— Убирайся! — не отступала Королева Зларстана. — Я не желаю. Тебя. Больше. Видеть, — с расстановкой произнесла она.

Они испепеляли друг друга ненавистными взглядами, пока бывший раб не оттолкнулся от земли, и, в прыжке, не обратился в огромного дракона, стремительно удаляясь прочь, следом за, недавно исчезнувшими, черными точками своих сородичей.

***

Одхран быстро нагнал нападавших. Они заметили ярость дракона и лишь молча поклонились, шагнув вместе с ним в портал, который доставил их практически к подножию Драконьего Пика.

Одхран взмыл к лилово-дымчатым облакам, которые, как нельзя, лучше отображали его нынешнее состояние.

Более восемнадцати лет он не видел Дом, кроме как в своих снах, и что?

В сердце лишь пустота.

Его Дом отныне только там, где она.

И он сам все испортил…

Дракон издал императорский клич, который не разносился по землям древних существ уже много лет.

С разных концов остроконечных скал до него доносились ответы сородичей. Он не сомневался, что они сейчас слетались к площади перед императорским дворцом, чтобы поприветствовать…

Одхран опустил когтистую лапу на твердыню, продолжив стремительный шаг уже человеком.

Драконы, в обоих обликах, низко склонялись перед шествующим Императором.

— Ваше Императорское Величество, — преследовал его по мере движения, взволнованный благоговейный шепот.

Ему навстречу спешил брат.

— Одхран! — заключил его в крепкие братские объятия, всегда более эмоциональный, Сиерс. — Как только мы узнали, что с тебя сняли рабские браслеты, я направил… Как тебе удалось этого добиться?

— Я Император драконов, — надменно ответил Одхран. — Рано или поздно это должно было произойти.

— Знать бы еще, как ей удалось тебя неволить.

Одхран проигнорировал фразу брата, в которой заключался

завуалированный вопрос, мучивший его самого все восемнадцать лет.

Как он не нашел на него ответ раньше?

Ненависть застлала ему глаза и сердце, в котором вспыхнула любовь, как только он увидел чистые лавандовые глаза в тот роковой день у железной девы. Теперь он знает, почему Сила отказала ему в ту ночь, когда Ведьма накинула на него рабские браслеты.

Это должно было произойти, чтобы он встретил ее.

— И произошло это буквально за несколько дней до того, как она привязала к себе Кайлу, — про себя добавил Император.

— Что? — не понял Сиерс.

— Я должен придумать, как вернуть ее.

— Кого?

— Истинную.

— Ты встретил ее? — поразился брат. — Неужели?! Кто она? Почему не с тобой?

— Я должен хорошенько продумать свое возвращение, — продолжал размышлять вслух Одхран. — Еще одного шанса у меня может не быть.

— Она тоже в рабстве у этой твари?

Император перевел тяжелый взгляд на Сиерса. Им предстоял долгий разговор.

***

— Ты с ума сошел?! — подскочил со своего места брат, когда Одхран поделился происходящими изменениями с Черной Ведьмой и своими планами насчет нее. — Не важно, что оболочку заняла другая Душа, тело по-прежнему имеет пятерых Мужей и гарем!!! Которым она все еще пользуется!

— Уже нет.

— Ты серьезно?! — вытаращил, на венценосного брата, глаза Сиерс. — Уже нет?! Ты сам-то слышишь то, что говоришь? Надолго ли?

— Мне нужно пару дней, чтобы все обдумать, — игнорировал слова и реакцию брата Одхран, — и мы вернемся в Зларстан.

— Никто не примет Императрицу с пятью человеческими Мужьями в довеске!

— Шестью.

— Что?

— Она сиал некроманта. Я уверен, что Иарла она тоже скоро примет.

Сиерсу какое-то время удавалось лишь беззвучно открывать-закрывать рот, пока, наконец, не удалось выкрикнуть:

— Ты станешь посмешищем!

Губы Императора сложились в злую самоуверенную предвкушающую усмешку.

— Пусть только посмеют.

***

Одхран лежал без сна в огромной императорской постели, когда дверь его покоев отворилась. В нее скользнула знакомая женская тень.

Он уже давно позабыл ее, хотя раньше ему казалась, что он искренне любит.

— Наис, — произнес Император, давая понять, что ее проникновение обнаружено.

— Одхран, — томно протянула она, скользнув к нему в постель.

Прижимаясь всем телом. Жадно шаря ладошками по рельефным, крепким, скрывающим невиданную, даже для дракона, силу.

— Я так скучала.

— А я быстро перестал, — холодно ответил Император, заставив древнюю драконицу напрячься.

— Я не верю тебе, — немного расслабилась она. — Это говорят восемнадцать лет рабства. Они ожесточили тебя.

— Ты, действительно, веришь, что столь жалкий срок мог как-то повлиять на мою личность? — удивился Одхран. — Ты явно забыла меня за это время, Наис.

Бывшая фаворитка прекратила спорить, перейдя от слов к делу, но сильная рука Императора, остановила ее действия, не позволив коснуться равнодушного царственного органа.

— Тебе лучше уйти, — столь же равнодушно произнес бывший венценосный любовник.

— Прекрати это, Одхран, — не сдавалась Наис. — Мне плевать, если ты больше меня не любишь. Я — люблю.

— Мы оба знали, что эта любовь не настоящая.

Наис недовольно поджала губы. С Императором всегда было сложно. Он чуял лицемерие и всегда был жестким. Ей повезло затмить его здравый смысл чувствами, но, похоже, этому пришел конец. Однако, если ей удалось однажды…

— Пусть так, — начала она на чистоту, которую он так любил. — Но ты все еще мой Император, Повелитель и Господин. Ты пробыл в рабстве восемнадцать лет. Я знаю, что Ведьма тебя не жаловала. Позволь доставить тебе

удовольствие.

Руку в железной хватке так и не удалось пошевелить.

— Ты права, — произнес правитель драконов. — Я твой Император. И я приказываю тебе уйти.

Взгляд фаворитки панически забегал по темным силуэтам мебели имперских покоев. Отказываться от давно спланированного плана некоронованной императрицы было крайне сложно.

— Я краем уха слышала то, что говорил Сиерс, — попробовала она зайти с другой стороны, поднимаясь с его крепкой груди. — Неужели это правда? Мы ведь когда-то были не просто любовниками, но и хорошими друзьями, Одхран.

— Наис, — устало произнес Император и она уже знала, что это не значит ничего хорошего. — Ты же понимаешь, что сейчас, не одурманенный своей влюбленностью, я вижу тебя?