— Это не наша собака, — сказал Дрейк.

— Меня не интересует, кто ее хозяин. Но пес пришел с вами. Он уже отогнал кур, и они теперь не будут гадить перед моим отелем. Мне все равно, кто его хозяин. Но если после кур он не возьмется за постояльцев, то пусть живет. А кормить его будете вы, потому что от меня он ничего не берет. Вам все понятно?

— Да, мэм.

Пес утащил кость под настил, и оттуда послышались звуки, похожие на работу камнедробилки. Сидя на корточках, Степан ждал, когда пес вылезет на свет, — хотел осмотреть его раны. Харви присел рядом.

— Я прикинул, чем нам придется обзавестись, — сказал он. — Прежде всего нужны сменные лошади для нас, для профессора и компании. Возьмем трех-четырех местных пони и полдюжины мулов, с ними не страшны никакие скалы.

— Займись лошадьми, а я наберу продуктов, — решил Степан.

— Купи табаку.

— Разве наш запас сигар уже кончился?

— Он никогда не кончится, — вздохнул Дрейк. — Но я, пожалуй, перейду на самокрутки.

Степан вытянул из кармана рубашки тонкую зеленоватую сигару и откусил кончик.

— Странно, — сказал он, нежно покрутив сигару между пальцами и проведя ею под носом. — Самокрутки… Значит, надо еще и бумагу купить?

— Бумага бесплатно прилагается к каждому кисету. Табак "Булл Дарем" за пять центов, не забудешь?

— Постараюсь ничего не напутать. — Степан улыбнулся. — Не помню уже, когда я покупал табак.

Пес выполз из-под дощатого настила, отряхнулся и принялся чесаться.

— Сиди здесь, — строго сказал ему Степан. — Никого не трогай. Мы скоро вернемся. Тебе ничего не надо в магазине?

— Купи ему керосину от блох, — посоветовал Дрейк. — Я эту породу знаю. Когда будем ночевать на снегу, он обязательно залезет к тебе под одеяло.

— На снегу?

— На высоте там всегда снег. Конечно, можно сделать крюк и обойти хребет по реке. Но ведь мы пойдем коротким путем, так?

— Так. — Степан кивнул.

Они разошлись в разные стороны. Дойдя до угла, Степан оглянулся. Пес растерянно вертел головой, глядя то на него, то на уходящего Дрейка.

— Сиди на месте, — повторил Степан, и пес залез обратно под настил.

В магазине Гончар внимательно изучил рекламные проспекты, приклеенные к стенам. Самые свежие из них были двухлетней давности. Тут же красовались новенькие, еще не пожелтевшие, довольно качественные портреты двоих грабителей, Фрэнка Джеймса и Боба Янгера. Правосудие обещало по тысяче долларов за каждого.

— А что слышно про Сэма Басса, Потрошителя? — поинтересовался Степан у продавца.

— У нас такого еще не было, сэр. И не будет. У нас потрошат только кур, и то по большим праздникам. Все настоящие бандиты давно перебрались в богатые края. В Колорадо или Монтану, где золотые шахты. А здесь им нечего делать.

Продавец продолжал сетовать на упадок, укладывая покупки Степана в большие бумажные пакеты, когда в лавку шумно вошли двое. Они явно не мылись еще в этом месяце, не брились с прошлого лета, а одежду не меняли вообще никогда, пока она сама не начинала отваливаться кусками с их могучих тел. Но длинные винтовки, висевшие поперек живота, выглядели гораздо лучше одежды.

— Чья это псина околачивается под крыльцом? — просипел тот, у которого кудрявая рыжая борода торчала впереди, как скотоотбойник у паровоза.

— Не знаю, сэр, — развел руками продавец.

— Она тебе всю торговлю испортит. Никто не подойдет к твоей лавке, когда возле нее околачивается бешеная собака.

— Как насчет того, чтобы ее прибить? — спросил второй. Его пепельная жидкая борода свисала вниз двумя слипшимися крыльями.

— Мне все равно, — сказал продавец. — Но как бы не объявился ее хозяин. Вы уверены, что она бешеная?

— Хозяин не объявится, — заявил рыжебородый. — А если объявится, пусть найдет меня. Я отдам ему шкуру, так и быть.

Степан рассчитался с продавцом и обеими руками подхватил два объемистых пакета, прижимая к груди. Продавец выскочил из-за прилавка и предупредительно открыл дверь.

Спускаясь по ступеням, Степан заметил желтого пса. Тот сидел в тени, высунув язык. Степан прошел мимо него не оглядываясь. Скоро он услышал, как заскрипела и хлопнула дверь магазина у него за спиной, а потом по крыльцу прогремели тяжелые сапоги.

Он шел спокойно и неторопливо, рассеянно поглядывая по сторонам. Тяжелые шаги сзади не приближались, но и не отставали. Степан остановился у аптеки и поставил оба пакета на перила резного заборчика. Придерживая их одной рукой, раскурил сигару. Краем глаза он видел, что оба бородача тоже остановились, с глупейшим любопытством всматриваясь в витрину с корсетами. Желтый пес пробежал рядом со Степаном и нырнул под высокий дощатый тротуар.

Беззаботно дымя сигарой, Степан снова подхватил свои пакеты и направился к гостинице.

Миссис Браун подметала крыльцо. Она опустила широкий веник в ведро с водой, брызнула на ступени и распрямилась, потирая поясницу.

— Мистер Паркер? Может быть, это не мое дело, но ваш друг сел на лошадь и уехал. При этом интересовался ценами на лошадей.

— Все в порядке, — сказал Степан. — Давно он уехал?

— Минут пять. Можете оставить ваши пакеты в холле, с ними ничего не случится. Еще он спрашивал, где тут играют в карты.

— Он всегда это спрашивает. Но никогда не играет. У него не бывает лишних денег.

— Еще он спросил, где у нас самая большая конюшня. Я посоветовала отправиться на станцию. Вы понимаете?

— Не совсем.

— Не удивлюсь, если он вернется пешком, — поджала губы хозяйка.

— Ну что вы. Скорее он вернется с небольшим табуном, — успокоил ее Степан.

Беседуя с хозяйкой, он поглядывал на отражения в чистых сверкающих окнах отеля. Бородачи не таясь прислушивались к разговору. Когда же Степан, оставив пакеты, отправился за Дрейком, следом побрел только один, рыжий толстяк, а чернобородый торопливо ушел.

Степан увидел кобылу Дрейка гораздо раньше, чем ожидал. Она стояла уже за следующим поворотом, у здания с многообещающей вывеской "Игорный дом Круассона. Карты из Италии, вина из Франции. Чеки и векселя принимаются".

Наверно, это заведение знавало и более удачные времена, чем сейчас. Столы, обтянутые зеленым потертым сукном, пустовали, и только у дальней стены сгрудились немногочисленные любители фаро[21]. Среди них стоял и Харви Дрейк. Судя по умиротворенному лицу, он уже избавился от тридцати долларов, которые достались ему вчера утром. Заметив Степана, он еле заметно подмигнул, коснулся пальцем уха и отвернулся. Гончар сел на высокий табурет у стойки и тоже прислушался к разговору.