Сознание вернулось так же, как и ушло — мягким, но притом весьма ощутимым рывком. Несколько секунд Игорь лежал, не пытаясь даже пошевелиться — уж что-что, а бесполезность такой попытки он прекрасно знал. Хотя, конечно, ощущения эти были полузабытыми. Гипноизлучатель — вот, что против него применили, с такими он успел познакомиться еще в бытность свою курсантом. Каждый воспринимал его действие по-своему — вот у Игоря оно, к примеру, ассоциировалось с запахом подгнивающих фруктов, у одного из его товарищей, помнится, было ощущение тысячи иголочек, втыкающихся в тело, у другого был вкус пива во рту… Словом, ощущения-то были индивидуальными, а вот результат всегда одним и тем же — потеря сознания и глубокий паралич конечностей, который заканчивался лишь через десять минут после того, как человек приходил в себя. Точнее, это у Игоря так было, а вообще, для каждого реакция была индивидуальной, от трех до двадцати минут. Вообще, гипноизлучатель, или станнер, как его частенько называли, был оружием полицейским, но курсантам его все равно показывали — так, для общего развития. Чтобы знали, как пользоваться, и понимали, что при этом чувствует жертва.

То, что конечности вновь обретают подвижность, Игорь понял, ощутив тупую, жгучую боль в мышцах. Болела, казалось, каждая клеточка. Тоже, в общем-то, стандартные ощущения, хотя они, насколько он знал, были одинаковы уже для всех. Стиснув зубы, чтобы не заорать, он попытался перетерпеть боль, но все же не смог сдержаться и глухо захрипел. Ответ не заставил себя ждать:

— О, вот и наш герой пришел в себя.

Голос был знакомым. С усилием разлепив глаза, Игорь сквозь плавающие перед ними разноцветные круги сумел рассмотреть говорившего и чуть не взвыл, теперь уже от досады. Магистр Вилкас, собственной персоной, изрядно похудевший, чисто выбритый, в свежей одежде. В его, Игоря, одежде. И сидела эта скотина на лавочке у крыльца, в руках его был гипноизлучатель. Только сейчас Игорь понял, откуда он мог взяться — в бронетранспортере, в аварийном комплекте, был один. Его туда включили, очевидно, на случай, если экипажу придется иметь дело с беспорядками среди гражданских, бывали прецеденты. Вот он и пригодился, но не тому, кому надо. Интересно, как этот скот ухитрился открыть люк? И как он вообще из погреба выбрался?

Между тем Вилкас, широко улыбнувшись, встал, не спеша, вразвалочку подошел к Игорю и вдруг с силой ударил его ногой в лицо. Эффект был в буквальном смысле слова зубодробительным — рот Игоря моментально наполнился кровью. С трудом повернув голову, он сплюнул — и ничуть не удивился, обнаружив в липкой красной слюне обломки двух зубов.

— Не волнуйся, это только аванс. И это — тоже, — с этими словами Магистр еще пару раз впечатал ботинок Игорю под ребра и, ухмыльнувшись, вернулся на скамейку. Сел, ухмыляясь, поставил оружие между колен и с кривой усмешкой принялся рассматривать Игоря.

Самое интересное, что в него самого, по-видимому, из гипноизлучателя никто и никогда не стрелял, иначе он не стал бы махать ногами. Мышцы, конечно, у Игоря сейчас буквально разрывались от боли, но, с другой стороны, именно от этого они были напряжены и по твердости походили на камень, так что вреда пинками ему было не причинить. Да и боли, кроме той, что была следствием медленно отпускающего его паралича, он не чувствовал. Впрочем, эта мысль лишь просвистела на краю сознания, равно как и вторая, о том, что Вилкаса надо было гасить сразу, а не миндальничать с ним. Куда больше Игоря заботило, что же произошло с его спутниками. Кажется, они лежали с другой стороны… Он с усилием повернул голову — ну да, там и лежат, все связаны, все в сознании. Вилкас поймал его взгляд, ухмыльнулся:

— Что, смотришь, как там твои подружки? Не волнуйся, скоро их ждут новые, очень интересные впечатления.

