В отеле миссис Китс завтрак подавали в семь часов. Семья Фарберов собралась к столу без повторных напоминаний, и на этот раз с ними был Фредерик Штерн. Всю ночь он провел в доме шерифа, играя в карты с судьей и приезжим охотником из Калифорнии.

— Много проиграли? — поинтересовался доктор Фарбер.

— Не имеет значения, — сдержанно ответил Штерн. — Я проиграл в деньгах, выиграл в делах. Как вы думаете, профессор, сколько работников мы сможем нанять в этом городе?

— Полагаю, не многие согласятся пойти вместе с нами после блестящего выступления вашего приятеля, судьи Томсона.

— Совершенно верно. Не многие. А что вы скажете, если я приведу вам двенадцать опытных скаутов?

— Где вы их возьмете?

— Фред выиграет их в карты, — вставила с невинным видом Милли.

— К нам в попутчики записался судья Томсон. Со всей своей командой, — скромно произнес Штерн. — Они дойдут вместе с нами до Семи Озер, помогут в исследованиях, а затем отправятся в Юту охотиться в горах. Естественно, все это не подлежит огласке. Можете считать это моим карточным выигрышем, мисс Милли.

— Скажите, Фред, а как зовут этого приезжего охотника из Калифорнии? — спросил Гончар.

— Рочестер. Арчибальд Рочестер, финансист. Кстати, Питерс, наше вечернее соглашение остается в силе, не так ли?

— Безусловно. — Степан поднялся из-за стола. — Но я не работаю с незнакомыми людьми. Так что у вас есть время выбрать, с кем вы отправитесь в путь. С кем — со мной или с охотниками? Не буду мешать. Обсудите это без меня.

— Здесь нечего обсуждать. — Профессор потянул его за рукав. — Садитесь, Питерс. Безусловно, я не отправлюсь в путь с чужой командой.

— Тогда я прошу вас немедленно поставить всех в известность о том, что ваша экспедиция отменяется.

— Что-что? Отменяется? — переспросил Штерн.

— Да. Скажите, профессор, имеет ли для вас значение, с какой стороны вы попадете в каньон, с севера или с юга?

— Нет, не имеет.

— Тогда постарайтесь, чтобы то, что я сейчас предложу, не дошло до посторонних. Посторонними будем считать всех, кто находится за пределами этой комнаты. Итак, я проведу вас в каньон с юга. Исходная точка для перехода к Семи Озерам — город Гарленд. Объявите своим рабочим, что вместо проклятого каньона вы направляетесь, скажем, в Форт-Лареми, а оттуда намерены двигаться на юг, в Колорадо.

— Гарленд? Я представляю, где это. Да, но туда мы доберемся не скоро.

— Четыре дня по вполне приличной дороге. Встанете лагерем за городом, ниже по реке. Там мы вас и встретим.

— Кто это — мы? — недовольно спросил Штерн.

— Я, Харви Дрейк и самые надежные помощники, которых вы только сможете найти на всем Западе.

* * *

Уже через час Степан и Харви покинули Эшфорд. Они выехали налегке, словно собирались просто прогуляться. Как и ожидал Гончар, никто не увязался за ними на этот раз.

Люди, убившие Билла Уоллеса и Эда Палмера, наверняка убили и других проводников профессора — Гарри и Дугласа. Все эти парни были приговорены к смерти в тот самый момент, когда получали приглашение от профессора. И как только Стивен Питерс во всеуслышанье объявил о том, что доведет экспедицию до Семи Озер, он сразу превратился в живую мишень. Возможно, наблюдая за тем, как он седлает лошадь, они уже прикидывали, где и когда этот отчаянный проводник расстанется с жизнью.

"Ну что ж, им придется потрудиться, — думал Гончар, направляя Тучку на юг, к бедлендам. — Вы, парни, делаете свою работу, за которую заплатил вам Даунвуд. А я буду делать свою. За тот серебряный доллар".

Он был уверен, что шайке Даунвуда, этим калифорнийским "охотникам", очень хочется остановить Фарбера. И они остановят его, если Степан не вмешается в эту непонятную для него разборку.

Конечно, лучше всего было бы просто отговорить профессора от этой затеи. Мало ли на земле других неисследованных мест? Но он знал, что Фарбер не отступит. Наверно, ему снова заказали найти золото, и он его найдет.

Сюда ехали только ради золота. Все знали, что оно где-то рядом, оставалось его только найти. Сколько их было, отчаянных парней с киркой за плечом и парой кольтов за поясом, которых Гончар вел своими тропами к золотым россыпям Монтаны… Со многими он успевал подружиться в пути, и они уговаривали его остаться на приисках. Но он только качал головой и отправлялся в обратную дорогу. Он просто не мог долго оставаться на месте, пока не найдено ущелье Туманов.

Было время, когда по Орегонской тропе шли огромные караваны, которые вытягивались на две мили. Порой фургоны приходилось выстраивать в две колонны, чтобы при нападении индейцев можно было быстро встать кругом. Но обычно одна только многочисленность переселенцев удерживала краснокожих от нападения. Люди двигались на Запад, к благословенному Ванкуверу или к утопающей в золоте Калифорнии. Они везли с собой все, что только могли загрузить в фургон, — от мебели до цыплят. И на долгие месяцы выгоревший тент над головой становился их единственным кровом.

Поток переселенцев немного схлынул в годы Гражданской войны, но сразу после нее на Запад устремились уже совсем иные люди. Это были крепкие одинокие мужчины, и они предпочитали передвигаться не в фургонах, а верхом. Колонны навьюченных мулов шли гораздо быстрее, с ходу пересекая реки и не избегая горных троп. Степан Гончар мог бы гордиться тем, что никто из его спутников не остался лежать в пропасти или на обочине с индейской стрелой в спине. Может быть, его дороги были немного длиннее, чем у других проводников, но он приводил в точку назначения всех, с кем вышел из точки отправления.

Впрочем, далеко не все считали достоинством надежность и безопасность. Многие превыше всего ценили свое время. Кто раньше других окажется на золотоносном участке, тот и разбогатеет быстрее других. А опоздавший может вообще остаться ни с чем. Те, кто предпочитал скорость, уходили с другими проводниками. И самым известным из них был Джо Бозмен.

Этот южанин появился в Небраске в шестьдесят первом году и за шесть лет наделал немало шума. Уже весной шестьдесят третьего он объявил, что нашел самый короткий путь в Монтану, и повел по нему первый караван переселенцев. Путь и в самом деле был намного короче известных троп, он пролегал по равнине и изобиловал колодцами и тенистыми рощами. Но путники недолго радовались своему открытию. Скоро им пришлось выстроиться в круг и отбивать первую атаку индейцев, назавтра — вторую, и так — каждый день. Оказалось, что они вторглись на земли, которые правительство США и сам президент Линкольн совсем недавно торжественно объявили неприкосновенной индейской территорией.

Напрасно Бозмен пытался убедить своих спутников, что договор с краснокожими — простая формальность. Они развернули свои фургоны и отправились по старой дороге. Без него. Он же смог пересечь эти земли в одиночестве, двигаясь по ночам. Добравшись до Монтаны, он набрал новый караван и весной следующего года успешно провел его по своей тропе. Теперь этот путь стали называть тропой Бозмена. Для охраны караванов вдоль трассы встали войска, но индейцы не могли смириться с этим. В декабре шестьдесят шестого сиу устроили целое сражение на тропе. Потери армии были столь велики, что правительство оттянуло войска с индейской территории и запретило пользоваться опасной дорогой.