Ирэн открыла свое призвание только после знакомства с Сьюзен и помогла Зонтаг найти саму себя. Прорыв произошел весной 1961 года, в ресторане. Сьюзен преподавала в Колумбийском университете и переживала по поводу того, что не может писать. «Как глупо, – сказала Ирэн. – Если хочешь писать, так сядь и пиши». Этим же вечером появился их общий приятель и пригласил на вечеринку. Сьюзен согласилась, но Ирэн велела ей сидеть дома и писать. И заявила, что тоже что-нибудь напишет, чтобы «показать, как все это просто».

До этого Ирэн не писала, но открыла поваренную книгу и написала историю, используя первые слова каждого предложения. Позднее она дорабатывала эту технику письма, и творческий полет, который эта техника ей давала, помог ей стать «королевой мелких театральных площадок» и принес ей больше наград офф-Бродвейской премии Obie Award, чем любому другому драматургу[572]. Ее подруга Мишель Мемран говорила, что Ирэн «экспериментировала, потому что понятия не имела, что делает». Она обладала спонтанностью, которую пыталась привить своим ученикам при помощи техник, с которых начинала сама.

«Закройте глаза, – говорила Форнес. – Представьте себе двух конфликтующих людей». Через минуту она достает книжку в мягком переплете, которую нашла утром на улице, перелистывает несколько страниц и наобум выбирает предложение. «Используйте это предложение, – говорит. – «Все так, как ты оставил». Все, включая Форнес, начинают писать. Свои последние пять или шесть пьес она написала во время таких лекций. «Прошла неделя, – говорит она и снова зачитывает предложение из книги: – «Я понятия не имею, что ты хочешь, чтобы я сделала»[573].

Каждую субботу в гости к Зонтаг и Ирэн приезжала Сьюзен Таубес. Ирэн писала пьесу «Палац Танго», Зонтаг – «Благодетеля», а Сьюзен Таубес – роман о женщине, расстающейся с харизматичным и в сексуальном смысле ненасытным мужем, очень похожим на ее бывшего. Если роман «Благодетель» критикуют за то, что его герои слишком эфемерны, то действие романа Таубес «Развод» (который, кстати говоря, является гораздо более захватывающим) происходит в беспросветно реальном мире реальных людей, эмоций и историй. Занятно то, что «Развод» – это история беглянки, которая вырвалась из одного мира, но не может найти другой.

Сьюзен Таубес действительно казалась потерянной. Когда Дон Левин приходил к ней в дом, то первым делом выбрасывал из холодильника гниющие продукты. Таубес буквально не была в состоянии перейти улицу, и позднее у нее диагностировали заболевание глаз, которое частично объясняло ее поведение. Однако ее ранимостью дело не заканчивалось. «Она была чем-то вроде monstre sacré (священного монстра)», – говорил Дон. Когда он начал отчитывать ее за то, что она не занимается своими детьми, та только пожала плечами: «У меня было ужасное детство. Почему у них должно быть другое?»[574] Как Ирэн и Харриет, Сьюзен Таубес отрицала условности, что помогло Зонтаг понять, что она в состоянии сделать то, на что раньше не осмеливалась.

К тому времени, когда роман «Благодетель» появился в продаже, Сьюзен и Ирэн уже расстались. Когда гораздо позднее память почти покинула Ирэн, она продолжала помнить Сьюзен (в конце жизни у нее развилась болезнь Альцгеймера). Мишель Мемран снимала об Ирэн документальный фильм, та неожиданно рассказала ей о «книжном черве, который обычно бывает мало привлекательным, но она была очень привлекательной, и то, что такая красивая женщина являлась книжным червем, было настолько неожиданно, что Сартр – Сартр! – приходил в кафе, чтобы увидеть в нем Сьюзен. Ты представляешь – Сартр!»

С сильным испанским акцентом, от которого она не смогла избавиться всю жизнь, Ирэн спросила:

«Если бы я сказала, что она была любовью моей жизни, это бы тебе что-нибудь сообщило? Она была человеком, которого я любила сильнее всех остальных. У меня даже сейчас слезы наворачиваются. И вот прошло 150 лет. Так ты все еще хочешь спросить меня, почему, в конце концов, я начинаю говорить о Сьюзен? И почему кто-то является любовью всей жизни? Это загадка. Это необъяснимая магия. Но все это реально, как вот этот стол, и нельзя сказать, почему это так, невозможно это анализировать. Потому что… в любви нет логики. Если у меня есть много свободы или доверия человеку, мне кажется, что это имеет отношение к системе человека, к его какой-то внутренней химии. Например, есть потребность в чем-то. Ты чувствуешь слабость, ты идешь к врачу, врач делает анализ крови, получает результаты, говорит, у тебя мало витамина С или В, поэтому ты пьешь, например, молоко, чтобы восстановить баланс. Некоторые меня спрашивали: «Почему ты так сильно была в нее влюблена? Даже через много лет после того, как вы расстались, ты все равно ее любила». И я отвечала: «Знаешь, почему я была в нее влюблена? Потому что просто была!»[575]

«Благодетель» вышел осенью 1963-го. Рецензии были уважительными, и несколько критиков выразили удивление тем, что роман написан американским автором. «Если бы я не знал, что книга написана автором – уроженцем Нью-Йорка и вышла в нью-йоркском издательстве, я бы предположил, что автор мог родиться где угодно между Ла-Маншем и Варшавой», – писал критик из The New Republic[576]. Критик из Time соглашался с этим мнением: «Можно было бы сказать, что книга написана прозрачной английской прозой, если бы не производила впечатление не лучшего перевода с другого языка»[577]. Рожденная между Ла-Маншем и Варшавой Ханна Арендт писала Роджеру Штраусу, выславшему ей роман для ознакомления: «Удивительно хорош. Мои искренние поздравления, ты, возможно, открыл нового большого писателя»[578].

Спустя всего несколько недель в Далласе убили президента Кеннеди. 1960-е начались так обещающе – на смену самому старому президенту страны Эйзенхауэру пришел самый молодой – Джон Кеннеди. Многие американцы надеялись на то, что под управлением нового президента Америка сможет насладиться плодами победы в условиях доселе невиданного благосостояния и мощи страны и под мудрым руководством США во всем мире начнется новая эпоха Pax Americana. Но получилось не совсем так, и новое поколение ждало много разочарований. Одним из них стало убийство молодого президента. Вторым – война во Вьетнаме, которая началась во времена его администрации. 1960-е войдут в историю, кроме прочего, как десятилетие протестов, политических убийств, борьбы за права черных, женщин и гомосексуалистов, а также стремления молодого поколения изменить общество, которое, несмотря на его благосостояние и удобство, они считали жадным, репрессивным и лживым. За пределами страны шли волнения и восстания против американского империализма и советской экспансии. В «Благодетеле» же Ипполит говорит о более глубинных изменениях: