С другой стороны, пиво в Северной Корее получается достаточно неплохое. До начала нулевых в Северной Корее ведущую роль играли две марки пива – «Пхеньян» и «Рёнсон» (Рёнсон, в честь которого назван бренд, – это город в окрестностях Пхеньяна, который сейчас слился со столицей). В 2000 году северокорейское правительство закупило в Англии оборудование для производства качественного пива европейского уровня и наладило производство пива «Тэдонган», названного в честь реки, на которой располагается Пхеньян. Получился неплохой продукт, который не мог не оценить даже автор этих строк, поклонником пива не являющийся. Сейчас завод «Тэдонган» производит несколько сортов пива разной крепости и вкуса, включая и темное пиво. Однако в целом пиво, которое производится и потребляется в Северной Корее, – это довольно крепкий светлый лагер. Есть в КНДР и другие пивные бренды, но в целом на рынке доминирует большая тройка, в которую входят «Пхеньян», «Рёнсон» и «Тэдонган». До недавнего экономического кризиса в Пхеньяне и некоторых других крупных городах действовали государственные пивные. Сегодня пиво вполне доступно в многочисленных частных закусочных, ресторанах и пивных, которые распространились по всему Северу за последнее десятилетие.

Сочжу представляет собой традиционный спиртной напиток, слабую водку, которую (в более дорогом, валютном, варианте) получают из кукурузы или риса. Обычная крепость этого напитка – 21–25°, хотя иногда можно увидеть и более крепкие его сорта, до 30°. Некоторые из северокорейских спиртных напитков очень экзотичны. Например, «змеиный ликер», изготовленный из самых настоящих змей: бедных рептилий помещают в бутылку с крепким спиртовым раствором, содержание алкоголя в котором составляет 60 %. «Муравьиный ликер» производится аналогичным образом – здесь в жертву Вакху приносятся муравьи. «Змеиный ликер» на Севере считается символом роскоши и доступен только самым сливкам элиты (или тем, у кого есть валюта). Он, само собой разумеется, «полезен для мужчин»: культура Северной Кореи разделяет с культурами других стран Восточной Азии постоянную озабоченность проблемами мужской потенции. Чуть более доступен ликер из женьшеня, выращенного в окрестностях города Кэсона. Производятся в КНДР и другие растительные настойки.

Спиртное для масс когда-то делали из риса и кукурузы, но в 1984 году Полководец Ким Чен Ир решил, что это непростительная трата ценного пищевого зерна. С тех пор алкогольные напитки для массового потребления стали изготавливать из желудей, хотя элитные сорта по-прежнему делаются из кукурузы и качественного зерна.

Во времена Ким Ир Сена спиртные напитки, как и все остальное, выдавались населению согласно установленным нормам. Каждый северокореец в зависимости от своего положения в официальной иерархии имел право на определенное количество спиртного определенного качества. Только высшие чиновники могли потреблять спиртное без ограничений. Для того чтобы воспользоваться этой привилегией, человек должен был принадлежать к «группе ежедневного обеспечения», или, другими словами, быть членом Политбюро, начальником отдела ЦК или генералом элитного подразделения. Простые смертные – даже заместители министров – вынуждены были до определенной степени ограничивать себя.

До развала государственной системы пайков в середине 1990-х годов обычный северокореец имел право получить спиртные напитки несколько раз в год, обычно накануне основных праздников. Например, перед днем рождения Ким Ир Сена в 1980-е годы в Пхеньяне населению выдавались талоны системы конгып, которые тогда давали жителям столицы право на приобретение одной бутылки сочжу и трех бутылок пива. В случае какого-либо семейного события, например свадьбы или похорон, следовало обратиться в местную администрацию за талоном на получение дополнительных спиртных напитков. Для подтверждения легитимности своего запроса взыскующий должен был предоставить официальное свидетельство, подтверждающее, что его семье действительно предстоят свадьба или похороны. На семью тогда отпускалось пять бутылок спиртного. В большинстве случаев этого не хватало, и людям приходилось добывать дополнительный алкоголь другими путями.

Проще всего раздобыть выпивку на местном рынке. Северокорейские власти годами пытались искоренить торговлю самодельным спиртным и проводили рейды против многочисленных самогонщиков, но в конечном итоге потерпели в этой нелегкой борьбе поражение, и с 1980-х годов оживленная торговля домашним алкоголем стала неотъемлемой частью жизни северокорейских рынков. Статистика неизвестна, но, кажется, самогон составляет подавляющую часть всей выпивки, потребляемой в Северной Корее в наши дни. Его гонят из всех мыслимых продуктов, включая кукурузу, желуди, картофель и гаолян. Крепость таких напитков обычно около 20°. В наше время в Северной Корее стал появляться и импортный алкоголь. Как и во всей Восточной Азии, предпочтение отдается западным крепким напиткам, в первую очередь – виски и коньяку, потребление дорогих сортов которых стало одним из способов продемонстрировать собственный успех и значительность. Раньше эти напитки можно было купить только за валюту, но в последние 15–20 лет граница между валютными и невалютными товарами, некогда очень четкая, практически стерлась.

Алкоголь в Северной Корее – как, впрочем, и везде – служит «социальной смазкой». Бутылка спиртного может стать оплатой за какие-то услуги; путешествуя на попутках по сельским дорогам, полезно иметь с собой бутылку – хотя в большинстве случаев мелкие взятки в КНДР дают и берут пачками сигарет. При этом, в отличие от южнокорейцев, жители Севера с крайним неодобрением относятся к потреблению спиртных напитков женщинами. Пожилые дамы могут иногда позволить себе немного выпить, не вызывая осуждения окружающих, но в большинстве случаев считается, что приличная женщина должна потреблять спиртное в чисто символических количествах или не потреблять его вовсе. Алкоголь – дело мужское.

На протяжении долгого времени северокорейское правительство обвиняли в том, что оно занимается производством и контрабандой наркотических веществ – в первую очередь на основе опиума. Это обвинение, судя по всему, было вполне обоснованно. Первый инцидент такого рода произошел еще в 1976 году, причем в Египте – стране, достаточно дружественно относящейся к Северной Корее. Тогда египетские пограничники обнаружили наркотики в багаже, который сопровождали северокорейские дипломаты. За этим инцидентом последовали другие: всего за 1976–2005 годы было 77 случаев, когда северокорейские дипломаты и иные официальные лица пытались провозить наркотики в другие страны – и попались на этом.

В 1990-е северокорейские наркотики стали периодически появляться и в России. Тогда время от времени на Дальнем Востоке задерживали граждан КНДР (иногда действующих во вполне официальном качестве), которые занимались там продажей наркотических препаратов, чаще всего на основе опиума. Например, один раз ФСБ обнаружила 9 кг опия-сырца в вагоне с лекарствами для лесорубов, а в ноябре 1996 года российские пограничники при досмотре поезда Пхеньян – Москва в одном из пассажирских купе обнаружили и изъяли 22 кг опия-сырца, спрятанного за спинкой сиденья. Впрочем, подобные инциденты прекратились после первого визита Ким Чен Ира в постсоветскую Россию.