Гвен уселась в машину и разложила на коленях карту дорог.

– Поехали.

* * *

– Very remarkable[54].

Бормоча что-то, двое мужчин тыкали пальцем в гравировку по низу стволов, обсуждали особенности механизма. Обоим оружейникам в голубовато-серых передниках с темными пятнами от смазки было лет под шестьдесят. Тот, что представился мистером Стюартом, протер деревянные детали белой тряпочкой. А потом перевернул ружье другой стороной, протянул мерную ленту от затыльника до спусковых крючков и записал размеры в дюймах с точностью до одной шестнадцатой доли.

– «Диксон Раунд Экшн», – сказал мистер Стюарт. – Наше наивысшее достижение. Чрезвычайная редкость.

– И давно оно сделано? – спросила Гвен.

– По меньшей мере, до войны, – сказал Стюарт.

Похоже, моя спутница не особенно удивилась.

– В тридцатые? – предположила она.

Мистер Стюарт улыбнулся, довольный тем, что она клюнула на наживку.

– Нет, мисс. До Бурской войны. Тысяча восемьсот девяносто восьмого года. Работа по дереву просто исключительная. Вас интересует его стоимость?

– Больше всего нам хотелось бы установить его происхождение, – сказала девушка. – Выяснить, не опасно ли из него стрелять. Оно принадлежало дальнему родственнику. Мы не знаем, в каком оно состоянии.

Я никак не мог понять, что же Гвен такое сделала. Собственно, она просто выказала неколебимую уверенность в себе. Но все тут же забегали вокруг нас на цырлах. Сам я стал в сторонку, наблюдая за ней и за дробовиком. Она обращалась с ружьем не как с оружием, но как с занятной антикварной вещицей, и обслуживающий персонал уважительно откликался на любой ее вопрос, стараясь отвечать исчерпывающе.

Я посмотрел по сторонам. «Предприятие Дж. Диксон & Сын» походило на моментальный снимок из поездки на сафари. Помещение не было большим, но из всех щелей высовывались «старые деньги». Оно выглядело не офисом, мастерской или магазином, а скорее нарядной гостиной, оформленной с той же неизменной деликатностью, что и похоронное бюро Ланнстадов, где наличие кассового аппарата оскорбляло бы чувства присутствующих. Ближе к входу располагался закуток, где были выставлены шерстяные вещи земельных цветов. Цены на них были такими, что я подумал было, не указаны ли в они в норвежских кронах, а не в фунтах стерлингов.

– Один момент, – сказал мистер Стюарт, после чего скрылся в подсобном помещении и вернулся с огромным талмудом, на корешке кожаного переплета которого тиснением были выдавлены цифры «1893–1905». Книга тяжело шлепнулась на стол. Он раскрыл ее на какой-то странице и принес еще четыре книги. Пока они с Гвен внимательно изучали таблицу за таблицей, девушка кивала с видом знатока. Она ужом подбиралась поближе, чтобы лучше видеть их, и ее шерстяная юбка до колен и спортивный джемпер в мелкую резиночку были здесь как нельзя более к месту. Она как будто представляла собой вазу с цветами на столе и знала это.

Вдоль стен стояло пять больших застекленных шкафов с ружьями. Все это были дробовики с горизонтальным расположением стволов, украшенные деликатной гравировкой. Со спусковых крючков на бечевке свисали ценники. Одно ружье стоило больше, чем я отдал за свою машину, а на вид было совсем простым и спартански украшенным. На висящий рядом дробовик была установлена цена вдвое больше. В одном из шкафов висели новые ружья. На них стоимость не была обозначена.

– В этих книгах у нас спецификации всех ружей, произведенных нами с тысяча восемьсот двадцатого года, – сказал Стюарт. – По серийному номеру в справочном томе мы затем извлекаем подробную информацию, указанную в других томах. В одном описаны характеристики оружия на момент выпуска. В другом регистрируются ремонтные работы. В каждой из книг каждому ружью отведено по отдельной странице. Если на странице места не остается, дается ссылка на другую книгу. А вот это ружье… сейчас, сейчас… – Он водил пальцем по строчкам, исписанным авторучкой с коричневатыми чернилами. – Вот оно. Номер пять-пять-семь-два. Оно было изготовлено для некоего лорда Ингрэма с острова Скай согласно его спецификациям. Вручено двадцать четвертого августа тысяча восемьсот девяносто восьмого года. По тем временам цена его ружья была очень высокой. Сто пятьдесят гиней.

– А теперь сколько оно стоит? – спросил я и смешался от возникшей паузы.

Гвен скривилась.

– Н-ну-у… – протянул мистер Стюарт. – От тридцати тысяч гиней и выше. Зависит от качества древесины и гравировки. – Он произнес это негромким равнодушным голосом, как будто я спросил, как пройти в туалет. – Ладно. Главное, что мы храним все наши книги записей. Я вижу, что мы приняли его в качестве части уплаты за новое ружье в тысяча девятьсот двадцать втором году. Потом оно долго не находило покупателя. К сожалению, так часто бывает. По тому, что происходило с охотничьими ружьями британцев, можно изучать военную историю. Многие офицеры, владевшие таким оружием, уходили на войну и уже не возвращались к нему. Не говоря уже о том, что уровень мастерства оружейников снижался. Первая мировая война оказалась для нашей страны самым мрачным периодом в данном искусстве. Это вот ружье мы девять лет не могли продать. И только в тысяча девятьсот тридцать первом году оно было продано… Сейчас скажу – не разберу, это «Н» или «M»? А, вижу: генерал-майору Мортимеру. Должно быть, он был совсем иного телосложения, нежели лорд Ингрэм, потому что ложу укоротили на один и три шестнадцатых дюйма и развернули на четверть градуса внутрь. Я полагаю, он был ростом примерно пять футов и шесть дюймов, с мощными челюстями. Вероятно, ружье использовалось регулярно, до сорокового года его приносили нам на подгонку и регулировку раз в полтора года. После этого оно в наших записях не упоминается.

– Another war[55], — сказал я.

– Именно так, – согласился оружейник, продолжая перелистывать страницы, записывая их номера и коды. Он приносил все новые тома в кожаных переплетах, раскрывал их и внимательно изучал исписанные вручную страницы.

Видимо, мое произношение оказалось вполне сносным. Странно, но я не чувствовал себя расфуфыренным. Среди каменных зданий Эдинбурга, на его оживленных улицах с непрекращающимся движением транспорта, таким, что оно воспринималось просто как постоянный звуковой фон, я в своей одежде совершенно не выделялся и чувствовал себя абсолютно естественно.

– Вот оно, – сказал мистер Стюарт, ткнув пальцем в страницу. – Летом пятьдесят четвертого года мы очистили стволы от ржавчины и тщательно перебрали ружье. Обычная вещь в то время. Когда прежний владелец перестает пользоваться оружием, он перестает и следить за ним. Фамилия нового владельца была Уэстли, он жил в Леруике на Шетландских островах.

Гвен кинула на меня взгляд, говоривший: «Вот оно, близко уже».