равные права и привилегии патриарху РПЦ и председателю Совета муфтиев, едва ли эта мера каким-то образом повлияла на духовную жизнь мусульман в современной России. Ведь для того, чтобы вести религиозно-просветительскую и социальную работу среди своих единоверцев (то есть выполнять основное предназначение служителей исламского культа), не имеет никакого значения, какую строчку в протоколе занимает руководитель муфтията. Кроме того, из вышеприведенной цитаты можно сделать вывод, что Гайнутдин выступал не против отмены привилегий для РПЦ, а лишь за придание аналогичных привилегий руководителям «других религиозных направлений», а фактически – возглавляемому им муфтияту.

Это, впрочем, не отменяет важности публичных высказываний и действий муфтия по принципиальным вопросам внутренней и внешней политики. Так, подпись Гайнутдина стояла под обращением к президенту Ельцину, направленным на предотвращение военной операции в Чечне в 1999 г.

Еще в начале 2000‐х гг. Гайнутдин выступал с достаточно резкими заявлениями. Так, в 2001 г. он критично высказался по вопросу дизайна государственных наград России, содержащих христианские символы. Но по мере укрепления авторитарного режима в России Гайнутдин смягчил характер своих высказываний. Однако с громкими заявлениями продолжали выступать сопредседатели СМР, в частности муфтий Духовного управления мусульман Азиатской части России (ДУМАЧР) Нафигулла Аширов. Не исключено, что Гайнутдин сознательно допускал присутствие в возглавляемой им организации людей, которые могли бы озвучивать то, что сам муфтий по тем или иным причинам публично произнести не мог.

Но по наиболее важным для СМР – ДУМ РФ вопросам Гайнутдин выступает с заявлениями сам. Так, например, во время конфликта России с Турцией из‐за сбитого российского самолета в начале 2015 г. Гайнутдин и представители СМР – ДУМ РФ, несмотря на антитурецкую риторику официальной пропаганды, выступали за нормализацию отношений между двумя странами.

Особое значение СМР – ДУМ РФ придавало и продолжает придавать международной деятельности, причем не только в мусульманском мире, но и в странах Запада. Выступая в качестве активного участника так называемой гражданской дипломатии, ДУМ РФ преследует несколько целей:

а) демонстрирует свою значимость для государства как важного и необходимого посредника в отношениях с мусульманским миром. Так, в советское время мусульманские религиозные деятели использовались для укрепления имиджа СССР среди единоверцев за рубежом[814];

б) расширяет свое влияние на татаро-мусульманские общины за пределами России. В качестве примера можно привести Финляндию, куда по просьбе мусульманской общины татар от ДУМЕР был прислан имам[815];

в) выступает в роли проводника российского влияния на Западе среди мусульманских сообществ.

В 2000‐е и первую половину 2010‐х гг. Гайнутдин нередко осуждал РПЦ в целом и отдельных церковных иерархов за нарушение принципа светскости государства. В частности, муфтий последовательно выступал с критикой в адрес Московского патриархата по таким вопросам, как введение в российских школах «Основ православной культуры», учреждение в армии должности православных капелланов, вмешательство в вопросы строительства мечетей в отдельных регионах и др.

Заявления Гайнутдина всегда были выдержаны в корректной форме, но тем не менее они вызывали и продолжают вызывать раздражение со стороны представителей РПЦ и связанных с этой религиозной организацией экспертов. Так, православный публицист Р. А. Силантьев[816] пишет: «Изучая высказывания муфтия Равиля Гайнутдина в отношении Русской Православной Церкви и ее лидеров, трудно отделаться от мысли, что председатель СМР их искренне ненавидит»[817]. Подобных же нелестных характеристик удостоились и сопредседатели СМР Нафигулла Аширов и Мукаддас Бибарсов. В 2007 г. они поставили свои подписи под заявлением мусульманской общественности России в связи с письмом десяти академиков РАН «Клерикализм – угроза национальной безопасности». В нем, помимо прочего, говорилось:

Мы приветствуем возрождение духовно-нравственного влияния церкви на души миллионов христиан. Мы радуемся, что многие, в прошлом – агрессивные разрушители всего святого, сегодня стараются ориентироваться на заповеди Иисуса Христа (мир ему!). Мы высоко оцениваем добрые контакты с РПЦ МП ради сохранения мира и стабильности нашей общей Родины – России. Однако нас глубоко тревожит, что некоторые понимают возрождение религии не как возможность добровольного, в рамках Конституции общения религиозных деятелей с населением, а как попытку реставрации того состояния государственно-религиозных отношений, которое сложилось в Российской империи до падения монархии[818].

В заявлении также указывалось: «Мы категорически против подмены духовного возрождения многонациональной и многоконфессиональной России реставрацией феодально-государственной монополии на веру!»[819]

Это не единственное заявление, в котором представители СМР – ДУМ РФ выступили с антиклерикальных позиций, ссылаясь на Конституцию. Защита мусульманами принципов секуляризма лишь на первый взгляд выглядит парадоксально. На самом деле речь идет об осознанной стратегии.

Российские мусульмане заинтересованы в том, чтобы ни одна религия в России не была де-факто и де-юре государственной и имела возможность вмешиваться в дела государства. Как справедливо отмечает российский религиовед М. М. Шахнович, «особенности антиклерикализма не заключаются в критике каких-либо догматических положений. Он ограничен тем, что касается поля общественной и политической жизни»[820]. Неслучайно мусульмане (пусть и с рядом оговорок) положительно оценили первые шаги советской власти по отделению церкви от государства.

Точка зрения СМР – ДУМ РФ на положение религиозных организаций в российском обществе принципиально отличается от позиции по этому вопросу Московского патриархата. Гайнутдин от имени возглавляемых им структур выступает за равные права с РПЦ и другими религиозными организациями, представляющими «традиционные» религии. В то же время РПЦ является сторонницей пропорционального представительства религиозных организаций, соответствующего численности последователей того или иного вероучения.

На первый взгляд, позиция пропорционального представительства кажется если не справедливой, то заслуживающей внимания. Однако в ней заключено лукавство. Точное количество последователей православия, ислама и других религий неизвестно, так как проводившиеся в 2002, 2010 и 2021 гг. Всероссийские переписи населения не включали пункт о вероисповедании. По данным социологов, в России количество православных христиан, принадлежащих не только к РПЦ, но и другим церквям, не превышает 10 % населения[821]. Кроме того, далеко не все, кто номинально считает себя православными, поддерживают стремительную клерикализацию российского государства и общества.

Антиклерикальная позиция СМР – ДУМ РФ вызывала и вызывает предсказуемую реакцию со стороны ряда представителей Московского патриархата, а также православных публицистов. В числе наиболее жестких критиков СМР – ДУМ РФ – упоминавшийся выше Р. А. Силантьев. Фактически всю свою научную карьеру он построил на агрессивной критике Совета муфтиев[822].

Само название одной из наиболее известных книг Силантьева – «Совет муфтиев России: история одной фитны» – многое говорит об отношении автора к изучаемой им проблеме[823]. Термин «фитна», известный из истории мусульманского мира в Средние века, означает «смута», «раскол». На протяжении всей книги Силантьева Совет муфтиев рассматривается как полукриминальная структура, основной смысл существования которой – подрыв основ российской государственности. Книга представляет собой коллекцию тенденциозно подобранных фактов, соединенных комментариями и домыслами автора.