— Эх, теперь еще бы попутную барку! — расслабившись после сытного (ресторанная цена!) ужина, ухмыльнулся Аргип.

Алексей сжал губы:

— А вот на барку у нас уж денег точно не хватит!

— А зачем вам барка? — удивился лодочник. — На днях наши пастухи отправятся на зимние пастбища. Это в долине. Как раз в сторону Видина — по пути.

— Но деньги? Пастухам ведь тоже придется платить.

Колупан хитро прищурился:

— А что, у вас совсем-совсем денег нет?

— Ну, осталось еще немного…

— Тогда — сговоримся! — выжига-лодочник расхохотался, дергаясь всем своим узким лицом, похожим на лисью морду.

Выжига не обманул, свел таки на следующий день с пастухами. Там и уговорились в цене, сладились, и, как и договорились, поутру вышли. В долине стоял густой туман, такой, что не было видно идущих рядом, лишь где-то впереди мычали коровы да слышались крики погонщиков. На эти звуки и шли сейчас беглецы, стараясь не отстать, не потеряться. Шли долго, с небольшим перерывом на отдых и перекус, до самого вчера, а на следующий день, переночевав у костра — снова тронулись в путь.

Пастухи оказались парнями неразговорчивыми, хмурыми, да и вообще, по внешнему виду и всем своим повадкам больше походили на разбойников, нежели на представителей столь мирной профессии. С расспросами к парням они не лезли — выматывались, бедняги, попробуй-ка, уследи за таким поголовьем, да еще в туман. Да ведь это было и к лучшему, что не лезли, и практически предоставленные сами себе беглецы от отсутствия внимания отнюдь не страдали, даже наоборот — радовались.

Близнецы «электроники» развлекались каким-то побасенками, Алексей вспоминал свою прошлую жизнь и Ксанфию, представляя в деталях, как они заживут после свадьбы. По всему выходило — очень хорошо заживут, лучше некуда! Отсудят у государства дом, получат дивиденды от недвижимости и «Святого Николая», да, еще и он, старший тавуллярий Алексей Пафлагон, несомненно, получит обещанную награду — ведь до крестоносного воинства осталось уже не долго. Уже рядом! Уже, можно сказать, почти что пришли.

Почти что… Вот Аргип что-то в пути захандрил — шагал позади всех, молчал, да тяжко вздыхал, наверное, вспоминая что-то недоброе. И к чему, спрашивается, вспоминать такое?

— А вспомни-ка Константинополь, Аргип! — подождал вяло бредущего напарника Лешка. — Помнишь, как приходил к нам в гости? Как пили вино, веселились? Как смеялась Ксанфия?

— Ксанфия… — тихо и без улыбки протянул юноша. — Ксанфия…

Видел бы Алексей в этот момент его лицо!

Дня через три пастухи, наконец, пригнали стадо на пастбище.

— Вам — туда, — в ответ на Лешкину просьбу, седой длинноусый погонщик указал рукою на далекие синие горы. — Держите туда… А, как увидите черную скалу, повернете к реке. Там скоро и Видин.

— А как скоро?

— Да дня два-три. Как погода.

Погода не баловала, и идти пришлось долго. Долго и трудно. То под ногами вместо тропы внезапно оказывалось болото, то наползал такой туман, что вообще не было видно, куда дальше идти. Утомились все, но, кажется, больше всех Аргип, хоть он и выглядел повыносливее близнецов. Все ходил хмурый, огрызался на «электроников» и даже попытавшийся было расшевелить напарника Лешка нарвался вдруг на такой жуткий взгляд, что махнул рукой да отстал — ладно, в другой раз шутки пошутим, ни к чему сейчас трогать парня.

К концу второго, наконец-то, показалась обещанная пастухом черная скала, от нее путник резко свернули влево, к реке, широкая лента которой блестела где-то у самого горизонта. Тоже — не близкий путь. Переночевали в каком-то заброшенном шалаше, замерзли все, как гады, и, утром упрямо двинулись дальше. Запасы еды кончились еще вчера, и нужно было что-то срочно придумать, учитывая, что из оружие у путников имелись только ножи.

— Да что там думать-то?! — весело рассмеялся Лука — да-да, именно Лука, Лешка уже научился различать близнецов, Лука был посмешливее, Леонтий — посерьезней — Дойдем до реки да наловим рыбы!

И то правда!

Алексей со смехом хлопнул парнишку по плечу — ему всегда нравились подобные оптимисты. Леонтий тоже заулыбался, а вот Аргип… Аргип по-прежнему оставался смурным, хмурым, даже, когда из-за облаков выглянуло солнце.

К полудню дошли таки до реки, упарились — шагали быстро, да и солнышко пригревало. Пот застилала глаза, и все же, это было куда лучше, нежели серый густой туман и дождь. Уж куда веселее!

Немного отдохнув, близнецы принялись мастерить удочки, а старший тавуллярий, махнув рукой на грустно нахохлившегося напарника, отправился походить по берегу — на разведку. В голубом небе ярко светило осеннее солнышко, и желтые деревья неслышно роняли листву, и вкусно пахло жнивьем и сожженной соломой.

Рыбака Алексей увидал на излучине, в камышах — седой старик, сидя в небольшой лодочке, наклонившись к воде, деловито выбирал сети. Недалеко, шагах в двадцати от берега.

— Бог в помощь, отец! — подойдя ближе, вежливо поздоровался Лешка.

Старик оторвался от своих дел и неожиданно улыбнулся:

— И тебе да поможет Господь. Куда путь держишь?

— В Видин, — не стал скрывать Алексей. — Далеко еще до него?

Старик прищурился:

— Да как и сказать? Если по этой стороне идти — дня два, а по тому берегу — куда быстрей будет. Видин-то как раз на той стороне и будет.

— А дорога там есть?

— Конечно.

— А турки часто заглядывают?

— Да в нашей деревне давно уж никого не видали. В Сербии все — воюют, — старик поплевал на руки и снова принялся за сеть. Потом снова поднял глаза и улыбнулся. — Ежели тебе в Видин, мил человек, так подожди немного — сеть выберу, перевезу на тот берег.

— Да спасет тебя Боже! — искренне поблагодарил Алексей. — Я бы с удовольствием… Только… Не один я, отец.

— Чай, все православные?

— Православные, — Лешка перекрестился.

— Так и ладно, — довольно засмеялся дед. — Перевезу уж всех, коли вам в Видин надо. Много вас?

— Четверо.

— Ничего, челнок и не стольких выдерживал, тем более, погода хорошая — ни ветра, ни волн.

— А не боишься, дедушка? Нас же, все-таки, четверо.

Старик махнул рукой:

— Отбоялся уже свое… Девятый десяток пошел. Да и чего мне боятся? За старый челнок? Так что приходите. Обещал — перевезу. Потому по пути где-нибудь заночуете, деревень много — Кукры, Лавзово, Доместицы…

Вот это повезло! Даже Аргип ожил, обрадовался — старый рыбак не только перевез путников на тот берег, но и угостил рыбой и, что немаловажно, солью. Даже, покопавшись в мешке, отломил половину краюхи:

— В дороге покушаете.