– Все в порядке, – заверяет меня Энди. Он улыбается медленно и лениво: судя по всему, это не первая его кружка. Мы сидим друг напротив друга в садике, разбитом на заднем дворе паба, – здесь мне кажется безопаснее, чем со стороны улицы. Может, это чувство безопасности и придало мне смелости. Я решаю воспользоваться моментом.

– Я хотела спросить, что тогда случилось, – говорю я. – В тот вечер, когда мы встретились. Когда Мег… когда пропала женщина.

– А-а. Ладно. А что? Ты о чем?

Я делаю глубокий вдох. И чувствую, что краснею. Мне уже много раз приходилось это признавать, но я всегда чувствую неловкость и говорю заискивающе:

– В тот вечер я здорово перебрала и ничего не помню. Мне надо кое-что прояснить для себя. Я хочу узнать, что ты видел, может, я с кем-то разговаривала или еще что… – Я опускаю глаза, чувствуя стыд.

Он пихает меня ногой:

– Все в порядке, ты не сделала ничего плохого.

Я поднимаю глаза, и он улыбается:

– Я и сам тогда был под мухой. Мы маленько поговорили в поезде, не помню о чем. Потом оба сошли здесь, в Уитни, и ты не очень уверенно держалась на ногах. Оступилась на ступеньках. Помнишь? Я помог тебе подняться, и ты сильно засмущалась, покраснела, прям как сейчас. – Он смеется. – Мы пошли вместе, и я предложил заглянуть в паб. Но ты отказалась, сказала, что тебе надо идти повидать мужа.

– И все?

– Нет. Ты правда не помнишь? Позже – не знаю, может, через полчаса – мне позвонил приятель и сказал, что сидит в баре с другой стороны от путей, и я пошел туда по подземному переходу. Ты там лежала. Надо сказать, была не в лучшей форме. Где-то порезалась. Я даже запереживал, предложил проводить тебя домой, но ты наотрез отказалась. Ты была… ну очень расстроена. Думаю, что у тебя вышел скандал с твоим парнем. Он уходил по улице, и я сказал, что могу догнать его, если ты хочешь, но ты сказала, что не надо. Он потом уехал куда-то на машине. Он был… ну… не один.

– С женщиной? Энди кивает:

– Да, они вместе сели в машину. Я решил, что скандал вышел из-за этого. А потом ты ушла. Ты была… типа сбита с толку, или вроде того, и ушла. Все время твердила, что помощь тебе не нужна. Как я уже говорил, я и сам был под градусом, поэтому тоже ушел. Перешел на другую сторону и отыскал друга в пабе. Вот и все.

Я поднимаюсь по лестнице в квартиру, вижу наверху тени и слышу шаги. На площадке меня точно ждут. Естественно, там никого не оказывается, и в квартире тоже никого нет. Хотя отсутствие людей ощущается даже по запаху, это не мешает мне все проверить, осмотреть каждую комнату, заглянуть под кровать – и мою, и Кэти, – во все шкафы и в кладовку на кухне, где не спрятаться даже ребенку.

Наконец, совершив примерно три обхода, я останавливаюсь. Иду наверх, сажусь на кровать и думаю о разговоре с Энди и о том, что он подтвердил мои собственные воспоминания. Тут нет ничего неожиданного: мы с Томом поругались на улице, я поскользнулась и поранилась, он психанул и уехал на машине с Анной. Потом вернулся, искал меня, но я уже ушла. Наверное, взяла такси или вернулась на электричке.

Я сижу на кровати, смотрю в окно и не могу понять, почему мне не становится легче. Может, потому, что ответа у меня все равно нет. А может, потому, что, хотя мои воспоминания и подтверждаются рассказом другого человека, что-то все равно не сходится. И вдруг до меня доходит: Анна! И дело не в том, что Том не рассказал, как уехал с ней, а в том, что я видела, как она идет к машине, садится в нее, и ребенка с ней нет. И где же была Эви, когда все это происходило?

Суббота, 17 августа 2013 года

Вечер

Мне надо поговорить с Томом и все понять наконец, потому что чем больше я об этом думаю, тем сомнительнее все выглядит, и я не могу избавиться от этих мыслей. Меня тревожит, что прошло уже два дня, как я написала записку, а он так и не позвонил. Он не ответил на мой звонок вчера вечером, и сегодня я пыталась весь день с ним связаться. Что-то не так, и я не могу избавиться от мысли, что это связано с Анной.

Я знаю, что он и сам захочет со мной поговорить, когда узнает об истории со Скоттом. Знаю, что захочет помочь. Я не могу перестать думать, каким он был тогда в машине и как нам хорошо было вместе. Вот почему я беру телефон, набираю его номер и с волнением жду, когда в трубке раздастся его голос. Так было раньше, и за эти годы ничего не изменилось.

– Да?

– Том, это я.

– Да.

Анна наверняка где-то рядом, и он не хочет называть меня по имени. Я жду, давая ему возможность перейти в другую комнату подальше от нее.

Наконец в трубке раздается его вздох:

– Что случилось?

– Я хотела поговорить с тобой… Я написала в записке…

– Ты о чем? – Он явно раздражен.

– Пару дней назад я оставила тебе записку. Нам надо поговорить…

– Я не видел никакой записки. – Еще один вздох, уже тяжелый. – Черт, так вот чего она так бесится!

Судя по всему, Анна взяла записку и не передала ему.

– Чего ты хочешь?

Я хочу повесить трубку, набрать номер еще раз и начать разговор заново. Сказать, как рада была встретиться с ним в понедельник и как чудесно мы съездили на озеро.

– Я хотела тебя кое о чем спросить.

– О чем еще? – Он явно злится.

– У тебя все в порядке?

– Чего тебе от меня надо, Рейчел?

От его нежности, которую я чувствовала неделю назад, не осталось и следа. Я проклинаю себя за то, что оставила ту записку и навлекла на него неприятности.

– Я хотела спросить про тот вечер, когда пропала Меган.

– О Господи! Мы уже говорили об этом – неужели ты опять все забыла?

– Я просто…

– Ты была пьяна, – говорит он громко и резко. – Я сказал, чтобы ты шла домой. Но ты меня не послушала. И ушла. Я потом ездил тебя искать, но не нашел.

– А где была Анна?

– Дома.

– С ребенком?

– Да, с Эви.

– И в машине с тобой ее не было?

– Нет.

– Но…

– Господи Боже! Она собиралась встретиться с подружкой, и с ребенком должен был сидеть я. А потом возник вопрос с тобой, и ей пришлось сидеть дома, а я потратил несколько часов своей жизни, пытаясь тебя разыскать.

Я жалею, что позвонила. Только начать питать надежду и тут же ее лишиться – это все равно что получить удар ножом в живот.

– Понятно, – говорю я. – Просто я помню это иначе… Том, а когда ты меня увидел, у меня была рана? Я… у меня была разбита голова?

Еще один тяжелый вздох.

– Я вообще удивляюсь, как ты что-то помнишь, Рейчел. Ты была в стельку пьяной, грязной и вонючей. Едва держалась на ногах.