На улицах Илья раскланивался со знакомыми.

Дома груз сняли с лошадей и спрятали под сеном в конюшне. Я немного замешкался, а когда вошел в дом, то услышал, как Илья распекает дочь:

– Он для семьи старается, а ты сама себе в голову дурные бабьи мысли вбила и меня во стыд ввела. Выбрось дурь из головы, услышу еще чего-нибудь подобное – не посмотрю, что у самой дите есть, отхожу вожжами.

Завидев меня, Илья замолчал и отошел от Дарьи. Жена сидела с пунцовым лицом. Я сделал вид, что ничего не слышал. А Илья разошелся:

– Добытчик приехал, а на столе нет ничего! Маша, ты где?

– Иду уже, хозяин.

Мы славно пообедали. После трапезы Илья поднялся ко мне в комнату.

– Завтра снова едешь?

– Надо закончить.

– Верно. А я сегодня же закажу камня пиленого да участком займусь.

Илье удалось купить почти за гроши две завалящие хатенки недалеко от центра. Зато земли на двух объединенных участках было много – можно и дом большой поставить, и место для двора останется.

Через месяц прибыл первый ушкуй с пиленым камнем. Илья нашел и нанял лучших каменщиков, им в помощь – землекопов для рытья котлована. Я же на листе бумаги нарисовал двухэтажный дом, каким он мне представлялся. Видел я такой в Москве, в Сивцевом Вражке, вот и набросал эскиз по памяти.

Строительство началось и отнимало почти все время – и мое и Ильи. Зато к осени успели завершить коробку и возвести крышу. Отделку дома оставили на весну – не будешь же этим по зиме заниматься, когда в доме нетоплено и холодно. Эх, стекла бы найти! Да только если купить в Венеции или Франции, то больших не найти – придется раму составлять из кусков. А и бог с ним, закажу, какие будут, за зиму привезут, хотя бы фасад будет со стеклянными окнами.

Строящийся дом и сейчас внушал почтение, многие купцы приезжали посмотреть, удивлялись. Да и бояре местные не гнушались удостоить его вниманием, видел я – вертелись на улице, разглядывали необычный особняк. Учитывая, что часть бояр была при деньгах, имея богатые уделы, я не сомневался, что по весне начнут строить и другие каменные дома.

Всем хорош деревянный дом – строить быстро, материал за городской стеной растет, дышится в нем легко, зимой тепло держит. Да два минуса есть – горят часто, в больших домах не по одной печи стоит. Выскочит случайно уголек – и давай полыхать. А если ветер – то и вся улица огнем займется. И второе – гниет помаленьку, да древоточцы-жучки свою лепту в разрушение вносят.

А пока строительство до весны остановилось, решил я небольшую печь у Ильи во дворе соорудить, да с горном. Деньги мои из запасов подходили к концу, надо было переплавить серебро да золото из утвари в мешках, что так и лежали под сеном в конюшне.

За неделю работы соорудили мне небольшой горн с мехами для поддувки воздуха. Еще неделю я выковыривал драгоценные камни из кубков, ендов и прочих ценностей. Потом взялся плавить изделия, отливая расплавленный металл в глину. Не мудрствуя лукаво, все лил в одну форму. Бруски серебра и золота получались одинакового размера, но отличались по весу.

А когда мы с Ильей пошли к знакомому ювелиру продать камни, тот ахнул:

– Да столько денег за жуковинья я не наберу! Это тебе в Великий Новгород надо или лучше – в Москву. Большой цены камни.

Ювелир взял в руки один из камней.

– Вот этот, к примеру, пятьсот серебряных рублей стоит, не меньше. Не нашей огранки камень, в Амстердаме граненный.

Вышли мы слегка удрученные. Удалось сбыть всего шесть камней.

Дома уселись за стол.

– Что делать будем, зятек?

– В Москву поеду, вернее будет.

– Новгород ближе.

– После того как царь Новгород разорил с опричниками, боюсь, что и там денег не будет.

Илья почесал в затылке, покряхтел.

– Ценность у жуковиньев огромная, охрана сильная нужна.

– Коли охрана большая – разбойникам подсказка.

– Рискованно без должной охраны-то.

– Очень – я понимаю. Да только обратная дорога еще опаснее.

– Это почему же?

– Сам подумай.

Илья замолчал, потом хлопнул себя по лбу:

– Понял. Каменьев не больше пригоршни, а обратно, ежели серебром заплатят – мешок целый может получиться, золотом поменьше выйдет, но все равно за пазуху не положишь.

– Вот, подумал – и догадался.

– Купец все же я. А обратно с санным обозом надо добираться. Реки встали, обозы по зимнику постоянно ходят.

– Так и сделаю. Время терять не буду, завтра же и выезжаю. Ночевать и есть на постоялых дворах буду, одна забота – лишь бы конь не подвел.

Я уложил камни в кожаный мешочек, приготовил пистолет с огневыми припасами, поточил и смазал саблю. Полушубок и шапка у меня добротные, а вот про валенки придется забыть. Холодно в сапогах, да в валенках ноги в стремена не вденешь.

Утром я плотно поел и, провожаемый всеми домочадцами, выехал со двора.

Воздух за городом свежий, морозный, дышится полной грудью. Застоявшаяся в конюшне лошадь ходко шла рысью – даже подгонять не надо было. Путь по льду легкий, езжай по санному следу – и не заблудишься. Одна забота – в промоину не угодить бы, да смотрел я вперед зорко. Когда лошадь уставала, я пускал ее шагом, отдохнет – снова в галоп. За день отмахали верст тридцать пять и, когда уже начало смеркаться, я заехал на постоялый двор, что манил путников горящим масляным фонарем над воротами. Поел – и спать.

За ночь лошадь отдохнула и несла ровно, только снег из-под копыт летел. Река делала изгибы, по берегам стоял заиндевевший лес с шапками снега на ветках, и когда я вылетел из-за очередного изгиба, увидел, как грабят купеческий обоз. Вероятно, напали несколько минут назад. Нападавшие, как и обозники, были одеты в тулупы, и сразу различить, кто из них кто, было невозможно. На ближних санях стоял мужик в одной рубахе, без тулупа и отбивался палкой от двоих нападавших.

Я подскакал, с ходу ударил саблей одного, второй ощерился и кинулся на меня сам, держа перед собой длинный нож. Взмах сабли – и рука с ножом упала на снег. Разбойник взвыл, но мужик на санях крепко ударил его палкой по голове, сшиб заячий треух и огрел еще раз.

Я направил коня дальше. Здесь у саней бились двое на топорах. Непонятно – кто разбойник? Не зарубить бы своего. Помог сам обозник.

– Барин, чего смотришь, помоги!

Я тут же рубанул нападавшего по голове. Тать упал, а обозник перевел дух.

В схватке наступил перелом. Разбойники кинулись врассыпную – трое на левый берег, один – на правый. Я пустил лошадь вдогонку за тремя. Догнал, рубанул саблей по спине в тулупе, догнал следующего и нанес сильный удар по плечу. Все-таки тулуп смягчает удар. Третий, видя бесславную смерть сотоварищей, сбросил тулуп и прибавил ходу. От лошади все равно не убежишь!