– Его инсталляция будет выставляться в Wynn? Разве это не большой роскошный отель?

– Супербольшой и суперроскошный, – сказала Таня, – Джона тебе не сказал? – она фыркнула, когда я покачал головой, – кто бы сомневался. Он скромен до ужаса. Так или иначе, Эме пронюхала о нем через Карнеги и, увидев некоторые его работы, решила разместить его проект в Wynn Gallery.

– Это невероятно.

– Что невероятно, так это ты и Джона. Я так рада за вас, ребята, что не могу этого вынести.

– Ты, кажется, удивлена, – сказала я.

– Ты шутишь? – сказала она с полным ртом зелени, – я в шоке. Я честно думала… – она замолчала, вытирая рот салфеткой.

– Что ты думала?

Таня посмотрела на меня, затем повернулась к двери, где мы могли видеть расхаживающего и разговаривающего Джону.

– Джона, которого я знаю, всегда был таким серьезным. Всегда был сосредоточен на своей работе, понимаешь? С тех пор как ты вернулась в город, он стал другим. Он улыбается еще шире. Смеется еще больше. Он всегда был умником, но теперь он стал добрее и мягче. Он все еще работает на износ, и меня заставляет, но будто какая-то тяжесть или тень исчезла. А теперь узнаю, что вы двое вместе, – она покачала головой, – не каждый день он впускает кого-то нового в свою жизнь. Ты первая со времени нашего с ним знакомства. Это невероятно. Может быть, теперь он передумает и впустит всех остальных снова.

– По крайней мере, для его инсталляции, – сказала я, – хочу, чтобы все это увидели.

– Я тоже. Он такой талантливый. И действительно хороший парень. Самоотверженный. Может быть, он даже слишком самоотвержен, пытаясь защитить всех, кто ему дорог, настолько, что пренебрегает собственным счастьем.

Дверь со скрежетом распахнулась, и вернулся Джона, нервно теребя в руках мобильник.

– Эме хотела получить отчет о проделанной работе. Я сказал ей, что еще две недели, и мы сможем начать переносить коробки на место проведения выставки.

– Двух недель вполне достаточно, – сказала Таня.

Но изучая дисплей своего телефона, Джона выглядел бледным.

– Что-то не так? – спросила я.

– Эме сказала, что разослала приглашения на открытие выставки, – сказал он напряженным голосом, – громкие имена, у нее много связей. Она послала одно в студию Чихули.

Таня прикрыла ладонями рот.

– И что же?

Взгляд Джоны метнулся между нами.

Она получила ответ, что Дейл очень занят в начале октября, но он постарается сделать все возможное, чтобы прийти.

Джона провел рукой по волосам.

– Эме послала приглашение в студию. Я подумал, что, может быть, они пошлют своего представителя, если вообще пошлют кого-нибудь.

– Но Дейл может прийти? – Таня поднялась на ноги, – лично?

– Черт, – сказала я.

– О боже, черт возьми, – Таня обняла Джону, который ошеломленно оглянулся через плечо. – Святые… – она отшвырнула его, схватила вилку и сунула в рот несколько кусочков, – ешь. Поторопись. Давай вернемся к этому. Нам еще нужно закончить части с неподвижной водой.

– И еще солнечные лучи, – добавил Джона.

– И, господи боже, Дейл Чихули. Лично, – последний кусочек, и Таня поспешила в заднюю комнату, оставив нас с Джоной одних. Я встала и обняла его за шею, крепко прижимая к себе. Я оставила свои руки переплетенными в его волосах и встретилась с ним взглядом.

– Посмотрите-ка на моего талантливого парня.

– Парень, да? – он обернул руки вокруг моей талии, – я… – Он отвел взгляд с коротким смешком. – Я собирался пошутить, но мне слишком нравится, как ты называешь меня парнем.

– Долбаный Дейл Чихули, – сказала я, – как ты себя чувствуешь?

– Все кажется каким-то сюрреалистичным. Но все не настолько хорошо. Он занят. Он может не успеть приехать и посмотреть…

– Или может, – я посмотрела вниз, провела рукой по груди Джоны.

– Чем я могу помочь? Может быть, связаться с некоторыми из твоих старых друзей из университета Лас-Вегаса или Карнеги?

Джона напрягся.

– Не уверен. Посмотрим. У меня сейчас слишком много работы.

– Я сделаю это, – я притянула его ближе, – во имя всего святого, ты будешь выставляться в Wynn. Это очень важно. Тебе не кажется, что было бы здорово, если бы все твои старые друзья пришли туда?

– Я не разговаривал с ними целый год, – сказал Джона, – первое, что они услышат от меня – это приглашение на выставку в галерее? Они подумают, что я пафосный засранец.

– Нет, если ты позволишь мне разобраться с этим.

Джона откинулся назад, скользя ладонями вниз по моим рукам, чтобы взять их в свои ладони.

– Я не могу отвлекаться на воссоединения с друзьями прямо сейчас, Кейс. Тот факт, что Дейл Чихули может прийти, уже достаточно действует мне на нервы. Я ценю это, но у меня слишком много дел. Ладно?

– Ладно, – сказала я, – просто пообещай мне, что подумаешь об этом.

– Я так и сделаю, – он притянул меня к себе и поцеловал долго и крепко. – Парень, – пробормотал он.

– Ты знаешь, что девушки делают для своих парней?

– Это вопрос с подвохом?

– Они о них заботятся. Ты заботишься обо мне с того дня, как мы встретились. Теперь пришла моя очередь.

Он вздохнул с легкой улыбкой.

– Посмотрим.

Остаток недели пролетел как в тумане. Джона много работал в мастерской. По вечерам я разносила коктейли в «Цезаре», а днем писала с полдюжины песен, и ни одна из них не вызывала у меня восторга. Приглашение Чихули заставило Джону нервничать. Приближающийся воскресный обед с его родителями сделал то же самое со мной.

Я отправилась в местный благотворительный магазин за покупками, чтобы купить что-нибудь попроще, чем мои обычные наряды. Что-то, что скрывало бы мои татуировки и не было сделано из кожи или винила. Я рассматривала одежду на стойках, снедаемая желанием произвести хорошее впечатление. Все, что я находила, было отголоском моего отца, говорившего мне, каким разочарованием я была. Все старые демоны следовали за мной в раздевалке, пока я примеряла наряд за нарядом, чувствуя себя обманщицей во всем. Я вернулась домой ни с чем.

– Либо я им нравлюсь, либо нет, – пробормотала я себе под нос, переодевшись в свою собственную одежду и нанеся обычную черную подводку для глаз и красную помаду. Я пососала диетическую колу, жалея, что в ней нет капли рома.

Я заплела волосы в косу и надела черное платье без рукавов. Оно доходило до середины бедра, встречаясь с высокими черными сапогами, которые были чуть выше моего колена.

Джона пришел ко мне в джинсах и темной рубашке, закатанной до середины локтя, его волосы все еще были влажными после душа.