды, всякой мелочовки, которую Лук привык таскать за собой, не было. Равно как и меха с водой. Хотя воды-то он нахлебаться уже успел. Хорошо еще, что оружие и все деньги были закреплены на теле. Да и Такш как знал, что Луку придется искупаться, хотя плыть с таким грузом, да еще в мокрых сапогах и одежде, было непросто. Но о чем-то Такш догадывался, иначе зачем он привязал деревянный ковш на длинную бечеву?

Через час или немногим меньше оказалось, что некуманза бежали по берегу, приветствуя безрассудного победителя речной мерзости. Когда Лук наконец сумел вычерпать воду, а потом и перевалился в изнеможении и сел внутри колоды, до него снова донеслись крики. Тут он только заметил, что у многих дикарей в руках были луки, но никто из них не выпустил ни одной стрелы, хотя, казалось бы, могли и попасть, меньше четверти лиги отделяло путешественника от обжитого берега. Наверное, совершенное пришлым теканцем смогло поразить и речных дикарей.

Лук оглянулся. Пиршество продолжалось, и вода вокруг его суденышка не только изменила цвет, но и издавала зловоние. «Вот и славно», — подумал Лук, вспомнив привычку Саманы отгонять назойливых смотрителей, стражников и всяческих мздоимцев от цирковой повозки вонючими травами. А ведь чудовища не были гончими Пустоты, скорее обычными, просто очень страшными тварями. Что же тогда водится в самой чаще? Лук перевел взгляд на левый берег, деревья на котором вздымались на головокружительную высоту, потом посмотрел вперед. Казалось, что лес выбрался на просторы Натты и запрудил ее. «Острова, — вспомнил он увещевания Такша, — значит, к утру я выберусь к Хапе». Он взялся за весло и начал грести, откликом чему стали новые крики с берега. Пришлось помахать дикарям рукой. Хотя какие они были дикари? Не их ли предки построили тот заброшенный город?

Хапа раскинула бескрайние берега в предутреннем сумраке. Лук, который успел за ночь просушить одежду и согреться сам, вспомнил, как уже достаточно много лет назад цирковая повозка Куранта выкатила на берег Хапы в Зене, как раз там, где большая река принимала в себя другую реку, названия которой Лук тогда еще не знал. Противоположный берег казался узкой туманной полоской.

— Море Ватар? — спросил тогда кроха Лук.

— Дурак, дурак! — тут же стала дразниться маленькая Нега. — Не море, не море! Море больше, больше!

Сейчас противоположного берега, на котором расположилась Зена — город клана Хисса — клана Солнца, вовсе не было видно. Над рекой стоял туман, хотя с верховьев Хапы задувал ветер и на глазах сносил его к югу. Вскоре в тумане начали проглядывать силуэты ладей. Лук был готов к засаде, и все-таки хиланские корабли так далеко от столицы огорчили его. По всему выходило, что за него взялись всерьез. Он улегся в опостылевшее ложе, прикрыл створки и заткнул отверстие пуком травы и пучком выловленных в воде сучьев. Ни дать ни взять старое гнездо. Да и сама колода мало того что просела и едва выглядывала из воды — при сильном ветре волны захлестывали через края дыры, смачивали лицо, — но была еще и покрыта слизью и кровью разрубленного им чудовища. У Лука, пока не принюхался, в глазах темнело от этого запаха, пустой желудок устал сжиматься в бесплодной рвоте. К счастью, терпеть оставалось недолго. Жалко только, выгрести к Зене не получалось, вновь приходилось отдаться на волю течения.

Его заметили только с шестой ладьи. Наверное, уже на стремнине Хапы. Лук отсчитывал пройденные корабли по голосам стражников, которые спорили о чем-то, поругивали командиров, жаловались на неурочную службу, поминали зло старшину ловчих, который еще вчера передал через зеркальные вышки приказ патрулировать устье дикой реки. К немалому интересу Лука, говорили и о каких-то погибших ловчих близ гиенского поселка на Вольных землях. Пока что ему везло, но везение не могло быть бесконечным. Смотрящий на едва ли не последней ладье оказался чуть внимательнее прочих. Закричал: «Эй, а это что еще плывет?» — наверное, наклонился, потянулся с багром к странному обломку бревна, выругался, едва не плюхнувшись в воду, но колоду Лука все-таки зацепил, плеснув ему в лицо очередную порцию воды Хапы, и подтянул добычу к борту. Немедленно проснулся и кто-то из начальников, потому что сверху прорезался простуженный басок, который разразился проклятиями и требованиями оттолкнуть от борта эту дрянь и гниль, потому что и так нет никакой жизни, а тут еще невыносимую вонь к борту лепят. Однако смотрящий оказался парнем настырным, пробурчал что-то насчет того, что сейчас оттолкнет, только проверит, потому как старшина приказал ни одного сучка без досмотра не пропускать. Вот ткнет пару раз пикой и оттолкнет, пусть плывет гнилушка дальше, все одно моря не минует. Он и ткнул.

Лук, упершись локтями в борта колоды, придерживал створки. Пика пронзила подгнившее, размокшее дерево, как труху. Первый удар пришелся в левый бок. Острие разорвало одежду и скользнуло по ребру, сдирая с кости плоть и раздирая кожу. Второй удар пришелся в правое бедро. В кость не попал, но ногу едва не пронзил насквозь. Как только дверцы не выворотило, когда старательный речной стражник выдергивал пику? Может быть, Лук только потому и сознания от боли не потерял, что все силы направил на створки. Удерживал их, скрипя зубами.

— Все, — донесся удаляющийся голос. — Пускай плывет дальше.

— Ага, — ответил басок. — Пропахло уже все так, что не продохнешь. Есть у кого нюхательный порошок? Кто одолжит щепоть? Нос заложило, хоть ушами дыши…

Лук приоткрыл створки только через час. Лежал, зажимая одной рукой рану на боку, другой — рану на бедре. А ведь мог и мужского достоинства лишиться под усердие смотрящего. Да и жизни. «Если еще не лишусь», — обреченно подумал Лук, вспомнив, через какую грязь прошла ранившая его пика. Сил почти не осталось. Скорее всего, и крови ушло немало. Колода едва выглядывала из воды, но под спиной хлюпала явно не вода. Голова кружилась.