Алекс! Красивый и соблазнительный Алекс… Я вспомнила слова Ады и тихо спросила:

— Алек…ссандро, если я попрошу, ты меня отпустишь?

Серые глаза мгновенно сузились, на лице отчетливо заходили желваки, все тело как-то резко напряглось, и мой любимый напомнил мне того жестокого ублюдка, который на полу своего кабинета избивал женщину…

Он молчал. Смотрел на меня, сжимал зубы и молчал, и я не выдержала:

— Ответь мне, пожалуйста…

Алекс судорожно выдохнул, почти зарычал от ярости и спросил:

— Зачем ты так со мной?

— Я просто хочу знать, Алекс, — прошептала я, испуганно сжавшись.

Теперь, когда он лежал на боку, я видела, насколько широки его плечи, насколько сильны руки, насколько могуч торс. У него не было этих перекачанных мускулов, которыми так любят хвастаться наши местные парни. У наших качков мускулы мягкие, а Алекс был воплощением силы, я была уверена, что, если к нему сейчас прикоснуться, рука коснется стальных мышц… И это пугало.

Тяжело выдохнув, мужчина моей мечты откинулся на подушки, посмотрел на белоснежный потолок и тихо спросил:

— Ты видела не только «Поцелуй смерти», от которого так удачно меня спасла, ты умудрилась вернуться и увидеть нашу схватку с Сиакханой, так?

Он бросил взгляд на меня, я кивнула:

— Я видела, как ты избил ее… жестоко избил…

— Тогда почему вернулась? — глухо спросил мой самый любимый мужчина.

— Испугалась… за тебя…

Алекс рассмеялся… сначала смех был тихим, грустным, потом стал громким и издевательским, а затем внезапно оборвался, и герой моих эротических снов с какой-то неестественной гримасой боли внезапно навис надо мной, уперевшись в кровать своими сильными руками, и зло произнес:

— Не нужно бояться за меня, Лика! Это по меньшей мере глупо!

Вскочив, Алекс избавился от плавок и обнаженный нырнул в воду, а я лежала и смотрела, как его сильное тело рассекает воду плавными, быстрыми гребками… Когда Алекс вышел из воды, он снова стал тем самым соблазнительным героем моих эротических фантазий… Просто великолепное тело в бриллиантовых капельках воды само по себе сплошная эрогенная зона для моего мозга, так что на лицо я уже просто не смотрела… оказалось, зря.

— То, что ты видела, — начал рассказывать Алекс, вытираясь полотенцем, — это не женщина… точнее уже не женщина, это гарахкай… Эмм, генетически измененный солдат. Таких программируют на убийство и… и неважно, на что еще. А теперь, Лика, — он снова навис надо мной, — теперь скажи мне, милая, ты хочешь быть со мной?

Я уже открыла рот, собираясь ответить все же «нет», но Алекс мягко приложил к моим губам ладонь.

— Подожди, прежде чем ответить…

Его ладонь сменили губы, сильные и ласковые, и, когда он прекратил целовать, я недовольно выгнулась, не желая это останавливать. Но Алекс был непреклонен.

— Если ты останешься, я открою тебе свои тайны… Все свои тайны, и тогда ты уже никогда не покинешь пределов Артины! Но если ты хочешь… если ты действительно этого хочешь… я отпущу тебя, Лика.

Я отвела глаза, невольно смущаясь под взглядом его проницательных глаз, и тихо спросила:

— А если ты такой благородный, почему не дал вчера сбежать?

— К кому? — насмешливо поинтересовался Алекс. — К тем ублюдкам, которые в качестве метода убеждения бьют ногой?

Ой, точно, он же видел! Я снова вспомнила про ту сережку, хотя очень долго старалась забыть о том, что Алекс видел даже мои походы в туалет, со звуковым сопровождением… Заметив мое смущение, владелец «Семи вершин» рассмеялся, нежно коснулся губами моего уха и прошептал:

— Я смущенно отворачивался… честно.

Так я и поверила, он смущенно отворачивался разве что в момент передачи содержимого моего желудка белому другу.

Судорожно вздохнув, я зажмурила глаза и постаралась уверенно произнести:

— Алекс, я не хочу быть с тобой и тайны знать тоже… Не хочу, короче. Дай мне улететь!

Он неопределенно хмыкнул, и я ощутила ласковый поцелуй… на коленке, и руки, нагло скользнувшие под полотенце.

— Ты не хочешь быть со мной, — мурлыкнул демон-искуситель в образе Алекса, — тогда почему едва не стонешь от моих прикосновений?

Какое там «едва»? Я вполне натурально застонала, потом застонала громче, потом вцепилась пальцами в простыню, потому что начала терять контроль над собой, но все же ответила:

— Я… боюсь тебя!

Он остановился, посмотрел на меня с такой болью в глазах, что мне невольно стало стыдно, но мы оба знали, что я сказала правду.

— Лика, — немного хрипло, пытаясь восстановить дыхание, произнес Алекс, — но, если ты вернешься на Инитире 442, ты станешь одним из агентов Северной Звезды. Ты просто не понимаешь масштаба своих неприятностей! Даже дом, столь великодушно пожертвованный тебе правительством, был нашпигован сотней передатчиков!

Я отодвинулась от его горячего тела, прикрылась покрывалом, потому что заменявшее мне одежду полотенце уже валялось где-то далеко. О нет, Алекс, я представляю масштаб своих неприятностей очень даже хорошо… Задумавшись на несколько минут, я уверенно ответила:

— Они не смогут меня контролировать, потому что у меня ничего нет. А в крайнем случае, я эмигрирую в сектора Прай Риоса. Я девочка большая, справлюсь.

Алекс грустно смотрел на меня и, все так же не отрывая внимательного взгляда, задал вопрос:

— Почему ты так упорно сопротивляешься своим желаниям? Ты ведь хочешь быть со мной!

Я промолчала. Потому что действительно хочу. Очень хочу, и в то же время стоит закрыть глаза — и я словно воочию вижу, как одним ударом он ломает ей зубы… И та женщина, которая тоже явно не из слабых, больше не поднимается. А еще я отчетливо помню его тихое: «И ты меня… прости» — и все, что случилось после этого… А еще слова Ады…

Алекс мое молчание воспринял по-своему:

— Хорошо, если ты так хочешь… Но у меня есть условия, — глаза его подозрительно сверкнули, а улыбку он удержал. Затем мужчина всей моей жизни сел удобнее. — Итак, через семь дней я отправляю груз на Кхарату, да, это в секторах Прай Риоса.

Я с удивлением взглянула на него, и он пояснил:

— На Инитире 442 тебе делать нечего, смотри на жизнь реальнее, Лика. А в секторах Прай Риоса, учитывая их либеральное правительство, ты сможешь жить спокойно.

— А какие условия? — стараясь скрыть напряжение, поинтересовалась я.

— Самые простые, — Алекс обольстительно улыбнулся, — у нас есть семь дней… То есть у тебя…

— В смысле?

— Все просто, Лика, — он наклонился, и его губы нашли мои, — сумеешь удержаться семь дней и покинуть мою планету невинной… я тебя отпускаю, а нет… не обессудь!