Ответил ему Эспозио, да так сочно, что, будь тот, кому адресовалась выданная столь высоким штилем тирада, женщиной, то непременно бы покраснел. Вилкас, впрочем, женщиной не был, поэтому лишь равнодушно пожал плечами:

— Ругайся-ругайся, недолго тебе осталось.

— Что тебе надо? — с усилием ворочая языком, спросил Игорь.

— Мне? Мне надо знать, где база. И еще надо знать, откуда я смогу выйти на связь со своими людьми.

— А что мы с этого будем иметь?

— Тот, кто скажет, умрет быстро и относительно безболезненно, остальные будут подыхать долго и просить, чтобы их добили. Хотя… Женщины вначале пригодятся мне совсем для других целей. А то, знаешь ли, по вашей милости у меня тут было длительное воздержание.

— Не много ли хочешь?

— А ты, свинья, не в том положении, чтобы торговаться. К тебе у меня отдельный счет. Еще от предков остался.

— Это уже интересно, — ухмыльнулся Игорь. — За что?

— За то, что твои предки моих в Сибирь, в лагеря загоняли.

— Значит, было, за что, — тело, хвала имплантам, быстро приходило в норму. Намного быстрее, чем у обычного человека. А вот о том, что Игорь — вроде как и не совсем обычный человек, Магистр, похоже, еще не понял. — Если по тебе, шкура, судить, так жаль, не всех там положили. Ничего, это поправимо.

На сей раз ему удалось-таки зацепить Магистра. Тот зло оскалился, встал, подошел к Игорю и снова врезал ему под ребра:

— Ну что, свинья…

Договорить Вилкас не успел. Игорь изогнулся, благо помешать этому связывающая лодыжки веревка тут помешать ему не могла, и со скоростью, недоступной обычному человеку, подсек Магистру ноги. Тот с воплем рухнул, а встать ему было уже не суждено — Игорь успел, перекатившись, навалиться на него сверху. Руки были крепко стянуты за спиной, но он и не собирался драться, просто ухватил не ожидавшего такой подлости Магистра за горло зубами. Вопль моментально перешел в визг, через секунду сменившийся мерзким хлюпаньем.

Откатившись в сторону, Игорь с чувством сплюнул — все-таки держать в зубах кусок вырванной гортани удовольствие ниже среднего. Магистр еще извивался на песке, изо всех сил пытаясь зажать горло руками, но это была уже агония, фонтанчики крови, бьющие между пальцами, ясно говорили — не жилец. Не обращая внимания на уже фактически мертвого врага, Игорь с трудом дополз до крыльца и несколько минут в поте лица перетирал веревки. Какой он идиот, до него дошло, только когда руки были уже свободны. Впрочем, в его состоянии подобное было простительно, но все равно идиот — у Магистра, к тому моменту окончательно затихшего, на поясе был нож, и вытащить его было, наверное, проще, чем заниматься трением по дереву. А может, и не идиот — руки, опухшие и потерявшие от пережимавших кровоток веревок и чувствительность, и подвижность, напоминали сейчас две посиневшие культяпки. Восстановление кровообращения заняло несколько минут, и ощущения при этом были те еще, но все равно не идущие ни в какое сравнение с кайфом, испытанным при отходняках от гипноизлучателя.

С ногами было проще. Все же, когда руки немного восстановились, Игорь добрался до трупа Магистра и реквизировал нож, с помощью которого освободился без усилий. Удовольствие, конечно, тоже оказалось ниже среднего, однако то ли веревки были не так сильно затянуты, то ли еще по какой причине, результат был не столь болезненным. Кое-как поднявшись на ноги, Игорь подошел к остальным.