сотрудника ГРУ, ну это на совсем уж крайний случай конечно. Гостинцы у меня не замысловатые, для тестя, копченный кабаний окорок и бутылка отличного коньяка, для тёщи торт и детям я конфет и фруктов набрал. Фрукты сейчас найти проблема, на дворе май месяц, однако один звонок комсомольскому вожаку, и вопрос был решён. Нужно же мне когда-то начинать пользоваться своими новыми связями.

Первый раз, ради разнообразия, во дворе родителей жены, меня встретил не «цербер» в юбке, а вполне благодушно настроенный тесть. Видимо вчера у него был весёлый денёк, и с утра он уже успел поправить здоровье, но сразу агрессии ко мне Григорьевич проявлять не стал.

— Здорова Кирюха. Чего-то ты долго. Я думал раньше приедешь. Чего оглядываешься? Нету дома Тамары, не боись. С утра на рынок уехала, к обеду вернётся, не раньше — спокойно поздоровался со мной тесть, хитро улыбаясь — давай по сто, а то она вернётся, крику будет… не даст нам тогда она спокойно поговорить и выпить.

— Ну давай… только вот вечером за руль — с сомнением согласился я — а Алёна где?

— Какой нафиг руль. Утром уедите. Сегодня я тебя не отпущу. Ты уедешь, так Тамара мне мозг выест, ну а если ты тут будешь, тебе все шишки достанутся — смеётся тесть — загоняй машину во двор. А Алёна к подружкам ушла, скоро вернётся.

— Так это, я там коньячок привез, и окорок кабаний, давай тогда его, а то твою бормотуху я пить не хочу, после неё голова потом болит — ободренный хорошим началом встречи предложил я.

— Это ты молодец, уважил. Доставай, сейчас оформим на стол. И это, сильно не переживай, нам Алёна всё рассказала.

— Чего рассказала? — напрягся я — а, ну да, отпустили меня, ни в чем я не виноват.

— Дурака не включай. Тамара так Алёнку достала, разводись мол и разводись, что она не выдержала и про работу твою нам все поведала, если конечно не соврала. Не соврала ведь? — вопросительно смотрит на меня тесть.

— Не соврала… — обреченно вздыхаю я. Конец моей конспирации, теперь про это вся Романовка знать будет, а потом и в Приречный слухи докатятся.

— Ты это, не думай чего, мы могила. Тамарка она вроде баба вздорная, но, когда надо, язык за зубами держать умеет. Кроме нас с ней никто не узнает. Клянусь!

— Конечно, конечно… — расстроенно согласился я. Не верю я в такие обещания, Аленка вон тоже, обещала ведь молчать… Как говорил товарищ Мюллер: «что знают двое, знает и свинья». Моё хорошее настроение стремительно катилось в низ. И не поругаешь же её сейчас, за то, что тайну мою выдала, нельзя, и так я её часто расстраиваю, а в её положении стресс противопоказан.

Сервировали стол мы быстро. Алёнкина сестра, оказалась дома и взяла заботы о двух голодных мужиках в свои работящие руки. Сильно они похожи, как под копирку сделаны, я чуть с ней обниматься не полез, когда увидел в полутьме прихожей, только отсутствие живота и слова тестя, о том, что моей жены нет дома и остановили меня. А так, особенно в темноте, один в один. Накрыв на стол, клон моей супруги умчался искать Алёну, всё же долгожданный муж приехал, нужно обрадовать и подготовить сестрёнку. Ну а мы с тестем, оформили по пятьдесят грамм коньяка и навалились на еду. С этими сборами я и позавтракать нормально не успел.

— Ну пока мы одни, рассказывай, что у тебя за служба такая секретная? — начал пытать меня тесть, едва входная дверь закрылась за его младшей дочерью.

— На смотри… — тяжело вздохнув, достал я своё удостоверение. Чего уж теперь в отказ идти…

— Ни х… себе! А я-то думаю, чего это ты такой здоровый, дерешься хорошо и морда в шрамах вся — достал уже с этими шрамами гад! — ну теперь всё понятно. Молоток! Уважаю! Не зря ты мне сразу понравился! Я же вижу, есть в тебе этакий армейский стержень, сразу видно — офицер! Давай ещё по писят, за тебя!

— А не слишком быстро идём? Так я и с женой поздороваться не успею — решил я притормозить тестя. Он видимо до приезда Тамары Ивановны решил уйти в «края великой охоты».

— Да под такую закуску не окосеем. Ну ладно, уговорил, по одной и перекур — с сожалением согласился Григорьевич — хотя повод то какой?!

— Так насчёт повода. Пока мы соображать в состоянии. Я тебя прошу, Алексей Григорьевич, никому! Вот что бы вообще, не слова, не полслова.

— Да я что, без понятия что ли?! И сам молчать буду, и за Тамарой пригляжу, не сомневайся Кирюха — начал горячится тесть.

— Я предупредил. Раз уж вы узнали, то теперь, если где просочится, я буду знать, от куда ушло. И тогда мы поссоримся, сильно поссоримся Григорьевич. Ты пойми, я тебе не угрожаю, ничего тебе не будет, если расскажешь кому, только вот меня, с Алёной, вы больше тут не увидите. Переведут меня, снег за Полярным кругом чистить, пока весь не закончится, а он там скорее всего, в ближайшие тысячу лет не переведётся. Не подведите меня и Алёну. Дать бы ей конечно по заднице, за то, что проболталось, но что случилось, то случилось, назад уже не вернёшь.

— Серьёзно всё так? — вполне трезвым голосом спросил тесть — Ну ты это, не переживай, всё я понял. Не подведём.

Мы вышли покурить на улицу и в это время в калитку почти вбежала Алёна. Никого не стесняясь, она со слезами на глазах (обычное для неё дело) бросилась ко мне в объятья. Я только и успел, что выбросить в сторону окурок и прижать к себе жену. Тесть смущенно кашлянув отошёл в сторону.

— Ты долго! — были первые слова моей любимой. Отодвинувшись от меня, она стукнула своим кулачком мне в грудь.

— Виноват, исправлюсь. Всё закончилось, мы едем домой — боевая она стала. Может её тёща укусила?

— Когда?

— Завтра, сегодня я за руль уже не сяду.

— Выпили уже с папкой? Давайте я быстренько на стол накрою — засуетилась Алёна — а то вы так захмелеете быстро.

— Да накрыла уже сестра твоя. Не суетись, всё там нормально. Ты как тут? Как себя чувствуешь?

— Всё нормально со мной. Кирюша, я тут короче… В общем я папе с мамой рассказала всё! Мама так тебя ругала, а это же не справедливо! Ты же герой, а не уголовник какой-то. А она про тебя чего только не говорила! Ну я