– Кормить тебя – не перекормить, девка! Впрочем, я это сразу поняла: еще когда кости твои ощупывала. Хотя в Риссусе ты мягче и пышней мне показалась. Что только Лек в тебе отыскал? Вот посмотри хоть на меня или на Ною. Нет, явно не для постельных утех ты ему сдалась!

Айра устало присела на широкую деревянную скамью. В полумраке шатра стояли пар и аромат серебряной травы, которую ремини звали грудным стеблем. Тем и славилась она, что дыхание прочищала: даже в голове зазвенело – как легко сделалось. Вот бы еще сил поднабрать, но уж за этим дело не станет: есть, да пить, да шевелиться – вот и сила прибудет.

– Мужчине, пусть он хоть тан, хоть обычный воин, мясо нужно. И не сало, когда висит да хлюпает, и не кости, когда на суставах стучат! Мясо! Вот! – Зия тряхнула руками, похлопала по крепкому плечу Ною, которая присела на корточки и тоже блаженно вдыхала тягучий аромат.

– Значит, все-таки едят хенны человечину? – поддела хеннку Айра, но на воительниц посмотрела с завистью. Крепкие и гибкие силуэты Зии и Нои говорили не только об их здоровье, но и о привлекательности. Кому, как не Айре, было знать о том, что такое женская манкость: насмотрелась на портовых шлюх, особенно на молодых, пока те не успели истаскать по трактирам юную красоту, – правда, после уже поняла, что не допустил бы ее Яриг до такой судьбы. А до какой бы допустил? Кем ее сделал бы, если в ней магические таланты не открылись?

– Едят, – кивнула Зия, смахивая выступивший на упругой груди пот, – но только в тех случаях, в которых и сайды, и риссы от человечины не откажутся. При долгом голоде, при очень долгом. Когда мозги в голове ссыхаются. Впрочем, милосердием хеннов попрекать тоже не стану. Война – она война и есть. Как хворь да немощь выгонять собираешься? Говори, что ли, или ты думаешь, что я в Лемеге вечером ополоснуться не могла? Зачем баньку ладили?

– Ягоды… – Айра легла на лавку, голова закружилась, да и пар травяной уж больно вязким стал. – Ягоды можжевеловые надо раздавить да в котел вместе с одним или двумя камнями бросить, чтобы вода кипела. А потом размять косточки. Можно и пучками травы по спинкам пробежаться. И – никакой магии!

– И никакой магии! – хохотнула Зия, подхватывая камень изогнутой кочергой. – Ноя, давай-ка ягодами займись, может, и вправду бодрость накатит: уж больно мне надоело возле этого переката торчать! Завтра уже убираться отсюда надо!

– Сама займись, – неожиданно низким голосом отозвалась Ноя. – А я уж попробую молодую танку в порядок привести.

Не успела Айра удивиться чистому скирскому выговору, тем более величанию неуместному, как крепкие руки перевернули ее с живота на спину, а потом и пошли месить, выстукивать поджарое тело бывшей скирской колдуньи. Уж на что арухская ключница была мастерицей кости на здоровье вправлять, а такого умения за ней не числилось. Вскоре уже все тело Айры превратилось в пласт тягучего теста, уже и звезды перестали в глазах вспыхивать, когда вдруг распластала снова колдунью Ноя на живот и легко вскочила босыми ступнями ей на спину. И пошла, переступая, на носках, перекатываясь на пятки от одной лопатки до другой, едва до колен не доходя.

– Раздавишь! – заорала Зия, но, когда блаженное бессилие в мутных глазах Айры увидела, сама попросила: – Закончишь с худобой этой колдовской – меня так же помнешь, а уж там и я с тобой подобное сотворить попробую!

– Эй! – сунула голову за полог Зерта. – Я вижу, вы тут забавляетесь? Почему без меня? Лега! – зазвенела корептка на весь лагерь. – Встань у входа! И не пускай никого, а будешь подглядывать – глаза выцарапаю!

– Подожди. – Ноя скользнула пальцами по телу Айры, удивленно оглянулась к Зие. – Так он так и не притронулся к ней!

– Только догадалась? – Зия села рядом, провела ладонью по острым лопаткам Айры, взъерошила мокрые волосы. – Я уж давно поняла. А ведь права ты, девка: молодая танка она. Не знаю уж, попадет ли в нее Лек, а прицелился он точно в нее. Вот только мишень-то такая на один выстрел и годится – не больше.

– В кого это? – подскочила к лавке такая же худая, как и Айра, Зерта. – В кого прицелился?

– В нее вот, – щелкнула по лбу Айре пальцем Зия.

– Вы… это… – Зерта с сомнением почесала плечо. – Размять там, распарить – я тоже согласна. Но вот по лбу меня щелкать не стоит. Пользы никакой, а мозги вышибить – нечего делать!

С утра Айра уже сидела в седле. Одежду ей Зия подыскала прочную, плащ выделила теплый. Еще и шерстяной капюшон нашелся с длинными хвостами, каждый в два локтя, так что и шея, и даже плечи оказались в тепле. За спиной теперь торчала рукоять гиввского меча, который Айра даже приноровилась вытаскивать, не слишком сильно сдвигая ножны. На поясе нашли место нож и сумка с серебряным футляром, который так и не стал вновь горячим – наоборот, холодом теперь отдавал. Правда, никакого посоха или жезла у колдуньи не оказалось, и подходящего ничего не удалось сыскать. Можно было бы срезать ствол одного из мертвых деревьев, но Зеес только что стеной их не огораживал. Так и отправились в путь, оставив у холодного переката десяток стражников да пару десятков закованных в цепи дучь – ворочать и тесать камни да поднимать понемногу древнюю дучскую башню и стену напротив переката ладить, чтобы на корептские предгорья лишний раз не оглядываться.

Тронула Айра лошадь, уже с первого шага собственной слабости огорчившись, а все легче дело пошло, чем неделю назад. Уже на второй день не сползла на привале с лошади, а спрыгнула, а на четвертый и на лошадь взлетела, стремян не касаясь, хотя тот же Зеес сказал, что, если бы он столько же мер весил, как шаманка эта приблудная, так и вовсе бы через лошадь перелетал, даже до луки не дотрагиваясь. Быстро сила в тело возвращалась, а кроме нее и иная сила чувствовалась. Помнила Айра подобное чувство – оно приходило после всякого удачного колдовства, вот только радости теперь не приносило. Вокруг самой себя страшно было смотреть. Горела дучская земля, а где не горела – или истекала кровью, или от горьких мук исходила корчами.

Радучей звалось королевство дучь, что, как Айра знала, только и значило – земля дучь. Правда, тем же словом на дучском языке и радость прозывалась, так вот земля еще оставалась, а радость таяла, таяла – да сгинула вовсе. Дорога, по которой торопился к столице королевства отряд, с каждой лигой к северу становилась все более нахоженным трактом, вот только ноги, что эту землю утоптали, руки, что ее расчистили да камни в ее полотно забили, большей частью отходили и отработали свое навсегда. Деревни через одну чернели остовами сожженных домов, поля были заброшены, вдоль дороги метались стаи одичавших собак. Но там же, где дома еще стояли, либо темнели серыми колпаками хеннские шатры, либо чернели неясными силуэтами распятые на траве или на пуках хвороста люди. Распятые и сожженные. И всюду – кости, кости, кости.

Ноя, как обычно, молчала, словно ее родной земле и не угрожало нечто подобное, а Зия, видя, что Айра мрачнеет день ото дня, только усмехалась, пока на одном из привалов не ткнула колдунье в руки миску с едой и не приказала жестко:

– Ешь!