Разумеется, «Трудный поход» был катастрофой, которая унесла множество жизней – в том числе и женских. Разумеется, далеко не все женщины, пережившие трагедию, вытянули счастливый билет, став удачливыми предпринимателями. Тем не менее для многих женщин Северной Кореи катастрофа 1990-х открыла немалые возможности.

С первого дня своего существования северокорейское государство уделяло образованию самое серьезное внимание. Надо признать, что в этой области Пхеньяну есть чем похвастаться – особенно если речь идет о базовом образовании. Несмотря на бедность, Северная Корея дает базовое образование всем своим гражданам и уже давно обеспечивает практически стопроцентную грамотность населения. Кроме того, хотя северокорейские университеты серьезно отстают от учебных заведений развитых стран, стандарты высшего образования в КНДР выглядят очень неплохо для страны, чей ВВП на душу населения примерно равен танзанийскому.

Причина проста: с конца 1940-х годов северокорейское государство вкладывает в образование значительные средства. На эту политику повлияли по крайней мере три фактора. Во-первых, пиетет к образованию с давних времен был частью корейской культуры. Во-вторых, коммунизм унаследовал от европейского Просвещения убеждение в том, что образование имеет преобразующую и возвышающую силу. Население социалистических стран, как правило, имело более высокий уровень образования, чем население некоммунистических стран примерно с таким же уровнем экономического развития. В-третьих, социалистические страны понимали, что хорошее общее образование – необходимое условие для прогресса в военной области. Для некоторых из них это обстоятельство было крайне важным.

В настоящее время в Северной Корее насчитывается около 300 институтов и университетов. КНДР переняла от Советского Союза четкое различие между университетами (чонхап тэхак по-корейски) и институтами (тэхак). Университеты готовят ученых, специалистов по фундаментальным дисциплинам, а институты – специалистов-практиков: инженеров, переводчиков, агрономов, учителей и т. д. Институтов намного больше, чем университетов, и, как правило, они гораздо менее престижны.

Почти полвека в Северной Корее существовал только один университет – Университет Ким Ир Сена в Пхеньяне. Он был основан в 1946 году и до сих пор остается самым престижным вузом в КНДР. В конце 1980-х годов число университетов увеличилось: их стало три. Бывший Технологический институт имени Ким Чхэка в Пхеньяне стал Технологическим университетом имени Ким Чхэка, а Кэсонский технологический институт был преобразован в Университет «Сонгюнгван». Наконец, в 2013–2016 годах статус университета получили несколько наиболее престижных специализированных вузов, которые до этого числились скромными «институтами». Так, Пхеньянский институт строительства и строительных материалов тогда превратился в Пхеньянский строительный университет, а Пхеньянский институт торговли стал Пхеньянским университетом торговли. Похоже, что склонность (российская – и не только) переименовывать институты в университеты, наконец, передалась и Северной Корее, так что былая грань между двумя типами вузов размывается.

Однако институтов по-прежнему гораздо больше, чем университетов, хотя некоторые институты по популярности конкурируют с университетами или даже превосходят их. В частности, Институт иностранных языков и Институт международных отношений по престижу не уступают наиболее популярным факультетам Университета Ким Ир Сена. Их репутация обусловлена прагматическими соображениями: многие их выпускники становятся дипломатами, работниками внешней торговли или переводчиками, которые работают за границей или имеют дело с иностранцами внутри Кореи.

Еще одна отличительная черта системы высшего образования КНДР – обилие «промышленных институтов», которые содержатся крупными предприятиями для подготовки инженеров и квалифицированных технических работников. Образование в таких вузах тесно связано с производственным обучением, и студенты много времени проводят на производственной практике. В большинстве стран выпускников этих институтов скорее назвали бы техниками, чем инженерами, но в Северной Корее это не так. Действительно, в КНДР перекос в сторону научно-технических дисциплин, который всегда отличал коммунистическую систему образования, доведен до крайности. Это было сделано преднамеренно, и сам Ким Ир Сен высказал несколько замечаний на этот счет. Более 90 % всех студентов обучаются естественным наукам и технике, в то время как гуманитарные науки неявно рассматриваются как бесполезные.

В большинстве институтов студенты учатся четыре года, а в университетах – от четырех с половиной до шести лет. Набор в вузы проходит в два этапа. Сначала сдается северокорейский аналог российского ЕГЭ, а потом по его результатам абитуриенты получают направление в вузы, где они проходят второй тур экзаменов. Коррупция в последние годы проникла и в приемные комиссии, но в целом, учитывая, какое распространение она получила в Корее после смерти Ким Ир Сена, нельзя не отметить, что взятки играют не такую уж большую роль при поступлении. Куда большей проблемой для выходцев из бедных семей является невозможность поступить в вуз в другом городе: жизнь вдали от родительского дома стоит денег и многим сейчас не по карману. Кроме того, неудача при поступлении в вуз не означает, что потеряно всё: можно попытаться сдать экзамены во время воинской службы, а для демобилизованных военнослужащих существуют квоты для приема в вузы. В итоге примерно 15–20 % выпускников средних школ в КНДР получают высшее образование – неплохой показатель для бедной страны.

Корейцы считают себя любителями выпить. Так ли это на самом деле? Вопрос сложный, но трудно отрицать, что многие из них выпить действительно любят, и к жителям Северной Кореи это в полной мере относится.

Самые распространенные виды алкогольных напитков местного производства – слабая корейская водка сочжу и пиво. В КНДР делают и виноградные вина, но их качество оставляет желать лучшего, поэтому они не пользуются особой популярностью. Вообще говоря, виноградное вино не слишком соответствует традиционным корейским вкусам: для многих оно «слишком сладкое» или «слишком кислое». В Южной Корее вино начало завоевывать некоторую популярность в массах только в 1990-х годах, но и сейчас южнокорейцы еще не совсем привыкли к западным винам (при этом низкое, честно сказать, качество местных вин не способствует развитию такой привычки). На Севере западные виноградные вина остаются редкой экзотикой. Впрочем, нельзя не отметить, что в последние годы (то есть в 2016–2019 годы) мне несколько раз доводилось пробовать северокорейские красные полусухие вина, которые, в общем, вполне можно было пить – так что и тут ситуация улучшается. Конечно, среди элиты встречаются истинные знатоки вин, освоившиеся с этой иностранной экзотикой, но таких людей немного. Любопытно, что к этим немногим относился Ким Чен Ир, который был любителем и ценителем дорогих французских вин (любил он, кстати, и качественные сыры). Кстати, его сын, хотя и провел отрочество в Швейцарии, кажется, не разделяет отцовского пристрастия к винам.