class="p1">Несмотря на активное сотрудничество СМР – ДУМ РФ с известными историками и востоковедами[824], специализированного научного исследования (в противовес односторонней, полемической работе Силантьева) по истории и современному положению организаций, возглавляемых Гайнутдином, так и не появилось.

Критика СМР содержалась также практически в каждом номере журнала «Мусульманский мир», которому его издатели придавали статус научного периодического издания[825]. Автором большинства из них был главный редактор издания – Р. Р. Сулейманов. Помимо собственных статей[826], Сулейманов наполнял страницы журнала текстами других алармистски настроенных авторов, в которых содержалась критика отдельных муфтиятов и религиозных лидеров, которые якобы не лояльны к российскому государству[827]. Сулейманов призывал в интересах безопасности России ликвидировать СМР за осуществление шпионажа «в интересах США, Саудовской Аравии и их союзников»[828]. Он также предлагал «принять закон о запрете ваххабизма на территории России», так как без этого «приостановление деятельности СМР не будет иметь смысла»[829]. После ликвидации Совета муфтиев Сулейманов рекомендовал передать входящие в него общины под юрисдикцию ЦДУМ[830].

Рассматривая более чем 25-летнюю историю СМР и ДУМ РФ, нельзя не отметить, что оба муфтията, подобно любым другим религиозным объединениям, заслуживают критики. Вызывают вопросы отсутствие систематической социальной работы и непрозрачная экономическая деятельность СМР – ДУМ РФ. Отсутствует сама проповедь ислама за пределами стен мечети – не миссионерство, а именно религиозно-просветительская работа с людьми[831]. Эта деятельность зачастую подменяется проведением конференций и изданием научной и научно-популярной литературы, которая в последние годы все больше адресована академическому сообществу, а не рядовым верующим. В публикациях Силантьева также затрагиваются эти проблемы, но им не уделяется столько же внимания, сколько якобы антигосударственной деятельности СМР – ДУМ РФ.

Между тем звучащие в адрес СМР – ДУМ РФ и его руководства обвинения в нелояльности властям выглядят как раз менее всего убедительными. Гайнутдин и его непосредственные подчиненные открыто и недвусмысленно демонстрируют полную поддержку политическому режиму в России. Это вполне объяснимо: в текущих условиях нелояльный муфтий Гайнутдин просто не смог бы сохранить должность, получить доступ на федеральные каналы, да и просто находиться на свободе[832].

Однако поддержка, оказываемая мусульманской религиозной организацией политическому режиму, по мнению идеологов СМР – ДУМ РФ, не является односторонним действием, а строится на взаимной основе. Суть этого договора с государством была сформулирована в 2001 г. в «Основных положениях социальной программы российских мусульман». Требуя от государства соблюдения таких принципов, как свобода вероисповедания, равенство религий перед законом, запрет дискриминации граждан по принципу отношения к религии и др., мусульмане, в свою очередь, обязывались, согласно «Основным положениям», признавать легитимность действующего законодательства, проявлять лояльность по отношению к законно избранной государственной власти РФ и т. д.[833]

Муфтияты находятся в не меньшей зависимости от государства, чем РПЦ, которая привыкла «решать церковные проблемы исключительно с помощью светской власти, а к общественным проблемам подходить с точки зрения лоббирования политических решений»[834]. В качестве ответной платы за покровительство со стороны регулятора (государства) фирмы (муфтияты) предлагают такую услугу, как идеологическое обоснование политического режима, придание ему легитимности с точки зрения религии.

В выступлении, посвященном 20-летию Совета муфтиев, первый заместитель Гайнутдина Дамир Мухетдинов отмечал, что «СМР стал одним из краеугольных камней в здании современной России – Российской Федерации. Наряду с Русской православной церковью и другими институтами наших традиционных конфессий, он заложил основы для рывка в будущее. СМР, без лишнего пафоса, и персонально муфтий Гайнутдин внесли неоценимый вклад в сохранение единства государства, в обеспечение его безопасности и развития»[835].

Среди других достижений СМР Мухетдинов отмечает, что «креативные инновационные подходы и эффективные модели в сфере государственно-исламских отношений и партнерства России с Исламским миром, впервые сформулированные в Совете муфтиев и лично муфтием Равилем Гайнутдином, стали частью официальной линии. Это относится почти ко всему, что было реализовано и реализуется в данной сфере – от вступления Москвы в качестве наблюдателя в Организацию исламского сотрудничества до концепта „социализации“ мусульманской общины, о которой говорит Владимир Владимирович Путин»[836].

Примечательно, что о собственно религиозном служении муфтия и других аппаратчиков СМР в выступлении Мухетдинова не говорится практически ничего[837].

Иными словами, СМР – ДУМ РФ стремится оказывать влияние на формирование внутренней и внешней политики России, конкурируя таким образом с РПЦ. В этом плане структура, возглавляемая Гайнутдином, отличается от ЦДУМ только бóльшими амбициями. Критикуя безнадежно устаревший советский ислам, олицетворяемый ЦДУМ (прямо не называемым в цитируемом выше тексте), Мухетдинов приводит СМР как пример успешного влияния религиозной структуры на государственную политику. То, насколько в действительности было успешно это влияние, – предмет отдельной дискуссии, выходящей за рамки нашего исследования. Важно другое. Несмотря на взаимную критику со стороны представителей СМР – ДУМ РФ и РПЦ, разногласия между этими структурами не носят глубокий мировоззренческий характер. Дискуссия идет не о способах спасения души и не о моделях социальной работы в обществе, а о продвижении определенных брендов и борьбе за влияние на регулятора рынка с целью получения бóльших привилегий. Поэтому слова, сказанные в свое время исследователем о современной РПЦ, актуальны и в отношении большей части российских муфтиятов: «Не вызывает возражений деятельность церковных структур по лоббированию каких-либо решений властных органов, но удивляет полное отсутствие собственно церковной работы»[838].

Мусульманское обновленчество как маркетинговая стратегия ДУМ РФ

Остроту конкурентной борьбе между муфтиятами придает то обстоятельство, что крупнейшие межрегиональные духовные управления мусульман предлагают покупателю практически идентичный религиозный продукт. Руководство муфтиятов и имамы являются последователями ханафитского мазхаба в мусульманском праве и матуридитской ‘акиды в теологии. Старшее поколение руководителей муфтиятов имеет одинаковое религиозное образование. Это так называемые «бухарские муфтии» – выпускники медресе «Мир-и Араб» в Бухаре, открытого в 1946 г. во время короткой религиозной оттепели в СССР в середине 1940‐х.

Среднее поколение мусульманских религиозных деятелей сформировались в 1990‐е – начале 2000‐х в татарской, преимущественно деревенской по культуре и мировоззрению среде, где в лучшем случае первое поколение проживало в больших городах и не утратило связь с односельчанами. Большое значение здесь имели принадлежность к определенному клану, происхождение из одной местности, села. Хотя представители среднего поколения мусульманских религиозных деятелей учились в разных странах, они обладают примерно схожим уровнем знаний и компетенций. Среди них нет выдающихся богословов мирового уровня, и в среднем уровень их знаний, как правило, не выше, чем у представителей старшего поколения имамов. Единичные исключения лишь подтверждают правило. Только среди тридцатилетних религиозных деятелей из татар встречается немало образованных людей, которых с полным основанием можно считать богословами, способными не только работать со средневековыми сочинениями мусульманских теологов на