Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Назавтра рано утром из усадьбы Лебяжий Камень отправился целый отряд – Фридлейв хёвдинг хотел увидеть, что возможно, своими глазами, и взял с собой человек десять, не считая тех, кто из любопытства присоединился по дороге. Снефрид поехала с ними, оставив Мьёлль охранять ее сокровища. Ее уговаривали остаться в Лебяжьем Камне, но она отказалась: с таким отрядом ей ничего не грозило, и не могла же она допустить, чтобы отец был похоронен без нее!
В доме Оленьих Полян кто-то побывал – все лари были вскрыты, вещи разбросаны. Все перевернуто было и в кладовых, и даже в сене в хлеву явно рылись.
– Видно, этот негодяй возвращался вчера, когда мы уехали, – сказал Оттар.
– Он что-то взял? – спросил Фридлейв у Снефрид.
Она покачала головой:
– Наши вещи все на месте, но самое ценное я увезла.
– Даже Рандвера пожитки на месте, – добавил Коль. – Что он от сарацин привез. Разбросаны только. А там дорогие вещи – серебро, одежда, шлем один чего стоит.
– Куда это все теперь девать?
Не зная, как распорядиться добром Рандвера, все его не решились положить с ним в могилу и ограничились двумя переменами одежды и оружием.
– Кто должен стать его наследниками, ты знаешь? – спросил у Снефрид хёвдинг. – И… кто он был тебе? Вы обручились?
Фридлейв много чего хотел узнать в связи с этими загадочными делами – намного больше, чем Снефрид хотела рассказать. У нее голова шла кругом, щемило сердце и ломило виски от слез, а нужно было брать себя в руки и готовиться к расспросам.
Кем ей приходился Рандвер? Нет, она не вышла за него замуж и даже не обручалась. Пытаться выдать его за нового работника было бы глупо – у работников не бывает золотых серег, собственных коней и сарацинских шлемов. Подумав, Снефрид сказала половину правды: Рандвер приехал, чтобы передать ей весть от Ульвара, которого не так давно видел живым. Где видел? Это он от нее скрыл по желанию самого Ульвара. Поскольку Рандвер еще не вернулся к себе домой, по-настоящему его поход не окончен, а значит, его наследниками, скорее всего, являются его соратники, находящиеся сейчас в вике Бьёрко. Если он оставлял другие распоряжения на случай своей гибели, они должны это знать. Снефрид назвала несколько имен этих соратников – за полмесяца в обществе Рандвера она узнала о них немало, – и понадеялась, что они не выдадут Ульвара хотя бы из уважения к памяти своего товарища.
Такими силами было нетрудно вырыть еще одну могилу; Рандвер был погребен рядом с Асбрандом и Виглинд. Чужой человек здесь, он заступился за Снефрид, будто и впрямь был ее мужем, и тем заслужил, чтобы его приняли как своего хотя бы после смерти. Осознав, что за вчерашний день потеряла двоих, Снефрид не могла удержаться от слез. Ее чувство потери и впрямь было двойным: она знала Рандвера всего две недели, но за это время не нашла в нем особых недостатков; он принес ей весть от Ульвара, он оказывал ей деятельную поддержку именно тогда, когда она остро в этом нуждалась, и мог бы стать ей не самым плохим мужем…
И всему виной проклятый ларец. Не нужно было Ульвару брать его и привозить домой; но раз он его привез, Снефрид не могла его отдать. Память Хравнхильд, унаследованная от нее обязанность заботиться об Эйрике сыне Алов не позволяла ей этого.
С делами Рандвера сошло довольно легко, но объяснить, почему на них напал Вегард, оказалось сложнее.
– Он требовал от меня денег, – сказала Снефрид. – И если помнить, Фридлейв, что в последнее время он жил у Кальва…
– Нужно спросить Кальва! – тут же воскликнул Оттар. От таких жутких событий этот уравновешенный человек непривычно разволновался и горел желанием оградить Снефрид от опасности. – С чего он такого злодея привечал? Зачем у себя держал, будто у него работать некому? Уж не держал ли он его для грязного дела? Ему не удавалось добиться своего через суд, он мог задумать отнять у женщины деньги силой, вот и поселил у себя человека, кому по плечу такая мерзкая работа. И послал его туда, не успел бедняга Асбранд упокоиться в могиле! А о том, что там живет Рандвер, они не знали, думали, Снефрид в доме одна.
– Я уже послал в Зеленые Камни, – сказал Фридлейв. – Может, Триди вернулся туда… хотя это едва ли. Ты говоришь, у Рандвера есть друзья в Бьёрко – думаю, они-то и захотят за него отомстить, как только эти вести до них дойдут.
Друзья Рандвера непременно захотят отомстить. За три года похода они стали друг другу как братья, тем более что с кровной родней у многих отношения были давно порваны или испорчены, и они не упустят случай доказать свою доблесть. Эта мысль несколько взбодрила Снефрид. Судя по тому, что она слышала от Рандвера, многие из его товарищей скучали без испытаний походной жизни, и хотя любой из них теперь мог купить хутор и завести хозяйство, стадо и женитьба уже не были для них пределом мечтаний. Очень может быть, что Вегард вскоре окажется убит, и Снефрид можно будет больше о нем не беспокоиться.
Правда, останется еще Аслак Бородач…
Что касается Кальва, то он, скорее всего, о намерении Вегарда заявиться в Оленьи Поляны ничего не знает. Но пусть повертится, когда услышит, что его работник совершил убийство при попытке ограбления, и доказывает, что не подсылал его. И пока мстители за Рандвера не объявились, будет только хорошо, если Вегард сбежит и допросить его самого не удастся.
Настал новый день, но настроение Снефрид не улучшилось. Из усадьбы Зеленые Камни приехал сам Кальв, жаждущий принести клятву на кольце в святилище, что не посылал своего работника по имени Триди к Снефрид и не поручал требовать с нее никаких денег. Работника никто не видел в усадьбе вот уже три ночи, и они сами было забеспокоились, жив ли он. Однако сколько бы Кальв ни клялся, на него косились с подозрением, а на лице Тордис было прямо-таки написано: поглядите на этого негодяя, что ради своей корысти подсылает разбойников к одинокой женщине, которая лишилась отца! Вся округа очень жалела Снефрид: послушав, сколько у Рандвера было при себе разного добра, ее сочли очень разумной, что собиралась за него замуж, а теперь по вине этого подлеца Кальва у нее нет ни