Как я и ожидала, поездка не прошла для меня легко. Когда мы остановились на первую ночевку, меня шатало, как хомячка, который изрядно перебрал, а потом еще и покрутился немного в стиральной машинке, поставленной на отжим. Первые полчаса я ощущала легкую тошноту, но все обошлось без неприятных сцен в компании любимого парня. Так что на следующий день мне оставалось только порадоваться, когда мы доплыли до корабля, и я поняла, что на этот раз перенесла несколько часов в пути намного лучше.

Поскольку впереди нас ждала непростая операция, было решено разбить лагерь и хорошенько отдохнуть, а к выполнению плана приступить с утра пораньше. Потому я и успела прийти в себя. Тем не менее плыть к кораблю с умертвием, о котором Клайк так красочно рассказывал, все равно было очень страшно.

— Главное — ни в коем случае не разделяться, — сказал Брайн.

Мы приближались к громоздким старинным обломкам, которые, казалось, рассыплются в любой момент, стоит на них неосторожно плюнуть. Почерневший корабельный корпус, светивший пастью огромной пробоины, погрузился в ил почти до половины и производил впечатление трупа грозного великана.

Глядя на эти обломки, я поняла, что не просто не стану разделяться с Бранном. Испуганно сглотнув, я вцепилась в руку парня мертвой хваткой с четким осознанием того, что скорее морской слизень свистнет, чем я ее отпущу.

Переступив через «порог» пробоины, я на миг замерла, а потом продолжила идти туда, куда меня вел Брайн. Вопреки моим опасениям, умертвие не набросилось на нас, едва мы сделали шаг внутрь корабля. С одной стороны, это было не так уж плохо — перспектива этой встречи меня очень пугала. И все бы ничего, если б мы не ради этой самой встречи сюда и приплыли.

С каждым шагом вглубь корабля, покоившегося на дне морском, меня словно зажимало в тиски все сильнее и сильнее. Мрачные трюмы и каюты напоминали покойников: лишь безжизненные оболочки самих себя. Но больше всего меня удивило, что нигде не было останков команды. Ни одного скелета, даже черепа не попалось мне на глаза. Возможно, я попросту не заметила их под слоями ила и водорослей, облепивших каждую деталь судна. Но все же это показалось мне немного странным. Не может ли это как-то быть связано с тем самым умертвием?..

Ответ на этот вопрос пришел ко мне сам, стоило нам открыть следующую каюту. Замерев как вкопанные, мы с Брайном так и стояли в дверном проеме, глядя на целую гору костей, сваленных прямо на полу. Десятки черепов скалились на нас, а их пустые глазницы как будто рассматривали наши лица бездонными пропастями вечного ужаса.

Я не сразу обратила внимание на закрытого в клеточке удильщика, пристегнутого к поясу Брайна. А рыбка, словно обезумев, испуганно металась из стороны в сторону.

И тогда я ощутила это. То самое чувство замогильного холода, скользнувшего по спине ледяной волной. Больше всего на свете я боялась обернуться и посмотреть на то, что наверняка появилось позади нас. Тяжело дыша, я перепуганно всхлипнула, а в следующий миг Брайн, схватив меня в охапку, прыгнул вглубь комнаты, как раз на гору костей. И сделал он это весьма вовремя — ровно за секунду до того, как худощавая рука с длинными когтями рассекла воду в том месте, где мы только что стояли.

Когда я все же решилась взглянуть на существо, бросившееся на нас, сдержать крик не удалось.

Лица у нее не было. Лишь почерневший череп с кусками истлевшей кожи, из глазниц которого таращились белые глазные яблоки. Темные гнилые зубы скалились на оголенной челюсти. Темно-серые лохмотья, бывшие некогда дорогими одеяниями, свисали рваным грозовым облаком, плохо скрывая почерневшее, наполовину разложившееся тело. А длинные рыжие волосы расплывались по воде, словно смешанная с грязью кровь.

Но самое главное я, несмотря на страх, сразу заметила: ни на одном из ее истлевших пальцев не было кольца. Так значит, Зайле все-таки удалось каким-то образом…

Прежде чем умертвие дотянулось до нас этими самыми пальцами, Брайн схватил меня и каким-то чудом увернулся от него, выбежав в коридор. Вот только существо, как мы и ожидали, не собиралось нас отпускать и бросилось следом, пронзительно завывая.

— Брайн, у нее его нет! — сбиваясь, выдохнула я.

— Да, я тоже заметил, — на ходу кивнул принц, перескакивая вместе со мной через упавшую балку. — А значит, мы можем уносить отсюда плавники! Главное теперь добраться до пробоины или до выхода на палубу. Если мы покинем корабль, она уже ничего не сможет нам сде…

Не знаю, деянием какой высшей силы это могло быть, но внезапно потолок над нами обвалился. И во всем этом безумии ко мне пришло ощущение кое-чего скверного: я выпустила руку Брайна. Более того, как-то запрыгнула в небольшую каюту, вход в которую тут же засыпало. Даже в той панике, которая меня охватила, я понимала, насколько это плохо: убегать я теперь не могла, а вот умертвие стремительно приближалось. И почему-то я не сомневалась, что пробраться сюда для него не составит особого труда.

Осознавая все это, я испуганно сделала несколько шагов назад, пока не уперлась в старый ветхий стол.

— Ира, ты в порядке? — долетел до меня голос Брайна.

— Да, — пискнула я так тихо, что даже не была уверена, услышал ли он меня.

А потом в ужасе поняла еще кое-что: принц не собирался бежать, спасая свою жизнь. Не собирался бросать меня. Вместо этого он встал возле заваленной двери и, скорее всего, смотрел прямо на приближающееся к нему умертвие. Едва не заплакав от страха за него, я отчаянно схватилась за голову и, словно обезумевшая, шептала его имя. Как вдруг где-то там, за дверью, пронеслась мощная волна, которую я почувствовала даже здесь. И в этой волне визг умертвия был втрое громче, неистовее и отчаяннее… пока не оборвался.

— Брайн? — растерянно позвала я.

— Все хорошо, — услышала я в ответ и вздохнула с облегчением. — Это существо… его как будто течениями развеяло. Подожди немного, я сейчас тебя отсюда вытащу, — добавил парень, и раздался грохот разгребаемых завалов.

Да, полностью я успокоюсь, только когда снова окажусь рядом с Брайном… нет, только когда мы с ним покинем это место и вернемся домой. И все же сейчас мне было куда легче. Глубоко вдыхая воду, я оперлась руками на стол позади себя и нащупала стоящий на нем предмет. Испугавшись, что это тоже может быть череп, я резко развернулась, но страхи оказались напрасны: передо мной стоял маленький сундучок. Возможно, трогать его не следовало, но любопытство взяло верх, и я откинула крышку.

Монеты. Множество золотых монет, покрывшихся налетом. У меня не было ни малейшего сомнения, что их не нужно касаться, но рука сама по себе потянулась к потемневшему золоту.

Эти самые руки — бледно-лиловые, с крепкими ногтями кораллового цвета. Очень быстро они, одну за другой, доставали из сундучка семь монет. А голова тем временем то и дело оглядывалась на дверь, прислушиваясь к разъяренному вою умертвия, которое стремительно приближалось.

Наваждение прошло очень быстро. И только тогда я поняла, что и сама выхватила из сундучка семь монет, которые как раз бросала в набедренную сумочку.