Он и не думал, что будет так больно увидеть лед в ее глазах…

Он и не думал, что если эти глаза потухнут – для него, то и все кругом померкнет и растворится…

Он и не думал…

– Это Федор, – с гордостью сказала Валька.

Через пятнадцать минут дверь вновь распахнулась.

– Простите, я задержался. Проклятое колесо лопнуло в самый неподходящий момент… – Влетев в комнату, Поляков осекся. Запыхавшийся, покрасневший, со съехавшими на кончик носа очками, он смотрел то на Ольгу, то на Вальку, то на Федора. – Что-то произошло? – спросил он и тут же добавил: – Глупость какую-то сказал, конечно, произошло…

– Ничего страшного, – ответил Федор. Подошел к Вальке и встал рядом с ней монолитной стеной. – Ничего страшного.

Конец ноября радовал хорошей погодой, зима еще не подобралась к Москве. Иногда шел дождь, солнце не пряталось за тучи и старательно грело землю, отражаясь в лужах. Осень подходила к концу, но, похоже, пока не собиралась сдаваться в плен морозам и вьюгам.

– А если она не придет? – метался вдоль ступенек Кепочкин, постоянно глядя на часы. – А если передумала…

– Иннокентий Петрович, да успокойся ты, – утешал Федор, закуривая уже четвертую сигарету.

– Надо было заехать за ней.

– Дядя Кеша, у вас нитка на брюках, – сказал Митька, поправляя шапку. Он хотел пить и к тому же запарился в теплой куртке, но, как настоящий мужчина, терпел, считая, что в такой важный момент нельзя никого отвлекать. – Ох уж мне эти женщины, – покачал он головой, посматривая на дорогу.

– Нитка? Где? – Иннокентий Петрович закрутился волчком. – Ах, вот! Оранжевая. Федор, посмотри! Оранжевая. Это же цвет ее волос! Судьба, судьба… – затараторил он, бережно убирая нитку в карман пиджака.

– Едут, – сказал Федор и улыбнулся, заметив, как профессор побледнел.

Из машины вышла Наташа. Белое свадебное платье подчеркивало красоту ее фигуры, а короткая нежная фата волнительно подрагивала на рыжих кудрях. Увидев жениха, Наташа бросилась в его объятия и озарила пол-улицы улыбкой. Иннокентий Петрович еле сдержал подступившие к глазам слезы. Валька, Ольга и Поляков с умилением смотрели на влюбленных.

После церемонии, закончившейся трогательным поцелуем, все заспешили на улицу.

– Спасибо Наташе, что она оказала мне честь, согласившись стать моей женой, – с трепетом произнес Кепочкин, возводя глаза к небу. – Это чудо, в которое я никак не могу поверить…

Слушая Иннокентия Петровича, Валька искренне радовалась за подругу, желая ей огромного счастья. Она отошла в сторонку и стала наблюдать за Ольгой. Мать. Это ее мать. Как странно. В душе боролись противоречивые чувства: иногда возникала острая потребность прижаться к ней, иногда руки, ноги сковывало, и слова терялись. Наверное, им обеим нужно время.

– Валька, ты что здесь стоишь?! – услышала она негодующий голос Наташи. – Иди сюда, а то тебя опять кто-нибудь украдет. Сейчас я брошу букет, а ты не зевай, хватай его первая. Поняла?

– Да ну тебя, – засмеялась Валька, – глупости все это.

– Много ты понимаешь. Стой здесь, я в тебя целиться буду.

– Да не хочу я…

– Только попробуй, только попробуй его не поймать! – пригрозила Наташа, блеснув обручальным кольцом.

На дорожке перед ступеньками выстроилась небольшая шеренга веселых, нарядных девушек. Валька, пересилив себя, подошла чуть ближе. Не хотелось расстраивать подругу, но и толкаться среди ее одноклассниц желания не было.

Наташа повернулась спиной, представила, как Валька сейчас поймает букет, помолилась и взмахнула рукой…

Валька, увидев кувыркающиеся в воздухе белые розочки, вдруг почувствовала непреодолимое желание заполучить их во что бы то ни стало! И хотя цветы полетели немного левее, она рванула вперед, высоко подпрыгнула и кончиками пальцев схватила маленький очаровательный букет. Кругом раздались восклицания и поздравления, но Валька не отреагировала на них. Уткнувшись носом в розы, она вдыхала аромат обещанного счастья.

– А ты ловкая девчонка, как я погляжу, – раздался за спиной ироничный голос.

Валька улыбнулась, не сомневаясь, что, когда она обернется, Федор обязательно щелкнет ее по носу…