Приняв ванну, он растянулся на своей постели с кружкой вина.Лишь простыня небрежно прикрывала его бедра. Александр надеялся, что холоднаявода успокоит постоянно кипящее в нем желание, однако его надежды не сбылись.Густое вино немного помогло тем, что заставило его задремать, несмотря нанестерпимое желание.

Однако внезапный звук открывающейся двери, соединявшей егоспальню с комнатой, отведенной для Эйлис, вывел его из забытья. Сокруглившимися глазами он посмотрел на дверь и медленно сел, глядя, как Эйлисвходит в его спальню. На ней была белая ночная рубашка из тончайшего, почтипрозрачного полотна с изысканными кружевами и бледно-голубыми лентами. Этотнаряд оттенял мягкий золотистый цвет ее кожи и черноту волос. Глядя на своюсупругу, Александр застыл на месте.

– Тебе здесь что-то нужно, Эйлис? – спросил онслабым хриплым голосом, не в силах оторвать взгляд от ее груди и посмотреть ейв лицо.

Эйлис улыбнулась, подошла к его кровати и села.

– Я почти не видела тебя днем, поэтому решила прийти ктебе поговорить.

– Поговорить? О чем ты хочешь поговорить? –Александр с удивлением подумал, как женщина может одновременно выглядеть стольсоблазнительной и столь невинной.

– Не знаю. Должны же быть какие-то дела, о которых мужговорит со своей женой.

– Да, пожалуй.

Александр лихорадочно подыскивал тему для разговора, однакоего мысли занимало лишь одно – как повалить Эйлис на кровать. Аромат от еенаряда кружил ему голову. А ее стройное бедро касалось его ноги. Издавсдавленный стон, он откинулся на кровать и закрыл глаза.

– Я очень хотел бы поговорить с тобой, жена, но яслишком сильно устал этим вечером, – буркнул он. – Тебе было бы лучшевернуться в собственную кровать. Мы можем попытаться сделать это в какое-нибудьдругое время, моя любовь.

Эйлис медленно выпрямилась. Она видела, что Александрвозбужден, и тем не менее он отсылал ее прочь даже без поцелуя. Неужели ондумает, что она должна оправляться от родов и лихорадки вечно? Ее уязвило, чтоон не показал столь же большого желания, как у нее, побыть какое-то времявместе. Она решила, что не будет ждать, пока он начнет предпринимать какие-тодействия, и возьмет инициативу на себя. Эйлис осторожно освободилась от ночнойрубашки и аккуратно уложила ее на табурет около кровати. Потом с куда меньшейобстоятельностью протянула руку и сорвала с Александра простыню.

Александр от удивления сел на кровати.

– Что ты делаешь, сумасшедшая? Иисус! – Замолчав,он жадно оглядел ее всю.

Ее густые волосы почти не скрывали приглашающей наготы.

– Я сказала, что хочу немного поговорить, –произнесла Эйлис.

– Поговорить?

– Ты дал петуха. – Эйлис не смогла удержаться оттого, чтобы не хихикнуть, услышав такой звук от столь сильного и красивогомужчины.

– Я не дал петуха, – буркнул Александр. –Верни простыню на место.

– Нет. – Эйлис быстро забралась на кровать.

– Эйлис! – Наконец Александр понял, что женапоявилась здесь не ради разговоров.

Вид стройного тела Александра, крепкого и красивого, вызвалв Эйлис сильнейшее желание. Она знала, что его смущение вызвано еенапористостью, но Александр выглядел восхитительно. Она взяла в ладони его лицои поцеловала.

– Ты еще очень слаба, – запротестовал он хриплымголосом. – Ты совсем недавно родила ребенка.

– Ребенку уже два месяца.

– Лихорадка оставила тебя лишь недавно. – Он самудивился, зачем столь яростно спорит с ней.

– Недавно? Она кончилась месяц назад. Я в добромздравии. Приготовьтесь, Александр Макдаб, – томно произнесла она.

– Приготовиться? К чему? – смущенно спросил он,когда она завела его руку ему за голову и пригвоздила к изголовью своеймаленькой рукой. Он мог бы с легкостью высвободиться, но не сделал ни малейшейпопытки, терпеливо ожидая ее ответа и теряясь в догадках, что именно онасобирается с ним делать.

В голосе Эйлис была соблазнительная смесь страсти и смеха.

– К тому, что ты станешь первым мужчиной во всейШотландии, которого силой взяла отчаявшаяся женщина.

Александр рассмеялся, но как только Эйлис снова опустиласьна него, смех замер в его груди. Ее наступательная игра и его твердое мнение,что воздержание надо продлить, боролись друг с другом. Он не мог бы сказатьточно, кто взял инициативу в их яростных занятиях любовью, но скоро онипережили и экстаз, и освобождение. Он крепко держал ее в объятиях и несдерживал свою страсть.

– Я действительно чувствую себя так, словно меняизнасиловали, – пробормотал он, набрасывая простыню на их насытившиесятела.

– Неужели? – Эйлис прильнула ближе и потерласьщекой о его твердую и теплую грудь.

– Да. В следующий раз тебе придется приложить большеусилий. – В его голосе слышался смех.

– Ну, боюсь, что есть цена за такое изнасилование, и ееты, возможно, не захочешь платить.

– Вот как? И что это за цена? – Александр медленнопровел пальцами по своим растрепавшимся волосам, пытаясь их собрать.

– Три или больше месяцев в твоей постели.

– Так долго ты будешь утолять свой голод?

– Нет. Столько времени мне понадобится, чтобы я сошла сума и осмелела для подобных вещей. – Она рассмеялась.

– Я сам немного схожу с ума, – пробормоталАлександр.

– Думаю, ты ведешь себя несколько странно…

– Как и ты сейчас.

– Да, как я. Я не думала, что ты способен обнаженнойженщине сказать, чтобы она оделась.

Александр рассмеялся, а потом повернулся на кровати к Эйлистак, чтобы оказаться к ней лицом.

– Не могу такого припомнить. Я определенно не говорилтебе, что когда впервые тебя увидел, то положил на тебя глаз. Волосы цветаэбенового дерева и кожа цвета золота, – пробормотал он. – Цвет ночи итеплый солнечный восход.

– Твое описание моей скромной внешности выглядит какблагословение. – Эйлис слегка зарделась от такой мягкой лести.

– Маленькая Эйлис, твоя внешность не такая уж искромная. Ты придавала слишком много значения словам дураков. Я не стал быдавать свою фамилию кому попало. Особенно уродливой женщине. А ты рождаешь вомне огонь каждый раз, когда я смотрю на тебя. – Он нежно поцеловалее. – Испанские женщины, должно быть, очень привлекательны, –произнес он, слегка улыбаясь от того, что она затаила дыхание после егопоцелуя. – Да, и шотландские девушки могут быть очень красивы. Ты получилалучшее от крови тех и других. Как забавно ты краснеешь, когда слушаешь лесть,дорогая. – Он провел по ее алой щеке пальцами.