– Как вы считаете, мадам? Могу я сойти за мажордома?

Мег попыталась снова обрести свой холодный официальный вид, но ей это не удалось. В последние дни она говорила себе, что ощущение пустоты, которое она испытывала, не имеет никакого отношения к отсутствию человека, бывшего на протяжении месяца ее постоянным товарищем, но сейчас, увидев его, она поняла бессмысленность такого самообмана. Ей недоставало Козимо больше, чем она могла ожидать в данных обстоятельствах, и теперь эта знакомая ухмылка и светлые, как бы промытые морской водой голубые глаза лишали ее стойкости.

– Да, – сказала она, – можешь.

– Хорошо. А теперь нам нужно преобразить тебя в богатую овдовевшую графиню. – Он заглянул в ландо и вытащил оттуда саквояж. – Парикмахер позаботится вечером о твоей прическе, но в Тулоне ты должна появиться в самом элегантном виде.

Он отнес саквояж в коттедж.

– А где Люсиль?

– Она отправилась на рыбную ловлю с мужчинами, – сказала Мег, следуя за ним.

– Значит, тебе придется иметь дело со мной, – заявил Козимо, направляясь в заднюю комнату, где спала Мег. – Снимай одежду. – Это была деловая инструкция, Мег так и поняла.

Козимо положил саквояж на постель и открыл его. Он достал оттуда нижнюю рубашку, шелковую нижнюю юбку, шелковые чулки с кружевными подвязками, платье из Дамаска в зеленую и розовую полоску, изящные туфельки из тонкой кожи и очаровательную кремовую соломенную шляпку с бархатными лентами цвета слоновой кости.

Мег сбросила костюм Анатоля. Ее нагота перед Козимо воспринималась так же естественно, как всегда, что немного удивило ее, пока она не поняла, что он, кажется, даже не заметил этого, – так был занят предстоящим делом. Он подавал ей предметы одежды по очереди, сосредоточенно нахмурив брови, потом быстро и ловко застегнул платье на спине и отступил назад, оглядывая девушку.

– Все хорошо, – с удовлетворением заявил капер, какбудто специально для тебя сделано. – Волосы приведи в порядок сама. – Он протянул ей гребень. – Под шляпой их не будет особенно видно, а вечером Поль приложит к ним свою руку.

– Кто это – Поль? – Мег провела гребнем по спутанным, разной длины волосам.

– Прекрасный парикмахер. У тебя сегодня назначено на шесть вечера. А завтра ты будешь готова принять своих первых, будем надеяться, любопытных гостей. – Он протянул ей соломенную шляпку.

В маленькой комнате было зеркало из полированного олова, дающее довольно смутное изображение, но Мег уже привыкла к нему. Она поправила шляпку, расположила локоны вдоль ушей и заявила, что собой довольна.

– Тогда, миледи, в путь, – сказал Козимо, низко кланяясь, как и подобает слуге. – Если позволите... – Он открыл перед ней дверь и провел ее к ландо.

Капер задержал ее, положив ладонь ей на руку, когда она хотела подняться в экипаж.

– И еще одно, – спокойно сказал он. – С этого момента, Мег, ты начинаешь играть свою роль. Как только мы окажемся на дороге к городу, общаться будем исключительно как хозяйка и слуга.

– Думаю, я получу от этого огромное удовольствие, – сказала Мег, поднимаясь в ландо и усаживаясь. – Кстати, как тебя зовут, мажордом?

– Шарль, – ответил он, закрывая дверцу.

При других обстоятельствах ее резкий тон развеселил бы его, но не сейчас. Козимо отошел и взобрался на сиденье кучера.

По мере того как они продвигались по прибрежной дороге, движение становилось все более оживленным. Они обогнали отряд солдат и повозки маркитанток, полные припасов. Когда дорога повторила изгиб залива, перед ними показался Тулон. В заливе был целый лес мачт, флаги реяли на резком морском ветру.

У Мег сжался желудок, сердце забилось сильнее, пот собрался на затылке и в ямке под горлом. Она медленно, глубоко вздохнула, глядя в спину Козимо, направлявшего лошадей по все более узким улицам вдоль набережной. Ничто в его позе не говорило о напряжении. Экипаж свернул с набережной на мощенную булыжником улицу. Он въехал на тихую площадь за церковью и направился к высокому узкому дому из грубого камня. И сразу появился грум, чтобы принять лошадей, когда Козимо сошел с козел и открыл дверцу для Мег.

– Мадам, – с низким поклоном проговорил он.

– Спасибо, – небрежно поблагодарила она. Козимо пошел к главному входу, и дверь открылась, не успел он подойти к ней.

– Мадам Живерни, – объявил он, отодвигая в сторону девушку, открывшую дверь.

Она вошла в прохладный сумрачный холл с каменным полом и белыми оштукатуренными стенами. Небольшая группа слуг собралась у подножия лестницы в задней части холла.

– Мадам, позвольте представить вам вашу прислугу. – Мажордом представил экономку, повара, личную горничную и взмахнул рукой в сторону прочих слуг, которые будут вести ее хозяйство, причем ей не нужно будет даже обращаться к ним по именам.

Мег приветствовала каждого неопределенной улыбкой, хотя сразу отметила женщину, которую Козимо назначил ее личной камеристкой. Эстелла была молода и, когда делала реверанс, заметно волновалась. Козимо, очевидно, учел, что все недостатки неопытной горничной Мег сможет исправить. Она ведь привыкла сама заботиться о себе. И молодая девушка не будет задавать неудобных вопросов, если у нее будет возможность учиться своему делу с помощью доброй и понимающей хозяйки.

– Мажордом, модистки и портные оставили свои образцы, чтобы я могла выбрать? – спросила Мег, направляясь к лестнице.

– В ваших покоях, мадам, – ответил мажордом с легким поклоном. – И они подождут, сколько потребуется, чтобы сделать изменения, которые вы сочтете необходимыми.

Мег кивнула ему в знак благодарности и быстро поднялась по ступеням. Эстелла поспешила за ней.

– Вот сюда, мадам. – На верхней площадке лестницы Эстелла кинулась к двустворчатой двери, ведущей в просторную спальню, и распахнула ее. Двери на балкон также были открыты, оттуда вдали была видна часть залива.

– Надеюсь, мадам будет удобно здесь. – Она стояла в стороне, пока Мег осматривала комнату.

– Да, благодарю вас, Эстелла, – тепло сказала Мег. – А теперь давайте посмотрим, что нам предлагают портные, прежде чем придет Поль, чтобы сделать мне прическу.

– Ален, кто эта женщина, которая только что вошла? – спросил невысокий, полноватый молодой человек в генеральской форме, украшенной золотыми эполетами и медалями, говорящими о блестящей карьере, во что с трудом верилось, так как мужчине не было и тридцати.

– Какая, генерал? – Адъютант огляделся в переполненном салоне. Казалось, вся высшая знать Франции собралась в Тулоне, чтобы приветствовать генерала Бонапарта и пожелать французским военно-морским силам попутного ветра и победы в предстоящей героической кампании. В городе можно было видеть множество красивых женщин, и хозяйки салонов соревновались друг с другом, организуя самые элегантные вечера, балы и обеды.