Обычно викинги не давали себе труда придумать – хотя бы задним числом – формальный повод для вторжения, но в данном случае у Харальда такой повод имелся, и, надо полагать, это еще больше разжигало его аппетит.

С точки зрения норвежцев, Эдуард вообще не должен был стать королем. Двумя десятилетиями раньше бездетный сын Кнуда Хардакнуд назвал своим преемником норвежского короля Магнуса, оговорив, что в дальнейшем корона должна перейти к наследникам Магнуса. Но Эдуард с помощью могущественного эрла Годвина захватил английский трон первым. У Магнуса не хватало ресурсов выступить против узурпатора, но его прав на престол Англии это не отменяло. А поскольку преемником Магнуса стал Харальд Суровый, то и права на английскую корону перешли к нему.

Разумеется, англосаксы не горели желанием вручить власть викингам (а тем более Харальду с его устрашающей репутацией), так что после смерти Эдуарда, скончавшегося 5 января 1066 года, они короновали Гарольда, сына эрла Годвина.

Харальду об этом сообщил, по всей видимости, брат новоиспеченного короля, Тостиг: того изгнали из Англии, и теперь он набирал войска, намереваясь вернуться и свергнуть Гарольда. Весной 1066 года Тостиг побывал при норвежском дворе и убедил Харальда заявить о своих правах, пообещав ему – разумеется, на пустом месте, – единодушную поддержку англосаксов. Собрав огромный флот – двести сорок кораблей, укомплектованных девятью тысячами воинов, – Харальд переплыл Северное море, совершил набег на берега Шотландии и, снова выйдя в море, двинулся дальше на юг, вдоль побережья Нортумбрии.

На Английскую землю викинги ступили в девяти милях от Йорка, где их встретила наскоро собранная англосаксонская армия во главе с двумя юными эрлами.

После короткой и кровавой битвы англосаксы обратились в бегство, хотя оба их предводителя уцелели. Харальд беспрепятственно вошел в Йорк, неся перед собой «Опустошителя Страны», но грабить город не стал – вероятно, по совету Тостига. До своего изгнания Тостиг был эрлом Нортумбрии и хотел сохранить свои владения неприкосновенными. Так или иначе, Харальд лишь потребовал встречи с представителями городских властей, чтобы обсудить условия сдачи.

Недолго посовещавшись, отцы города согласились выдать Харальду заложников, но попросили отсрочку на несколько дней, чтобы собрать откупные. И заложников, и деньги они пообещали передать викингам неподалеку от Стамфорд-Бриджа – удобной переправы через реку Дервент. Удовлетворившись этим, Харальд вернулся на корабли, чтобы дать своим войскам отдохнуть и пополнить припасы.

Когда настал день передачи заложников, Харальд решил разделить свою армию, оставив треть войска охранять корабли, а с оставшимися двумя третями направился к Стамфорд-Бриджу, до которого предстояло пройти несколько миль. День выдался жарким, и большинство викингов оставили доспехи и часть оружия на кораблях.

Приблизившись к переправе, норвежцы увидели, что над дорогой, ведущей к Йорку, поднимается облако пыли. Тостиг наивно заверил Харальда, что это местное население идет на поклон к победителю. Когда англосаксы подошли ближе, стали ясно видны отблески металла, сверкающего на солнце. Тостиг, до последнего желавший верить в лучшее, предположил, что они несут дань, но вскоре стало очевидно, что к месту встречи движется англосаксонская армия во главе с королем.

Марш-бросок Гарольда Годвинсона из Лондона до Стамфорда вошел в историю как одно из величайших военных деяний Средневековья. Услыхав о вторжении, король немедленно собрал войско и выступил на север, одолев более 300 км всего за четыре дня. Более того, он принял меры предосторожности и выставил на больших дорогах заслоны, чтобы слухи о продвижении армии не дошли до викингов. Так ему удалось застать Харальда Сурового врасплох.

Ситуация, в которой оказался Харальд, не приснилась бы ему и в страшном сне: его люди были отрезаны от кораблей, лишены доспехов и значительной части вооружения, да и строить их в боевом порядке было уже некогда. Пока Харальд старался сомкнуть ряды вокруг «Опустошителя Страны», группа англичан отделилась от основного войска и направилась к нему. Во главе переговорщиков ехал сам Гарольд Годвинсон – маленький, щуплый человечек по сравнению с великаном Харальдом. Английский король предложил своему брату Тостигу совместное правление, пообещав отдать половину страны, если тот перейдет на его сторону. Тостиг спросил, что достанется Харальду, и услышал в ответ: «Шесть футов английской земли – или чуть побольше, коль скоро он такой высокий».

И началась битва, ставшая кульминацией всего 250-летнего противостояния викингов и англичан. Харальд послал трех скороходов привести людей, остававшихся на кораблях (дорога в оба конца составляла около 25 км), а сам взревел и ринулся в атаку, схватив в каждую руку по огромному боевому топору.

Поначалу викинги казались неуязвимыми – даже несмотря на недостаток оружия и доспехов. Англичане ударились об их щиты и откатились назад, понеся тяжелые потери. Воспользовавшись краткой передышкой, Харальд возглавил тактическое отступление через мост и восстановил щитовую стену на другом берегу реки[209].

В тот момент казалось, что викингам хватит мужества одолеть англосаксов, пусть даже и превосходивших их числом. Харальд Суровый устремился на врага, словно волк-одиночка – на свору охотничьих псов. Но только он замахнулся своими боевыми топорами, как английская стрела пронзила ему горло. «Молния Севера» пала, и волна англосаксов тотчас поглотила и погребла под собой «Опустошителя Страны»[210], уничтожая остатки норвежского войска. Кровь полилась рекой. Лишь немногим счастливчикам удалось добраться до кораблей: почти все остальные пали в бою или утонули, пытаясь переплыть через реку. Чтобы доставить уцелевших в Норвегию, хватило лишь десятой части кораблей, с которыми Харальд пришел завоевывать английскую корону.

Битва при Стамфорде стала достойным завершением эпохи викингов. После трех беспощадных столетий суровой северной зимы наступил Рагнарёк, и старые боги остались лежать в крови и грязи, на поле последней битвы. Валькирии унесли души героев (и Харальд Суровый, несмотря на свое номинальное обращение в христианство, наверняка оказался в их числе), и прежнему миропорядку пришел конец.

Никто не смог бы воплотить в себе дух уходящей эпохи чем этот стареющий угрюмый король. Харальд Суровый объездил весь мир, известный викингам, – от Киева на берегах широкого Днепра до блистательного Константинополя. Он не раз посещал легендарный дворец византийских императоров, лучащийся золотом и пронизанный тайными ходами. Он прошелся по апельсиновым рощам Сицилии, омылся в мраморных фонтанах Палестины и повидал окутанные туманами острова Северной Атлантики.